Время – это хранилище возрастания времени.
60.6 Множество маленьких фильмов, показанных на коже из множества маленьких кинопроекторов.
61.7 Можно смотреть вплоть до n’й степени силы (сияния).
61.9 Невозможность удовлетворить самое себя является частью языка.
62.5 Это обязывает тебя произнести несколько слов.
63.4 Уютно наблюдать затемненный объект.
63.10 Сочится широкий и косный страх между скалою и человеком.
64.1 Когда я не в себе, я становлюсь повествовательной.
65.14 Малиновка, некролог, моча, весы, батареи, кресс-салат.
66.10 Замещение.
67.9 Жизнь после сна – там у нас также имеются гениталии, умственные открытия.
68.1 Полая кость коммуникации.
68.7 Сознание в сознании либо изменчивое сознание пульсирует в чистом мозге.
69.1 Стихотворение является правильным метонимом.
69.4 И опять-таки это взрывная серия, череп в своей душе в своем черепе, etc.
70.1 Ясность неотделима от раздевания.
70.4 Из разума изведенное тело.
71.11 Но все же хочется знать, почему эмоции прежде всего ведут к призракам.
72.9 Форма или содержание? – это никогда не было особой проблемой.
72.13 Мы отдыхаем на фоне воды.
73.1 Наше грубое бесконечное чувство, воспитанное на сексе.
74.8 Пример 3: «Моя смертность, знание отнюдь не гарантии того, что может произойти».
74.14 Мы сметены со сцены.
75.4 Реальность неисчислима, однако считать возможно.
75.13 Начала включают 5) наведение бомбы на шум и 114) падающий зеленый лед.
75.14 Ощущение нескончаемой первой половины.
‹…›
1989 Аркадий Драгомощенко
Из книги «ОХОТА: Краткий русский роман»
Глава семьдесят вторая: ПриродаИней осыпается с дереваМы обладаем состоянием природыВероятно мне нужно дерево – оно признает меня и потому меня утвердитПрирода как описатель – с русскими именами вещейПрирода, к которой льну через стол, который входит в ее же владенияЭто третье (нечеловеческое) лицоБлекнущий интерес, сахарная диета, большой палец руки пред прямодушной лунойПриродная часть этой мысли берет начало во снеВсе это миную в развитии своемОхотник пребывает в собственной безыскусностиПрирода прибывает в убывании личного (персональность), происходящего в прибылиОна присваивает безличный рассказ – здесь, мы вот, бесконечныУсталость легка, неспособность что-либо признатьПадал снег и рябило сквозь снег от людей идущих в снегу, одновременно отражавшихся в нем.Глава семьдесят пятая: СтрастьСтрасть – отчуждение, которое привносит любовьТам, где мы, поднимаясь, бороздили сугробыони изменяли свой цветРевность всего лишь крупинка другой одержимостиВпиться в распад – что порождает ощущение голодаКолебание, тление мыслящих мышцсоединяют которыеСтрасть не соединяет людей, лишь открываетОни различаются, но тот взгляд был невидимОднако, сказала я, все это утишает банальность,Это не страсть, чтобы качнутьсяЭто страсть, чтобы слышатьУ одного открыты глаза, у другого закрытыСнегопад расцветал всеми оттенками яблокаСтрасть залегала в его глухом звуке падения, восторгТерпение – в преодолении, телу для того и даноГлава семьдесят девятая: СмертьЗатылок ждет смертиЧувство слабости, нежное безразличиеЧрезмерно широкой листвой осеняет дерево речиСмерть предполагает отсутствие тениГолова каждого – холм, выеденное яйцоЧто оно думает? – невозможно помыслитьОно не имеет различияОно должно быть само по себе, что немного пугаетКто-то воздух поверх в объятия заключаетИ это постоянно незримо, затылок над шеейПриветствуя тебя, он бессловесенВ нем не содержится памятиМне бы хотелось верить в него, но это будто бы ждатьПочему же нежданны1991 Аркадий Драгомощенко
Беспамятство
