— Уверен, все не так страшно, любовь моя.
Ласковое обращение слетело с его губ невольно, и это было ему приятно.
Минерва покачала головой, мрачно надув губки:
— Не думала, что организация политического мероприятия может настолько свести с ума.
— Иди ко мне, — произнес Блейк, вновь заключая ее в объятия, — расскажи мне все подробно.
Он гладил ее по спине, и, постепенно успокаиваясь в его объятиях, она прижалась щекой к его груди с легким вздохом.
— Сегодня утром я целый час провела в обществе трех человек, каждый из которых вызывает мое восхищение. Они умны и серьезны и всей душой радеют за интересы страны. Но каждый из них считает, что он, и только он один, прав.
— Каждый из нас считает себя правым, Минни. Даже ты.
Она хихикнула, и ее смех раскатисто отдался у него в груди.
— Верно. Но я по крайней мере допускаю возможность существования другой точки зрения.
— Должно быть, оттого что ты не мужчина.
— Если мужчины таковы, то хорошо, что я женщина.
— Я-то уж этому точно рад.
Блейк поцеловал ее в лоб.
— Но ведь есть же здравомыслящие мужчины. Должны быть.
— Разумеется, есть. Например, я.
— О, ты не в счет.
Это не походило на комплимент. Минерва обняла руками его за талию и уткнулась носом ему в грудь.
— Сэр Гидеон прилагает все усилия, чтобы достичь компромисса, и я пытаюсь помочь ему. Если реформаторы не придут к соглашению относительно содержания билля, то нет шанса даже представить его парламенту, не говоря уж о том, чтобы набрать необходимое количество голосов для его принятия. Цель данного собрания — объединить всех. Если она не будет достигнута, то скоро все разбегутся.
Ничто не доставило бы Блейку большей радости, как вид последнего гостя, покидающего его дом, но у него и мысли не возникло ответить: «Оно и к лучшему».
— У меня ничего не получается, — сказала Минерва. — Я всегда считала, что могу способствовать решению важных вопросов, но все складывается иначе. Оказалось, что все гораздо сложнее, чем я себе представляла.
Блейк понял, что не может видеть ее такой поникшей. Он хотел, чтобы вернулась его любящая покомандовать, чересчур уверенная в себе Минни.
— Милая моя девочка! Ты не должна винить себя. Ты новичок в этой игре. К тому же ответственность лежит не на тебе.
— Кто-то ведь должен попытаться, — уверенно произнесла она.
Его отец сумел бы добиться успеха. Блейк очень остро ощутил собственное несоответствие. Будущее семьи Вандерлинов сейчас лежало на его плечах. Политическое влияние — лишь одна составная часть, и не та, к осуществлению которой он подходил по своим склонностям и способностям. Тем не менее раз уж ему принадлежала власть, его долг заключался в том, чтобы использовать ее с толком и ответственностью. Нравилось ему это или нет, но он был герцогом Хэмптоном.
— Что я могу сделать? — спросил Блейк.
Минерва наклонила голову и пристально посмотрела на него.
— Ты Хэмптон, — сказала она, словно вторя его мыслям. — К тебе они прислушаются.
— Что я могу привнести в это обсуждение? Если все они так умны, как ты утверждаешь, они последуют твоему совету.
— Благодарю. — Впервые за время их разговора Минерва улыбнулась. — Им трудно абстрагироваться от того факта, что я женщина, к тому же молодая.
Поддерживая жену за талию, Блейк подвел ее к мягкой скамье у окна. Усадив ее к себе на колени, стройную и благоухающую, он с трудом удержался от того, чтобы не перейти к настоящим поцелуям. Но Блейк предпочел заняться делом, и это его решение было мотивировано не только желанием произвести на нее впечатление.
— Итак, герцогиня, что мне сказать этим мятежникам?
Он почти слышал лихорадочное движение мыслей у нее в голове.
— Им всем страшно любопытно узнать твое мнение, поскольку ты его никогда не высказываешь. Много спекуляций о том, чью сторону ты поддерживаешь.
— Ха! Я вообще имею очень смутное представление о том, в чем заключается разница между этими сторонами.
— Напускать на себя таинственность — весьма эффективно. Это заставляет людей видеть в тебе серьезного мыслителя.
— В таком случае я продолжу хранить молчание, пока они не убедятся в обратном.
Минерва погладила его рукой по щеке.
— Я начинаю считать, что твой природный здравый смысл способен на многое.
Блеск ее голубых глаз пронзил его до глубины души. Незамысловатая ласка и несколько слов похвалы от Минервы значили для него гораздо больше, чем чрезмерное внимание десятка красивых женщин. Он думал о том, как стать достойным ее. Ему никогда не стать таким, как его отец, который без труда одержал бы верх над этим собранием, повлиял на мнения политиков силой своих личностных качеств и блестящим интеллектом. Но теперь Блейк занимает место герцога, и, возможно, ему все-таки удастся ввести людей в заблуждение и заставить поверить, будто он достойный преемник покойного Хэмптона. Однако если он хочет сохранить даже то минимальное уважение, которым пользуется сейчас, он не может допустить, чтобы они узнали его постыдную тайну. Люди, которые сейчас воспринимают его как лидера, посмеются над его невежеством.
И — проклятие! — это может открыться со дня на день. Возможно, уже сейчас Хантли распускает о нем слухи.
Минерва нахмурилась. Что на этот раз?
— Замок Уорфилд. Что мы будем делать?
— Гидеон не имел права давать обещание, не посоветовавшись со мной.
— Я тоже не имела. Прости.
Блейк понимал, что ее гордость и самоуважение сильно уязвлены. Если некогда ему доставило бы удовольствие увидеть Минерву униженной, то сейчас ему хотелось вновь сделать ее счастливой.
— Ты имела полное право. Там, в библиотеке, я сказал им, что ты пользуешься моим доверием, и это были не просто слова. Я поддержу тебя во всем. И прежде чем ты скажешь, что я должен принимать решения обоснованно, позволь тебя заверить, что я больше полагаюсь на твои способности и суждения, чем Гидеона.
Глава 29
Он дал ей все, чего она хотела. Благодаря Блейку Минерва обладала влиянием, о котором раньше едва ли могла мечтать. А ведь ее девичьи грезы никогда не были слишком скромными.
Но ей хотелось большего. Ее жизненной целью всегда было полноценное политическое партнерство с мужем, и ей недостаточно было оказывать влияние через Блейка. Гораздо большее удовлетворение она получила бы, используя власть при его активном участии. Если ее предположения относительно мужа были верны — а она все больше и больше убеждалась в этом, — то они объясняли его длительное отстранение от политических и общественных дел. В чем заключалась причина его неумения читать, значения не имело. С ее помощью он мог бы преодолеть эту трудность. Она хотела исполнять ту роль, которую по ее предположениям играла Аманда.
