Знания действительно были завидным багажом, но, главное, что они могли дать, в чём уже убедилась сама Кали, – это уверенность в себе.
Пугливые мысли быстро разбегались перед светом просвещённости, рационализма и обоснованности. Возможно, Звезда ещё и не поняла, что страх ушёл, но её ум уже вытаскивал из своих недр одно объяснение за другим.
Интуитивное опасение напасть на необычного противника оказалось верным – Кали быстро определила состав и особенности этих сросшихся тварей, как и выявила их источник существования – чужая энергия. Поспешно изучив этот единый организм и состояние Антареса, девушка догадалась, что Владыка галактики попал к ним в тиски в момент проникновения в разлом, оказавшись внутри клубка. Его след прятался между этими тварями, и именно поэтому Кали так и не смогла заметить его в разломе-сфере. Заметила Кали и то, что твари ещё не успели преобразить Антареса полностью, а только начали это, пока что лишь подчинив его волю.
Существа оставались медленными не по природе своей, не потому, что готовились напасть, выжидали. Нахождение внутри аномалии затормозило все их реакции. Они словно пробуждались, как листва, наливающаяся соками, а этими соками была энергия Антареса. Теперь было понятно, почему мутанты провоцировали Кали к нападению. Ударь она, и чистая быстрая энергия вмиг проникла бы в них, растормошила, оживила. Пока же они оставались заторможенными, не только у Кали, но и у Антареса ещё был шанс.
Решений, как поступить, нашлось немного, но ни одно из них не терпело промедлений. Красная Звезда уверенно направилась к сростку. По мере её приближения клубок созданий начал замедляться сам, остановился, а потом и вовсе повернул назад. Оказавшись рядом, Кали вовремя выхватила тварей, уже юркнувших телепортироваться. Убежать им не удалось. Застывшим, вязким комом они вывалились обратно.
Кали ощутила чувства мутантов, их упорство пошевелиться, укусить, отхватить от Антареса ещё больше энергии, впитать её, но их медлительность нисколько не послужила существам. Не боясь, девушка не спеша и старательно отрывала их сущности от души друга, рубя эти недавно образовавшиеся мерзкие пуповины. Твари лишь злобно сверкали пустыми глазницами, но, теряя единственный источник силы, становились ещё неповоротливее, чем были, пока, с оборванными последними связями не лишились её вовсе.
Высвободив бесчувственного друга, девушка повернулась к сросшимся мутантам. Она чувствовала, как те, словно бьющееся в агонии животное, тянут из и без того стерильного пространства всё, что не успел ещё притянуть разлом, она чувствовала, как и их самих начинает одолевать его притяжение, как воют и орут их безголосые покалеченные души.
Рядом без слов возник Антарес. Оба обменялись коротким пустым взглядом, вернувшись к разворачивающейся возле них немой борьбе. Клубок тварей уже касался границ аномалии, и чем ближе была оставленная клетка, тем ужаснее и надрывнее становился их вой. Из-за влияния разлома, замедления всего, казалось, что мутанты умирали как-то лениво, но наблюдающие за их кончиной две пары глаз как никто другой видели, как на самом деле истошно и безнадёжно метались эти создания.
…Всё закончилось. Аномалия быстро вернула свой трофей.
Антарес посмотрел в лицо Кали. Мысли двух друзей свободно переплелись, как когда-то, но радости в них не было, только жалость. Оба чувствовали себя постаревшими.
Кали ответила на взгляд друга, на сей раз заставив себя увидеть. Антарес изменился. Он читал это в её глазах и мыслях.
Кривая ухмылка ненадолго коснулась его губ.
Кали осталась серьёзной. Она внимательно смотрела на некогда совершенное, но теперь изуродованное существо, шрамы которого останутся с ним навсегда, но, почему-то, не чувствовала к нему и десятой доли той жалости, что подарила погибшим мутантам.
– Пошли домой, Антарес, – тихо предложила она.
Мысли продолжали сплетаться. Кали давала возможность другу выговориться, скупо, но искренне отвечала сама. Между ними одна за одной ставились точки. Между тем, что было, есть, и чего уже не будет. Кругом, где висела недосказанность, появлялись слова. Принесли ли они облегчение, этого так никто и не узнал.
Антарес попытался улыбнуться шире, но косой тонкий шрам через весь рот изрезал некогда красивую улыбку.
Кали взяла друга за руку.
– Вечность тебя не красит, Антарес.
