даже она сама не смеют причинить девочке никакого вреда. Ведьма перевела взгляд на ноги Дороти и, увидев серебряные туфли, затряслась от страха, — она хорошо знала их волшебную силу. Злую Ведьму так и подмывало убежать от Дороти, но когда она взглянула девочке в глаза, то поняла, что у Дороти бесхитростная душа и что девочка не подозревает, каким чудесным даром обладают её туфельки.
Тогда Злая Ведьма усмехнулась про себя и подумала: «Все-таки я сделаю её своей рабыней, она ведь не сумеет использовать своё могущество». И Ведьма строго сказала Дороти хриплым, суровым голосом:
— Ступай за мной. И запоминай все, что я тебе скажу. А не будешь слушаться — я погублю тебя, как уже погубила Железного Дровосека и Страшилу.
Ведьма повела Дороти через роскошные покои в кухню и здесь велела ей вычистить горшки и чайники, подмести пол и поддерживать огонь в очаге.
Дороти покорно принялась за работу и решила стараться изо всех сил, — она была рада-радешенька, что Злая Ведьма оставила её в живых.
Убедившись, что Дороти прилежно работает, Ведьма подумала, что не мешает пойти во двор и запрячь Трусливого Льва в свою колесницу вместо лошади. Вот-то будет потеха, решила Ведьма, если Лев станет возить её, куда она пожелает. Но только она открыла калитку, как Лев грозно зарычал и так яростно бросился на неё, что Ведьма испугалась, поскорее выбежала вон и заперла калитку.
— Если не дашь себя запрячь, — пригрозила Ведьма Льву через решетку, — я уморю тебя голодом. Не получишь ни крошки, пока не сделаешь, как я велю.
После этого она перестала кормить пленного Льва, но каждый раз ровно в двенадцать подходила к калитке и спрашивала:
— Ну как, дашь запрячь себя вместо лошади?
И каждый раз Лев отвечал ей:
— Не дам. Только войди ко мне в клетку, я тебя разорву.
А Лев не соглашался подчиниться Ведьме вот почему: каждую ночь, когда Ведьма засыпала, Дороти доставала из кухонного шкафа еду и относила Льву. Лев все съедал, растягивался на своей соломенной подстилке, Дороти устраивалась рядом, клала голову на его мягкую лохматую гриву, и они вместе горевали о своей участи и старались придумать, как бы им убежать. Но напрасно они ломали себе голову, выбраться из замка было невозможно, день и ночь его охраняли Желтые моргунчики, рабы Злой Ведьмы, которые так боялись свою повелительницу, что никогда не посмели бы её ослушаться.
Дороти работала с утра до ночи, но Ведьма то и дело грозила, что побьет её своим старым зонтиком: она его никогда не выпускала из рук. Хотя, по правде говоря, Ведьма не смела тронуть Дороти, ведь на лбу у девочки был след от поцелуя Доброй Ведьмы.
Девочка этого не знала и очень боялась за себя и за Тото. Однажды Злая Ведьма больно стукнула Тото зонтиком, и храбрый маленький пес кинулся на неё и укусил обидчицу за ногу. Но кровь из укушенного места не пошла, Ведьма была такая старая, что вся кровь у неё давным-давно высохла.
Дороти начала понимать, что теперь о возвращении в Канзас к тетушке Эм даже думать нечего, и жизнь её становилась все печальнее. Иногда она часами горько плакала, а Тото сидел у её ног, смотрел ей в глаза и тихонько подвывал, чтобы показать, как ему жаль свою маленькую хозяйку. Самому Тото в общем-то было все равно, где жить — в Канзасе или в стране Оз, лишь бы только быть рядом с Дороти. Но он видел, что девочка горюет, и тоже горевал.
Злой Ведьме между тем страшно хотелось завладеть серебряными туфельками, которые Дороти носила не снимая. Все её помощники: пчелы, вороны, волки — полегли мертвыми и валялись, истлевая на солнце, а чарами золотой шапочки она больше пользоваться не могла. Вот если заполучить серебряные туфельки, которые приносят могущество, то нечего будет жалеть, что все её помощники погибли. Ведьма не спускала глаз с Дороти в надежде, что та когда-нибудь снимет туфли, а она их украдет. Но девочка так гордилась своими красивыми туфельками, что расставалась с ними только ночью или когда купалась. Злая же Ведьма до того боялась темноты, что ни за что на свете не решилась бы пойти ночью в комнату Дороти и утащить туфли, а воды она боялась ещё больше, и когда Дороти купалась, даже близко не подходила. Надо вам сказать, что Злая Ведьма не только никогда сама руки в воде не мочила, но даже других с мокрыми руками к себе не подпускала.
Однако эта злобная особа была очень коварна, и в конце концов она всё-таки придумала, как получить то, что хотела. В кухне посреди пола она положила железный прут и заколдовала его так, что он стал невидим для человеческого глаза. Однажды, когда Дороти проходила по кухне, она споткнулась об этот невидимый прут и растянулась во весь рост. Она не ушиблась, но обронила одну из серебряных туфелек, и только хотела её поднять, как Злая Ведьма схватила туфельку и сунула в неё свою костлявую ногу.
Злая старуха не могла нарадоваться, как ловко все придумала. Раз одна туфля уже у неё, значит, и половиной волшебных чар она завладела, и Дороти теперь не смогла бы с ней бороться, даже если бы знала как.
Девочка, увидев, что потеряла одну из своих красивых туфелек, рассердилась и потребовала у Ведьмы:
— Отдай мне мою туфельку!
— Не отдам! — отрезала Ведьма. — Теперь она не твоя, а моя!
— Какая ты противная! — воскликнула Дороти. — Разве ты имеешь право отнимать мою туфельку?
— Все равно не отдам! — засмеялась Ведьма. — Я ещё и вторую у тебя отберу!
Услышав это, Дороти так рассердилась, что схватила ведро с водой, которое стояло рядом, и окатила Ведьму с головы до ног.
Злая Ведьма взвизгнула от ужаса и в ту же минуту на глазах у изумленной Дороти стала таять и растекаться вместе с водой.
— Полюбуйся, что ты натворила! — визжала она. — Я же сейчас растаю!
— Прости меня, пожалуйста! — отвечала Дороти, которая со страхом смотрела, как Ведьма тает у неё на глазах, словно сахар в чае.
— Ты что, не знала, что вода для меня — погибель? — захныкала Ведьма, теряя надежду на спасение.
— Конечно, нет, — ответила Дороти. — Откуда мне знать?
— Ну вот, сейчас я совсем растаю, и весь мой замок достанется тебе. Спору нет, я немало зла наделала, но никогда не думала, что какая-то девчонка вроде тебя сможет положить конец моим козням и заставит меня растаять. Смотри, вот меня и нет больше!
С этими словами
