— А кто говорит? — спросила Стелла, опасаясь, что женщина могла оказаться журналисткой из какой-нибудь газеты, — когда она вышла из полицейского участка, то увидела, что там ее ждет толпа репортеров. Ей пришлось вернуться назад и выйти через черный ход.
— Меня зовут Джанет Эрнандес, — представилась женщина. — Вы помните меня? Мы встречались в приемной Холли Оппенгеймер. До сегодняшнего дня я работала ее секретарем.
— О да, конечно, я хорошо помню вас, — сказала Стелла и подтолкнула брата, чтобы тот послушал их разговор. — Вы сказали «до сегодняшнего дня», Джанет. Означает ли это, что вы больше не работаете у Холли?
Джанет не хотела тратить драгоценное время на долгие объяснения.
— Послушайте, — произнесла она торопливо, — у меня есть кое-что интересное для вас. Не могли бы вы встретиться со мной на углу улиц Оук и Кловер, скажем, минут через тридцать? Я буду ждать вас в голубой машине марки «камаро».
— Я не могу выйти из дома прямо сейчас, — сказала Стелла. — Если вам нужно рекомендательное письмо… Джанет быстро прервала ее.
— Нет, дело вовсе не в этом, — сказала она. — Мне кажется, я вышла на след человека, который убил ваших родителей.
Глава 17
Когда в конце рабочего дня Холли вышла из кабинета, она сразу же заметила лист бумаги перед компьютером Джанет Эрнандес. Прочитав ее заявление, она гневно смяла лист в кулаке.
— Сука, — злобно прошептала Холли и немедленно направилась к Фрэнку Майнору, чтобы сообщить о побеге секретарши. «Теперь понятно, почему мне удалось так много сегодня сделать, — подумала Холли, — она сняла все телефонные трубки».
На полпути к офису Майнора она вспомнила об их разговоре с Джанет и вернулась в свой офис, чтобы забрать бумаги с информацией, о которой шла речь. Теперь ей придется нанять кого-нибудь другого, кто сможет продолжить расследование этого дела. Холли вошла в приемную и стала рыться в ящиках стола Джанет, но так и не смогла найти те документы, которые ей показывала секретарша.
Охваченная дурным предчувствием, Холли вошла в свой кабинет, отыскала в телефонной книге номер домашнего телефона Джанет и набрала его.
— Мне плевать на то, что ты ушла от меня, бросив в самый трудный момент, — грубо отчитала она своего бывшего секретаря, — но ты могла бы сделать хоть напоследок что-то хорошее — оставить мне эти чертовы бумаги по делу Каталони. Где они?
— Какие бумаги? — с искренним удивлением спросила Джанет. — Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, Холли.
— Если ты не сообщишь мне, что сделала с этими бумагами, я гарантирую тебе, что ты никогда не найдешь работу в нашем городе.
Джанет понимала, что Холли не шутит, но она уже поборола в себе невыносимое чувство страха, которое раньше возникало у нее при виде этой женщины. Холли позвонила ей как раз в тот момент, когда она собиралась выйти из дома, чтобы встретиться со Стеллой.
— Мне кажется, я выбросила их в мусорную корзину, — солгала она. — Если вы пороетесь в ней, Холли, то непременно найдете их.
— Замечательно, — выпалила Холли, повесила трубку и бросилась в приемную, чтобы проверить мусорную корзину. Подбежав к ней, Холли застыла от огорчения: она была почти пустой. Затем она вихрем выскочила в коридор, вбежала в соседний кабинет и заорала на секретаря: — Когда убирали кабинеты?
— Довольно давно, — испуганно пролепетала секретарша. — Мусор всегда выносят в обеденное время.
— А куда его отвозят?
— Думаю, что весь мусор свозят на свалку и сжигают в специальной печи, — спокойно сказала та и пожала плечами. — Но я точно не знаю, поверьте мне. Холли быстро прикинула другие варианты.
— Где находится комната уборщиков?
— Где-то в подвале, — ответила женщина.
Как глупо, подумала Холли. Ведь она уже похвасталась Майнору, что затеяла грандиозное дело. Теперь придется во что бы то ни стало найти эти бумаги, только бы успеть до того, как их сожгут. Она мгновенно сбросила туфли на высоких каблуках и босиком побежала по коридору.
В пятницу Стелла проснулась рано, приняла душ, наспех оделась и пошла на кухню, чтобы поставить чайник. Она старалась двигаться как можно тише, чтобы не разбудить Марио. Весь пол гостиной был завален картонными коробками, бумажными папками и толстыми пачками листов, перевязанных веревкой. Она осторожно переступала через стопки документов. Все эти материалы были любезно предоставлены ей Джанет Эрнандес и представляли собой судебные иски школы «Счастливые дни» к строителям.
