— Порождение тьмы, отойди от этого человека! — вскочил Марк. Он выпрямился во весь рост, и книга вспыхнула в его руке Логосом без всякого приказа. Поступок Марка удивил всех, кто находился в таверне, но больше всех — его самого: «Я это сделал?!»
Реакция изолита была внезапной, но предсказуемой. Из-под черной мантии сверкнул кривой палаш, обломки стола полетели в морду кабаньего чучела. Изолит сделал невидимый шаг, нанося плавный, замедленный удар. Взмах Логоса отразил удар, от соприкосновения клинков брызнули ледяные искры. Долгие секунды минули, пока изолит делал второй взмах, и казалось, не нужно быть опытным фехтовальщиком, чтобы вонзить ему острие в грудь, но… холодная дрожь отверженности и обреченности сковала все тело. Марк не мог даже помыслить о контратаке. Если бы не живительная сила Логоса, он не отбил бы этого удара. Холод изолита просто бы его парализовал.
«Харис, где Харис?» — в панике оглянулся по сторонам Марк, но сделал глупость. Хариса он увидел: тот поднимался с пола, вытягивая меч и снимая из-за спины щит… но тут же пропустил очередной удар. Палаш изолита прижал его меч к деревянному полу, и в тот же миг холодная костяная рука с невероятной силой отшвырнула Марка к стене. Он кувырком перекатился через заставленный кружками столик и неудачно упал в корзины с ботвой и капустой.
— Не тронь его, нечисть! — раздался бравый голос старого сотника.
Изолит обернулся: похоже, он был удивлен, что его жертва показала зубы.
Тяжело дыша, Марк уселся на корзину с капустой, успев пожалеть, что ввязался в поединок.
— Лучше достойная смерть, чем жизнь в рабстве! — решительно поднял свой длинный двуручный меч сотник.
Это была не пьяная бравада. В хриплом голосе чувствовалась непоколебимая жажда свободы узника, несправедливо приговоренного к пожизненному заключению.
— Ищешь смерти? — изолит направился к сотнику.
— Сначала тебе придется разобраться со мной! — с отчаянной храбростью прокричал Харис.
Странствующий рыцарь бросился наперерез, но плавный удар палаша по щиту, отбросил его в сторону.
— Харис! — крикнул Марк, вскочив на ноги.
— Хаос тебя раздери, образина! — подал голос тот, снова бросаясь на изолита, успевшего отбросить сотника к дверям.
Марк подхватил меч и побежал со спины к темному воину. Изолит обернулся.
— Ты один в этом чужом мире. Ты никому не нужен. Ты одинок. Никто тебя не спасет…
Марк застыл с воздетым мечом. Его сковал холод слов, звучащих в разуме: он один, один!
…Харис вздрогнул, вероятно, испытывая похожие чувства. Изолит парировал его удар, и взмах руки с костлявыми пальцами отправил странствующего рыцаря за прилавок, в винные бурдюки. В полете Харис чуть не зашиб бородатого хозяина таверны. Перепуганный бородач закрыл руками лицо и опустился под стол.
— Скрепите сердца! — раздался девичий крик в дверях.
— Никта! — услышал свой голос Марк и вдруг почувствовал, как его внутренние силы соединяются с силами друзей.
— Два сердца в единстве — сильнее, чем рать, пока мы едины — нас не сломать, — какой-то скороговоркой проговорила хранительница.
Она бросилась со сверкнувшим мечом, и тут изолит необычайно резко обернулся к ней, отбросив капюшон мантии, скрывавший верхнюю часть лица. Марк увидел только охваченные смертным ужасом глаза Никты: она растерялась, и вместо боевого прыжка у нее получилось какое-то замысловатое движение. Не удержавшись, хранительница упала на спину у ног изолита.
Раздался рев сотника, в котором пробуждался дикий воин. Размах его огромного меча должен был разрубить изолита надвое, но то ли из-за пьяных глаз, то ли из-за чрезмерной ярости, рыцарь промахнулся и его меч разнес невинную скамью.
Марк вступил в бой одновременно с Харисом, чувствуя внутри себя приятное тепло единства. Какая-то внутренняя сила объединила его с Харисом, Никтой, Флоей и даже со старым сотником. Он был уверен — все они чувствуют то же самое. Единая цель, единое желание победить сплотили силу пяти личностей в единую боевую мощь.
Изолит отбил оба удара, но Марк готов был рубиться дальше и дальше, он чувствовал победу, вдыхая ее предвкушение полной грудью.
— Вот тебе, нечисть! — закричала Флоя, воодушевленная появлением хранительницы.
Винная бутылка звонко разбилась об голову изолита, вновь скрывшуюся под капюшоном. Друзья нанесли удар как по команде: Марк слева, Харис справа, Никта снизу. Изолит отбил только один выпад, Марк даже не понял чей: его или Хариса. Это было неважно. Из бока и груди воина тьмы повалили клубы густого черного дыма, как от горящей смолы. Отшвырнув вставшего на пути сотника, изолит, измеряя таверну огромными шагами, подобными прыжкам, унесся за дверь.
— Хвала Спасителю! — Марк подал руку хранительнице. — Ты не ранена?
— Все хорошо.
В ее глазах постепенно таял тот сильный ужас, что вспыхнул, когда изолит открыл перед ней свое лицо.
— Откуда ты взялась? — спросил Харис, отдышавшись.
— Ортос просил поторопиться. Пророк не может ждать Седьмого миротворца до ночи. Ты когда должен был привести его в храм?
— Мы только зашли перекусить, — оправдывающимся тоном ответил Харис, пряча меч в ножны.
— Я это поняла, — многозначительно сказала хранительница, оглядывая таверну. Вокруг царил разгром, какого, наверное, не устраивали и самые буйные дебоширы. Шестеро выпивох стояли, прижавшись к стене, и испуганно глазели на вооруженных аделиан. Бородатый хозяин опасливо выглядывал из-под стола.
— Благодарю вас, воины света! — промолвил, поднимаясь, сотник. — Два года мерзкий дух пил из меня жизнь. Хвала Всевышнему, вы сделали то, что одному мне было не под силу.
— И разгромили все, что только можно! — донесся сварливый возмущенный голос.
К ним приближался низкий, похожий на гнома, бородатый дедуган — тот, что еще недавно храпел, уткнувшись лицом в блюдо с селедкой. На его бородище висели остатки рыбьих костей и капустного салата.
— Что все это значит? — сварливым голосом возопил он, глядя снизу-вверх; Флоя, самая низенькая из всех, оказалась выше его на голову. — Кто будет платить за погром? Здесь убытков на сто динаров, безумные дикари!
— Успокойся, весь этот винный бурдюк стоит не больше пятидесяти! — прикрикнул на него сотник.
Дедуган комично подпрыгнул, накаляясь от такого оскорбления таверны и желая доказать, что ее истинная цена минимум в десять раз больше.
— Мы… как-нибудь рассчитаемся, — дипломатично улыбнулся Марк, подтолкнув друзей к двери. — Мы… не при деньгах сегодня… простите.
Пятеро аделиан спешно удалялись от таверны, откуда доносились возмущенные вопли протрезвевшего старосты. Кричал он с таким запалом, что заключить можно было одно из двух: либо он совладелец «Четырех бочек», либо просто несчастный человек, на глазах которого пострадало самое родное пристанище.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