На полях времени ночь не оставляет пометЧастично времена – это светНочью забвение обретает ответ –ственностьШум и забвение подбираютсяБлизко, но не к зримым вещам, ак самой их зримостиПосле о звуках, но не ушахБлизко к вещам, в вертиго изменяющим векторГоловокружение улучшает равновесие головыВоспоминания легко производятся в воспоминанияхМногие интенсивности зависят от других интенсивностейНо только женщина их может помыслитьЖенственность, которая являет собой ярость и сексзатем сновиденье и сонМного раз я принималась за воспоминания, но не из памятиОпора, другой – в другом углу комнаты там находитсяНад головой шумЧто означает «там находится»Ничего кроме английскогоКонтинент тела – укромный уют или персикПерсики преподают падения стук – стук, который должна я помыслитьПорыв к улицам или деревьям – нет, не улицаммыслям, измеряющим воздухВоздух расщепляет окончания сноваЗвучания жизни стягивающих ветвейРаспря в каждом слове удерживает подчиненную вещьВ итоге: мост между справедливостью и потребностьюПризрак и ревнивая матьТолько отсюда, с одной стороны можно видеть ЛунуСмерть – как солнце, сказал мой приятель,на нее не насмотришьсяМы, – те, кто возвышает и возвращается, –в пространстве между клеток нас создающихЯ думаю так, потому что перед глазами – нет, среди нихУ животных нет имен (кто сказал, что у нихони должны быть?) – их страдание незримоЧтобы привлечь глаз оно отражаетукрепление безрассудностиПо ночам моя чувствительность к светуобостряет ощущение слухаДля себя у нас только звуки сверчковПробуя зыбучие низины песковКак и насекомое, я лишена неведения, только сумеркии безумная скоростьОказаться в постели, сдерживаемой тем равновесиемголовы – давлениеОно возносит хвалы, славит прахСлова соединены в единое словоСтруктура сознания себяисполняется в сексеВ состоянии флюгера – зряч ли остро зрачокРазве глаз не дыра, принадлежащая зрениюПролегающему между тьмою и наслаждениемМужчина и женщина наполовину превосходят себяпокуда не будут явлены руки троихВпалая тень выбрасывает отсветыПальцев почти к самому солнцуМогу вообразить то, что могло бы работать, чтобы зажечьочевидное забвениеЗона, которая является сном с остатками сновиденияОна полнит жизнью только одну сторонуЛишь вид ее передней и собственной ноги –ибо у нее короткая памятьЧтобы компенсировать свои короткие воспоминаниялюди копят миллионы пометТак или иначе время также гламурноВсе реально! мы живем, чтобы видеть сияние и блеск!В умах, нет лучах – к которым столько налиплоГде этот сон, вмещающий сновиденье?Кто-то думает о деньгах, которым научиться легконо никак не научиться молчатьНаука ночи в абсолютном пространствеНо они сомневаются, приходилось ли думать имо читателяхЖизнь окажется длиннее, чем наши сны – с коридорамиГроздья вспышек головокружительно белогоЧто-то внезапное в окончании радостной фразыЭта комната, где они говорили все вместеЭта манера останавливаться на словахЯ в состоянии произвести изменения, произвести идиотовИ это значит создать безжалостное одиночествоНо вот… привычка берет меня на рукии уносит к постелиУтром я была одна, кто любитЯ анализировала это, я произносила это по слогамЧеловек исполнен отчужденным сочувствием, не оставляяно помещая себя напоказ, оценивая (можно литак сказать?) его условиеКошмар в сбое забвения, – возвращениеПротивоположностью признанного являетсяне непризнанность, но забвениеЧеловек хочет быть никем, не иметь возможностиуправлять своей ревностьюМне снился сон, в котором мой пуленепробиваемыйчемодан был пристегнут к потолку парома и никтоменя и не думал ждатьПоэтому я была в ярости, испытывая то, что всегдаговорит само за себяВ газете наблюдается смежность между новостямио космическом корабле «Вояджер», видами Нептуна и выставленнымна всеобщее обозрение телом Хью Ньютона в открытом гробуНо не Хью Ньютоновской душиКак непрерывноВ мое окружение внедрился шпион и я едва моглаотвечать, когда кто-нибудь о чем-либо спрашивалЭто так эротично быть на виду и сохранять добротуВот потому, когда передо мной страница, заполненная словамия их выстраиваю согласно плануПоскольку у нас различная история значенийЛичность происходит в различных масштабахЕе возможный объем – круп пешеходаее отекшие ступни и ноги – который она наращиваетчтобы уменьшить устрашающее пространствоЧереп с годами становится толщеГвоздь входит в ее голову.Она живет в пейзаже света, окружающемдомашние интерьерыСкажем, что это свойственно реализмуЧто сам язык отчасти таковИ «я» – рефлексивная форма, обретающая подтверждение,несмотря на конечностьНичто из этого, похоже, не знает, кудавсе это шлоЦитата Бланшо«Я не центр того, чего я не знаю»Ван Гог«И мы