Марио, Джанет и Стелла просидели в этой комнате до трех часов утра, разбирая горы бумаг и пытаясь отыскать имя субподрядчика, который заливал фундамент. Но документов было так много, что управиться с ними за одну ночь им не удалось. Стало ясно, что для этого им потребуется куда больше времени.
Предположение Джанет о том, что в смерти родителей Стеллы мог быть виновен не дядя Клем, а кто-то другой, смутило ее. Неужели из-за ее оплошности произошла еще одна бессмысленная трагедия в семье Каталони? Она долго ворочалась в постели, размышляя над тем, почему Клем Каталони покончил жизнь самоубийством. Если версия Джанет верна, то поступок дяди становился просто бессмысленным. Надо подождать результатов баллистической экспертизы, решила Стелла. Тогда все станет на свои места. Если криминалисты подтвердят, что стреляли из винтовки Клема Каталони, то отпадут любые сомнения в том, кто покушался на жизнь Бренды Андерсон, предполагая убить другого человека.
Стелла налила воду в чайник и поставила его на плиту. Затем она подошла к окну и стала смотреть куда-то в даль. Противоречивые мысли, которые невозможно было привести в порядок, одолевали ее. В конце концов она решила разбудить брата. Она вошла в спальню Марио и тронула его плечо.
— Сейчас, Стелла, — пробормотал он сквозь сон. — Который час?
— Шесть, — сказала она. — Я хочу съездить на могилу мамы и папы. Я подумала, может, ты присоединишься ко мне? В девять утра я должна быть в суде. А после завершения слушания мы вернемся сюда и продолжим работу с этими судебными исками.
Марио уронил голову на подушку и застонал.
— Я не хочу ехать с тобой на кладбище, — простонал он. — Мне очень хочется спать, Стелла. Неужели мы не можем перенести эту поездку на другое время?
— Нет, — решительно сказала Стелла. — В конце недели я хочу вернуться в Даллас. Если ты не хочешь ехать со мной, ничего страшного, оставайся дома. Я просто решила спросить тебя. — Она повернулась и хотела было выйти из комнаты, но тут Марио окликнул ее.
— Я поеду с тобой, — твердо сказал он. — Только дай мне несколько минут, чтобы одеться.
Утренний воздух поразил их чистотой и прохладой. Через открытое окно в машину проникал легкий ветерок с Мексиканского залива.
— Если Джанет права, — сказала Стелла, не в силах не думать о событиях последнего времени, — и Клем действительно не поджигал наш дом, то почему он покончил с собой? Неужели только для того, чтобы избежать тюрьмы из-за мошенничества с пенсионным фондом?
— Да, — без тени колебания подтвердил Марио. — Ты же знаешь, как нелегко приходится в тюрьме бывшим полицейским, а он к тому же был капитаном. — Он вздрогнул, представив, каким унижениям и оскорблениям подвергся бы их дядя, окажись он в тюремной камере. — Черт возьми, я бы тоже, пожалуй, размозжил себе голову, если бы был полицейским, которому грозит заключение. И потом, Стелла, — добавил он, — вся эта затея с судебными исками может оказаться совершенно напрасной. То, что отец имел какое-то отношение к трагедии в детском саду, еще не означает, что кто-то хотел убить его по этой причине.
Кладбище располагалось на невысоком холме, возвышавшемся над судоходным каналом Хьюстона, поэтому воздух здесь был насыщен запахами моря. Стелла наклонилась и взяла с заднего сиденья большой букет, который она по пути купила в цветочном магазинчике.
— Ты когда-нибудь наведывался сюда? — спросила она у брата.
— Нет, — ответил тот. — Я не видел в этом смысла. Мать и отец уже давно умерли, и не понимаю, зачем нужно здесь стоять и глазеть на их могилы. Что это может нам дать?
Не сказав ни слова, Стелла вышла из машины, и Марио послушно последовал за ней. Они не спеша направились по узкой тропинке, вглядываясь в написанные на крестах имена.
— Это просто дань уважения к людям, которые дали нам жизнь и воспитали нас, — объяснила Стелла. Когда они нашли, наконец, могилы родителей, она наклонилась и положила букет между двумя надгробьями.
В этот момент сильный порыв ветра отбросил волосы Стеллы назад, обнажив шрам на ее щеке. Марио вытаращил глаза.
— Я никогда не видел его раньше, — тихо сказал он, отводя взгляд.
— Ты просто забыл, — прошептала она.
Пока Стелла молча стояла над могильными плитами, у Марио возникло странное ощущение — он вспомнил то, о чем не думал уже много лет.
