Кроме соображений секретности ещё отмечу затруднения с производственными возможностями русской промышленности. Не так уж много она способна проделать своими силами, отчего многое приходится заказывать в заграницах, а с подводными лодками ничего подобного позволить себе мы не можем -- ведь переймут супостаты наши затеи, как есть, переймут! Потому и заказывали мы во Франции да в Германии станки и другое оборудование и мучились на своих заводах, обучая прямо на ходу сыновей крестьянских работате с металлом. Ну, да то -- другая история.
Так я о чём -- модернизация оборудования субмарин оказалась практически непрерывным процессом и отнимала у меня массу времени -- я то и дело оправлялся в длительные командировки, особенно длительные -- до тех пор, пока не дотянули дорогу до Посьета, а на это ушло долгих восемь лет. Приближались уже девяностые годы девятнадцатого века и я с тревогой задумывался о близкой смерти Сан Саныча. Не помню я, отчего он умер в моей истории, а в этой был энергичен, и склонности к болезненности я в нём не отмечал. Мы встречались изредка. Особенно, когда я никак не мог добиться налаживания производства вольфрамового волоска для лампочек накаливания. В лодочных-то светильниках тускло тлеют проволочки из изготовленного по моему настоянию сплава никеля с хромом. И света от них мало, и служат недолго.
Так вот, государь теперь нередко пользуется самолётом, когда посещает внутренние области страны -- имею ввиду Сибирь. Они в последнее время совсем перестали терпеть аварии потому, что с грехом пополам тянут и даже садятся на одном моторе, а именно он у них самое слабое место. Этак и вправду вскоре можно будет навешивать под крыльями бомбы, и гонять супостата от родных берегов
***
Относительно способа, которым я исполнял обязанности действительного тайного советника, могу доложить, что особого нажима со стороны Его Императорского Величества на меня не было. То есть, по большей части зов моего сердца ориентировал меня как раз на то, что государю почему-то казалось нужным. Загвоздка в том, что учёба моя прошла в советское время и некоторые положения курсов Истории КПСС, а также экономики социализма отравили моё сознание твёрдым усвоением утверждения о необходимости преобладания группы "А" над группой "Б". Попросту говоря, истовой верой в то, что производство средств производства обязано преобладать над выпуском товаров народного потребления. Данное положение гвоздём сидело в моей голове.
Государь, являвшийся практически владельцем завода Берда, не каждый раз с пониманием относился к предложениям о начале производства тех или иных видов продукции, но изредка соглашался с доводами в пользу, скажем, открытия шарикоподшипникового производства, которое со временем стало и роликоподшипниковым. Кабельного завода, завода резинотехнических изделий, генераторного и станкостроительного. Дмитрий Иванович Менделеев нередко поддерживал мои начинания, за что я неизменно высказывался в пользу его затей - не так много я понимаю в химии, но о её важности знаю не понаслышке.
В результате ряд стратегических направлений промышленности оказался в руках Александра Александровича, и доходы царской фамилии потихонечку росли. Знаете, куда всё это вбухивалось? В железные дороги, конечно. Это "учреждение" всё более и более военизировалось, хотя до разработки устава дело пока не дошло. С другой стороны, железнодорожные войска продолжали наступательные операции на множестве направлений, прокладывая магистрали и соединяя их в сплошную сеть. Уральская дистанция, бывшая раньше изолированной, "дотянулась" с одной стороны до Поволжья, а с другой поползла в стороны Уфы и Оренбурга. Путь на восток от Красноводска, начало строительству которого положили Скобелев с Макаровым, устремился к Самарканду.
Закавказская дорога, соединяющая Баку и Поти повернула на север вдоль западного берега Каспия. Хуже всего обстояли дела в окрестностях Байкала - там прибывало в час по чайной ложке. Уж очень места сложные из-за гористого рельефа.
За событиями на мировой арене я следил не слишком внимательно, однако в восемьдесят пятом году наши крепко повздорили с англичанами из-за Афганистана. Даже было боестолкновение под Кушкой. Я это слово почему выцепил - помню, что там проходила южная граница Советского Союза. И про войну в Афганистане тоже помню. Поэтому, как только прослышал разговоры об этом, сам пришел к Сан Санычу и настоятельно присоветовал дальше не соваться, а вот оружие представителям свободолюбивого Афганского народа продавать, если дадут нормальную цену. Они сами кого надо замордуют, и лучше, чтобы это были не мы.
Ох, и повеселился государь над моей аргументацией, но потом успокоил и рассказал, что и без меня уже принял такое же решение, потому что отношения с Англией чуть не дошли до войны и он даже посылал к Гонконгу подводные лодки, чтобы оказать давление на Туманный Альбион. Но, в силу необходимости соблюдения скрытности их действий, применить оружие нашим подводникам не удалось.
Оказывается, в этот период при встрече в океане на кораблях обеих сторон часто объявляли боевую тревогу и заряжали пушки. Другой вопрос, что лорды Адмиралтейства, играя на нервах русских моряков, старались не доводить дело до стрельбы. Вот характерный пример действий британских и российских кораблей. В апреле восемьдесят пятого русский клипер "Стрелок" зашел в американский порт Норфолк, чтобы пополнить запасы угля и продовольствия и дать отдых команде. Об этом стало известно англичанам, и к Норфолку приблизился корвет "Гарнет". Корвет занял позицию у входа в бухту и приготовил орудия к стрельбе.
Командир "Стрелка" пошел на хитрость. Он отпустил большую часть команды в увольнение на берег, а для господ офицеров в местном театре были куплены лучшие билеты. Британский капитан решил, что он тоже "не лыком шит", и сам отправился с группой офицеров на тот же спектакль. Еще до окончания представления русские офицеры незаметно покинули театр. Когда они прибыли на клипер, там уже собралась вся команда, и были разведены пары. Выходя из бухты, "Стрелок" прошел в полусотне метров от "Гарнета", стоявшего на якоре без паров, капитана и большей части офицеров. Через двое суток "Стрелок" уже крейсировал на морских путях, соединяющих Нью-Йорк с Лондоном.
Вот такую историю поведал мне Сан Саныч. А потом пожаловался на сына. Дело, понимаешь, к женитьбе, а этот оболтус втемяшил себе в голову какую-то девчонку из Шонгкау, с которой встречался в восемьдесят третьем году. Говорит - что вьетнамская принцесса из императорской династии Нгуенов. Пришлось посылать в те края неофициальную миссию, потому что фамилия эта весьма распространённая а за столетия правления этого дома разного рода отпрысков обоего пола родилось так много, что разбираться в вопросе предстоит тщательно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