Владыка галактики первым построил проход.
– Пошли, – спокойно согласился он.
Через миг стерильное многомерное пространство вокруг аномалии тоскливо вздохнуло. В нём вновь была одна лишь Пустота.
Командный галеон адмирала Сварога находился недалеко от портала, окружённый дырявыми сферами выстроенной из авиации армий обороны. Рядом с галеоном, на расстоянии, заметном для глаза, мелькали колонны гражданских судов, быстрыми бликами проникающие внутрь ещё действующего портала. Завершался шестой условный час эвакуации, и он не многим отличался от предыдущих. Больше заторов, ещё более худшая проходимость, снижение стабильности прохода – ко всему этому привыкли, новым в этом часу было нарастающее под боком сражение.
Оттого, что столкновение происходило в вакууме, шум от него на командном галеоне не слышался. Битва могла показаться немасштабной, но было достаточно оторвать взгляд от иллюминатора и перевести его на проекцию, чтобы сменить точку зрения: практически в любом месте внешней сферы обороны происходили попытки прорыва, налёты осуществляли уже две прибывших с Галлии группировки захватчиков численностью до шестисот единиц техники, и, по расчётам, где-то на подходе находилась третья. Каждую секунду множество немых установок выпускали рассеянные залпы, дробили и крушили наспех собранные щиты и преграды, пытаясь пробраться внутрь, к порталу. И всё это происходило в практически кромешной темноте, в тени планеты, под аккомпанементы безучастной тишины.
Укреплённая орбитальными щитами оборона пока что обходилась запасами энергии щитов. Открытого развёрнутого столкновения ещё не было, только групповые и одиночные прорывы, ликвидация которых умещалась в пару секунд. Армии Республики ещё доминировали количеством и энергетическими ресурсами, но с появлением третьей волны захватчиков должна была произойти прогнозируемая перестановка сил, ресурсов щитов уже не хватит на залатывание дыр и поддержание плотности обороны. А значит, волей-неволей передовым заставам придётся вступать в полноценный бой в открытом космосе.
Всего вокруг портала и остатков гражданского флота было два рубежа обороны – две собранные из кораблей и остатков орбитальных сетей сферы. Наружная была более укреплена именно фрагментами сетей планеты, щитами, тогда как внутренняя представляла собой уже скопление военной авиации, соединённой между собой общим энергетическим полем.
Благодаря щитам и затратам на поддержание их резервов, нахождение под их защитой позволяло отыгрывать каждую новую минуту, проведённую без открытого боя. Проходимость портала снизилась до двенадцати судов в секунду, и Сварог понимал, что лучше уже не станет. Теперь он мало анализировал проекцию прохода. Главнокомандующему достаточно было собственных ощущений, чтобы оценить состояние портала. Эвакуация окончательно проваливалась.
Предчувствие перемен отдавало горьким привкусом в пересохшем рту адмирала. Он заподозрил неладное ещё до того, как это смогли засечь и передать системы наблюдения. Какой-то необъяснимый ком давил между рёбер в области сердца, и именно в этом месте что-то коротко ёкнуло.
– Третья волна уже здесь, – ни к кому не обращаясь, спокойно проговорил он.
Последние остатки его свиты в лице трёх экспертов начали перепроверять ещё молчавшие приборы.
– Рано, – предположил кто-то.
Системы наблюдения молчали, но как гром ожила скрипящая двухсторонняя связь с командирами первой линии обороны. Все наперебой твердили о повсеместном вступлении в бой новых группировок.
– Мы стали слепыми, – заметил Сварог.
Влияние искривлённой материи пространства-времени добралось до разбросанных не только по галактике, но и внутри Солнечной системы спутников наблюдения, дезактивируя последние внешние «глаза» и «уши» адмирала. Третья волна авиации, отправленная с Галлийской системы, смогла добраться до Аккада незаметно, да ещё и практически в полтора раза быстрее.
Сварог по-прежнему не слышал звуков, которыми должна наполняться любая наземная или воздушная битва. Пожалуй, думал он, единственное, что ему удастся расслышать из этого сражения, будет либо столкновение залпов с его командным галеоном, либо крушение под боком корабля какого-нибудь другого судна. Вакуум космоса не распространял звуки, но ещё работающие внутри сфер обороны устройства слежения нечётко передавали немые данные, конвертируя их в трёхмерные проекции разворачивающихся в реальном времени событий.
