Сделает она это или нет? Он на это не рассчитывал и просить ее об этом не станет. Блейк осознавал, что никогда, имея большой опыт самых разнообразных отношений с женщинами, не испытывал большего наслаждения в постели, чем со своей молодой неопытной женой. И все же он жаждал ощутить ее губы на своей плоти.
У Блейка перехватило дыхание, когда ее губы раскрылись и она наклонила голову. Высунулся розовый язычок и коснулся конца его плоти, вызвав в его теле дрожь восторга. Затем она вобрала всю плоть во влажный жаркий рот, и он оказался в раю.
Она была совершенно неопытна. Как же ей это удается? Насколько ему было известно, этому нельзя научиться по книгам. Но Минни все удалось превосходно.
После восхитительного и безумного экспериментирования она подстроилась и имитировала ритм соития. И уже скоро он стонал от удовольствия и откидывался назад, хотя и старался не слишком отдаляться. Блейк готов был уже окончательно утратить контроль над собой. Поэтому, смахнув в сторону золотые пряди ее волос, упавшие ему на живот, он хрипло простонал:
— Не надо больше…
— Но…
Прежде чем Минни успела возразить, он сел и, подняв ее за талию, усадил к себе на колени. Они никогда не занимались любовью в этой позе, но тотчас поняла, чего он хочет. Он вошел в нее, и она приняла его своим скользким и теплым лоном, не оставляя сомнений в своей готовности и силе своего желания. Минерва обхватила мужа за шею и начала нашептывать, как сильно она его хочет и какое удовольствие он ей доставляет. И в его затуманенном мозгу промелькнула лихорадочная мысль о том, что если бы ему было суждено умереть сейчас, он покинул бы этот мир абсолютно счастливым.
— Минни, — прошептал он, — моя Минни.
Он крепко держал ее и никак не хотел отпускать.
Это проявление собственнических чувств тронуло Минерву до глубины души. Слишком взволнованная, чтобы выразить чувства словами, она выразила их глубокими жаркими поцелуями. Они сплелись в страстных объятиях, и Минерва потерялась в мощности их слияния, в той близости, какой она ни с кем и никогда в своей жизни не испытывала.
Глаза ее наполнились слезами, когда она приблизилась к высшей точке наслаждения.
— Блейк, — прошептала она. Затем, откинув голову назад, она в блаженстве прокричала его имя. Дрожь восторга пробежала по ее телу, и Блейк вслед за ней достиг собственного экстаза.
Супруги лежали, обмениваясь ленивыми ласками и нежными поцелуями.
— Спасибо тебе, Минни, — пробормотал он. — Не могу тебе передать, как великолепно я себя чувствую.
Минерва и сама не могла припомнить, чтобы когда-либо так потрясающе себя чувствовала.
— Я понимаю, что это сборище далеко от твоего представления о приятном времяпрепровождении. Спасибо, что терпишь все это. И за то, что поддержал меня сегодня, когда я допустила такую глупую ошибку.
— Зато тебе все это доставляет удовольствие. По крайней мере такое впечатление у меня создалось сегодня вечером.
— Действительно доставляет, — согласилась Минерва, — по большей части. Правда я не ожидала такого количества бесполезных споров. Некоторые из этих людей ссорятся, как дети. Неужели они не понимают, что никто из них не сумеет получить желаемое и им придется пойти на компромисс?
Он легонько поцеловал ее в нос.
— Ты хочешь сказать, что у девятнадцатилетней девушки больше здравого смысла, чем у всех этих мудрых политиков, вместе взятых?
— Вообще-то да.
— Это меня не удивляет. Ты стоишь дюжины политиков, Минни.
— Приятно слышать.
— Тебе следовало бы стать премьер-министром.
— Это то, о чем я всегда мечтала.
— Но я чрезвычайно рад, что это невозможно. Если кто-то всерьез станет предлагать дать право голоса женщинам, мне придется выступить против.
— Я думала, ты поддерживаешь меня в моих устремлениях.
— Только если они не идут вразрез с моими собственными интересами. Если ты станешь премьер-министром, у тебя не хватит времени на такие восхитительные интерлюдии.
Минерва хотела было принять оскорбленный вид, но в этот момент Блейк начал проявлять восхитительное внимание к ее грудям.
— А тебе не кажется, что это довольно эгоистично? — умудрилась спросить она, хихикая от удовольствия.
— Я всегда был эгоистом.
— Я раньше тоже так считала, но теперь переменила мнение.
Минерва принялась ерошить его волосы, но Блейк поднял голову, отвел ее руку и, внимательно посмотрев на нее, спросил:
— Почему?
— Начнем с того, что ты мог бы и отказаться жениться на мне.
— Если я эгоист, это не означает, что я не джентльмен.
— Тебе не было нужды покупать мне изумруды.
— Мне нравится дарить подарки.
На самом деле она знала, что Блейк обладает не слишком большой уверенностью в себе и в нем нет того высокомерия, которое он демонстрировал на публике. Казалось, ее похвала привела его в смущение.
— И ты хотел отдать мандат замка Уорфилд своему старому школьному товарищу.
Она ожидала его ответа и неожиданно почувствовала отвращение к своей уловке, целью которой было вызвать его на откровенность. Между ними возникли глубокие и искренние отношения, и не было никакой нужды в манипулировании. Но ведь она не требовала от него правды. Больше, чем когда-либо, она жаждала его доверия.
На мгновение ей показалось, будто она достигла своей цели и он вот-вот скажет что-то важное. Затем выражение его лица сменилось с серьезного на насмешливое.
— Ты меня хвалишь? За Хантли?
— Ты ошибался в нем, но это было проявление великодушия с твоей стороны.
— Даже в моих ошибках ты находишь что-то положительное.
— И ты принял мою сторону в наших расхождениях с сэром Гидеоном.
— Готов признать этот акт великодушия. Для меня это была большая жертва. Но я был сполна вознагражден. Пожалуй, тебе пора еще раз отплатить за мою услугу.
Он вновь начал целовать ее, на этот раз в живот, Минерва смеялась и извивалась от удовольствия.
— Тебе это нравится, не так ли?
— Ты читаешь меня, словно книгу.
Блейк поднял голову и посмотрел на нее странным взглядом, открыл было рот, словно собираясь что-то сказать, но промолчал. Вместо этого он вернулся к своему прежнему занятию. Вразумительный разговор подошел к концу.
Он едва не сказал Минерве правду. Ему хотелось этого, и скоро он это сделает. Его желание не иметь от нее секретов было сильнее страха быть отвергнутым. Он верил в ее доброту.
На следующее утро Блейк проснулся в прекрасном настроении, и его совершенно не волновало, что его секрет может вдруг перестать быть таковым. Он отправился на конюшни, и мир показался ему совершенно иным. Слабый солнечный свет омывал булыжник во дворе; блестящую лазурь обрамляли веселые пушистые тучки; птицы распевали свои песенки, состязаясь с насвистывавшими за работой грумами и помощниками конюха.