Габриэль старался не смотреть никому в глаза.
Если бы только Майкл был здесь. Он даже не знал, в курсе ли его брат, что произошло.
И ему еще раньше казалось, что он одинок.
Хотя это сдерживало. У него был приступ паники в школе, из-за которого взорвались лампочки в офисе у наставника. Внезапно он оказался на полу, и чье-то колено уперлось ему в спину.
Они удерживали его так, пока Викерс не начала бубнить насчет проблем с электричеством в последнее время.
И они обыскали его.
Полицейские нашли зажигалку у него в кармане и еще одну, закопанную среди книжек в его рюкзаке. Рассказала ли Лэйни им о том, что произошло на ферме?
Это напомнило ему о том, как она смотрела на него в классе этим утром, едва дыша и глядя на него широко распахнутыми глазищами, и она едва ли могла говорить. И эта записка от руки на клочке бумаги, когда он спросил ее, боится ли она его.
Чуть-чуть.
Как будто он мог ее обвинять.
Прямо сейчас он мог себе представить.
Комната для допросов была точно такой, какой ее показывают по телевизору, едва ли 4 квадратных метра, на которых стоял стол и четыре стула, белые стены, металлическая дверь с махоньким окошком. Он мог сесть, но они оставили его в наручниках. И они оставили его в одиночестве, уверив, что кто-то подойдет через минуту, чтобы поговорить с ним.
Это была очень длинная минутка.
Его желудок отчаянно напоминал ему о том, что прошло уже много времени с тех пор, как он ел, хотя, реально, Габриэль не имел ни малейшего представления, сколько на самом деле прошло времени. От долгого сидения в наручниках у него начали ныть плечи, но он не хотел жаловаться, потому что сидеть здесь было в десять раз лучше, чем сидеть в камере.
Хотелось бы ему знать, как долго они собираются держать его здесь.
Была же какая-то тема насчет семидесяти двух часов. Или это только в передачах про копов?
Так что он сидел. Ждал. Достаточно долго, чтобы тревога начала шевелиться внутри, словно живое существо, поедая его изнутри.
Может быть, в этом все дело. Пассивно-агрессивная манера поведения, стандартная модель поведения плохой-хороший полицейский. Может, они вообще не могут позвать полицейского.
Ему еще не было восемнадцати. Что может быть хуже, чем то, что произошло? Колония для несовершеннолетних?
Он продолжал думать о разговоре с Майклом в машине, о том, как проблемы с законом могут привести к проблемам с опекой.
Лампы на потолке загудели, сверкая электричеством. Габриэль сделал глубокий вдох. Электричество успокоилось.
И в этот момент кто-то вошел в дверь. Ни предупреждения, ни стука. Просто ручка двери повернулась, и в комнату медленно вошел мужчина с металлической кружкой и какими-то бумагами. Это был какой-то новый человек, ему было хорошо за сорок, хотя седина только начала пробиваться на висках в его светлой шевелюре. На нем не было формы, он был в джинсах и свитере, хотя значок болтался у него на поясе. В прищуренном взгляде его голубых глаз ничего не читалось.
Было какое-то ощущение власти в этом человеке, Габриэль отметил это по его манере держаться.
— Габриэль Меррик? — Он не ожидал ответа, просто сел за стол напротив и бросил несколько папок и блокнот перед собой. — Я Джек Фолкнер, окружной маршал пожарной охраны.
Фолкнер. Отец Ханны.
Габриэль не знал, что ему сказать.
Маршал Фолкнер откинулся назад на своем стуле и сделал глоток кофе.
— Долго пришлось ждать?
То, как он произнес это, подразумевало, что он точно знает, как долго пришлось ждать Габриэлю.
Может быть, поэтому его оставили в наручниках. Чтобы, когда кто-то вел себя как мудак, он не смог двинуть этому парню по морде.
— Мой брат придет? — спросил он. Во рту пересохло, и его голос был грубым.
— Твой брат?
— Вы же не можете меня допрашивать без официального представителя или кого-то такого, правильно?
Маршал Фолкнер наклонился вперед и приподнял обложку папки из плотной бумаги.
— Тебе семнадцать?
— Да.
Обложка упала назад, закрыв папку.
— Тебя обвиняют в поджоге первой степени. Прямо сейчас это один случай, но скорее всего их больше, учитывая события последней недели. Это преступление, которое автоматически означает твою ответственность как совершеннолетнего. Именно поэтому ты здесь, а не в центре для несовершеннолетних
Габриэль не двигался. Комната внезапно стала меньше.
— Тебе разрешается привлечь адвоката. — Маршал Фолкнер щелкнул ручкой. — У тебя есть адвокат?
Габриэль покачал головой. Один из тех полицейских, что зачитывал ему права, говорил что-то о том, что адвоката ему предоставят, но он не представлял, как это работает. Если он потребует адвоката, это будет выглядеть, как будто он виноват.
— Я не устраивал эти пожары, — сказал он.
Маршал поднял брови.
— Хочешь поговорить об этом?
— Тут не о чем разговаривать. Я их не устраивал.
За исключением, может быть, одного. Пожара в лесу. Но если он признается, что он соврал про это, то все остальное тоже будет звучать, как вранье. Габриэль отвел взгляд.
После недолгого молчания маршал наклонился вперед на своем стуле.
— Позволь мне снять с тебя наручники.
Габриэль резко поднял взгляд.
— Да.
Когда он расстегнул их, Габриэль размял плечи, чтобы снять напряжение, затем вытер ладони о джинсы.
Ему было противно, что он должен этому человеку сказать спасибо или типа того.
Особенно, когда маршал Фолкнер замешкался, прежде чем сесть и спросил:
— Как насчет перекусить?
Габриэль готов был убить за еду, но покачал головой.
— Ты уверен? Если ты застрянешь тут на всю ночь, мы должны будем покормить тебя. Может быть прямо здесь, где никто у тебя не отнимет еду.
Слишком много всего было в этой фразе, чтобы понять все и сразу. На всю ночь. Габриэль вспомнил о том бледном ненормальном из камеры и окончательно потерял весь аппетит, который у него был.
Он снова покачал головой.
— Сколько времени?
— Чуть больше шести.
Шести! Почему-то одновременно это было и раньше и позже, чем он предполагал.
Габриэль слышал свое сбившееся дыхание, прежде чем смог задержать его. Его братья определенно в курсе, что он пропал.
Маршал Фолкнер засунул руку в свой задний карман и вытащил пачку сигарет. Он протянул их Габриэлю.
— Куришь? Без обид, парень, но ты выглядишь, как будто тебе надо это.
— Я не курю.
Маршал швырнул пачку на стол и снова схватился за свою ручку.
— Тогда почему ты таскаешь с собой в школу две зажигалки?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
