— А-а, помню, помню, — махнул рукой Марк, припоминая, как встретили Седьмого миротворца в Сонной дубраве, после того как там побывал Ипокрит. — Ну и что, может, у него родственники в Анфее?
— Да нет же, погоди. Я подслушала его разговор… я говорила Харису, но он не слушал. Говорит, я много себе воображаю. Но я слышала точно: Ипокрит говорил со странной женщиной, которая, несмотря на ужасную жару, скрывалась под черной мантией. Ипокрит опасается, что Седьмой миротворец возмутит спокойствие в Анфее, а потому, говорит, он добился от Совета епископов Морфелона письменного указа. Благодаря этому указу, говорил он, ни один храм, ни одна аделианская община не имеет права содействовать тебе без согласия представителя Совета. То есть, его, Ипокрита!
— Вот как? — удивился Марк. — Чем же я насолил этому старикашке?
— Это еще не все! — возбужденно проговорила Флоя. — Та странная женщина рассмеялась и, ты не поверишь, я узнала колдунью Амарту! Она сказала Ипокриту, что его усилия излишни. Она… она заявила что-то страшное… что Седьмой миротворец надежно скован цепями безликого!
Марк обомлел. Амарта. Ипокрит. Цепи безликого. Голова пошла кругом. Он почувствовал, что больше не может терпеть сужающийся вокруг него заговор.
Он бросился в дом, поднялся на второй этаж в комнату епископа и стал говорить. Его прорвало. Он говорил все, о чем боялся рассказать раньше: о странных голосах перед появлением в Каллирое, о намеках Яннеса, о подобных словах Амарты, которые подслушала Флоя. Он упустил только новость об Ипокрите, зная, что епископ не поверит в его сговор с колдунами. Епископ слушал внимательно, с интересом и спокойствием, видимо, не считая эти сведения слишком тревожными. Когда Марк закончил, епископ неспешно заговорил:
— Твои голоса в переходе из твоего мира в наш давай оставим. Не нам судить о том, что закрыто для нашего ума. Откуда об этих голосах знают Яннес и Амарта? Все довольно просто. Амарте известны сильные оракулы, даже оракулы-некроманты. Они идеально видят слабости людей, в том числе и адельфов. Цепями безликого именуют силу человеческого страха. Немудрено, что оракул увидел в тебе страх и пересказал Амарте, а она — Яннесу. Они оба желают показать, что знают о тебе больше, чем ты сам. Посему не удивляйся, если услышишь о цепях безликого еще от кого-нибудь. Оракулы способны видеть в тебе твои слабости, но им никогда не предугадать твоих сильных сторон. Жаль, что ты мне сразу все не рассказал. Впредь не держи от меня втайне свои опасения.
— Ясно, — произнес Марк, чувствуя, как спадает с души камень неизвестности.
— Да, и еще: скажи Флории… нет, лучше я сам.
— Что сказать?
— Чтобы не была так наивна в дальнейшем. Амарта не тот человек, которого можно подслушать.
— Но Флоя уверяет…
— …Если Амарта сама не захочет, чтоб ее подслушали.
— Зачем?
— Чтобы внести в твое сердце тревогу со всех сторон. И со стороны твоих друзей тоже.
Епископ устало зевнул.
— Иди спать, Маркос. Завтра у тебя великий день. Ты услышишь пророчество о Седьмом миротворце.
* * *
Марк мучался всю ночь напролет, так и не сумев заснуть до утра. Он пытался читать книгу Пути истины, но это оказалось невыносимо тяжело: веки начинали смыкаться, мысли сонно путались. А как только Марк откладывал книгу в сторону, сон издевательски убегал прочь. Чтение незнакомых символов и строк давалось не так легко как в безлюдных Желтых песках.
Да, после Белого забвения в нем произошли перемены, но его по-прежнему мучил страх. Неведомый страх за свою судьбу заставлял вжиматься в подушку и вздрагивать от каждого шороха. Даже когда страхи прекратились сами собой, нетерпеливое ожидание получить все разгадки у пророка, не давало уснуть.
«Почему все знают обо мне больше, чем я сам? И почему эти все — враги? Почему они ненавидят меня? Что плохого я сделал кому-то из них? Ипокрит, Яннес, Амарта и ее зловещий отец темный князь Эреб, с которым, по Божьей милости, я до сих пор не познакомился. Кажется, они ненавидели меня задолго до того, как я попал в Каллирою. Неужели все дело в моем титуле? Быть может, они все, включая Темного Владыку Хадамарта, ненавидят только Седьмого миротворца, а не Маркоса-северянина? Впрочем, какая разница: целясь в Седьмого миротворца, убийца неизбежно попадет в меня».
Уснуть удалось только к утру и, к счастью, его никто не будил до полудня. Его одежда лежала рядом на кресле, выстиранная и высушенная. Когда Марк оделся, то почувствовал приятно исходящий от нее запах полевых цветов. Ясно, что стирала Флоя.
Поглядев на себя в зеркало, Марк зачесал волосы назад, накинул желтый ворсяной плащ, подаренный Автоликом. Теперь он походил на странствующего мелисца с древней книгой.
— Славно выглядишь! — ободрил его вошедший Харис. — Пойдем, у меня еще осталась жменя сиклей для скромного завтрака в «Четырех бочках». Не хлебать же кашу из лечебных цветочков.
— А… а как же епископ Ортос… мы же должны были…
— Пойдем, миротворец! — Харис потянул его за локоть. — Ортос пошел с Никтиленой в Храм призвания — предупредить пророка и совет старейшин о твоем прибытии. Они нас там подождут. Я сказал, что мы зайдем в таверну.
— Не лучше ли поторопиться? — сказал Марк, не кривя душой. Желая побыстрее встретиться с пророком, он был согласен довольствоваться и цветочной кашей.
— Пойдем, пойдем, тебе надо подкрепиться. Неизвестно, что ждет тебя у пророка.
— Но Ортос говорил, что надо держаться вместе.
— В Храме — да. Но добираться до него лучше порознь и разными путями. Так мы не привлечем к себе внимания.
Они вышли навстречу яркому солнцу, заливающему светом зеленые сады, отчего те переливались многоцветными красками. Пустая повозка стояла под навесом крыши, а Скороног увлеченно пасся на изобилующем цветами и травами лугу, поедая все подряд.
— Иалем сказал, что вокруг дома растет немало целебных трав, — сообщил Харис, не без удовольствия наблюдая, как его конь, похудевший за время путешествия из Мелиса, набирает вес. — Скороногу они пойдут на пользу.
— Он сказал это, чтобы ты не выпускал Скоронога из стойла! — объяснила подбежавшая сзади Флоя. — Твой конь сожрет все, что Иалем готовился собрать для снадобий.
— Да-а? — Харис озадаченно оглянулся по сторонам. — Ничего, травы здесь на всех хватит. А тебе-то зачем с нами?
— Мне Ортос приказал. А ты, верно, хотел, чтоб я осталась с твоим невоспитанным конем и объяснила ему, что не все растущее на лугу можно сжирать?
— Славная мысль! — усмехнулся Харис.
— Ты самый грубый и неотесанный вояка, которого я встречала в своей жизни!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
