такое говоришь? Ты знаешь, как тяжело я переживал смерть сына.
— Я знаю, что ты тяжело переживал смерть обоих твоих сыновей.
Солен зарычал, громко, с надрывом.
— Зачем ты ворошишь прошлое? — спросила Шойдра.
— Потому что иногда к нему нужно возвращаться.
— Парвати! — взревел царь. — Что за игры ты устраиваешь? Кахир погиб пять месяцев назад на Севере, а… другой мой сын умер даже без имени.
Я услышала, что у кого-то из присутствующих очень ускорилось сердцебиение, присмотрелась и поняла, что Шойдра бледнее обычного, а взгляд полон вины и боли.
— Зачем ты поднимаешь эту тему? — спросила она тихо. — Мы прошли это, забыли.
— Так время вспомнить! — торжественно сказала Парвати, на ее губах сияла улыбка. — Я-то умею далеко видеть. Мой дорогой Солен, знаешь ли ты, что произошло в тот день? Даже Шойдра не в курсе до конца.
— О чем ты говоришь, мама? — спросил Дарий. Я посмотрела на него и увидела за маской равнодушия легкое понимание и удивление. — Только не говори, что…
— Тс-с-с! Я сама расскажу. В тот день Шойдра была полна ненависти, кровожадности…. Но даже ее тигриной крови не хватило на злодеяние. И знаете, что было? Она приказала мне! Мне убить мальчика и его мать, Люкассу, вместе с ним.
— Люкассу?! — зарычала Шойдра.
— Когда Солен узнал, что она беременная он отослал ее ко мне вместе с другими девушками. Чтоб ты не поняла, кто именно из них понес от него. Тебя же не пустили в родильную комнату. А когда ребенка забрали, часть девушек просто вернулись сюда, за исключением одной, которая осталась служить мне. Но я себе оставила не мать, а обычную служанку.
— Люкасса?! — продолжала кричать Шойдра. — Все это время, твоя подстилка была во дворце?!
— Успокойся! — прикрикнула на нее Парвати. — У матери забрали ребенка, она считает его погибшим. И ты думала, что ее оставят без денег и хорошей работы? И это я отослала Люкассу.
— Солен… — покачала головой Шойдра. — Это оскорбление меня.
— Я с ней не спал больше, — легко ответил царь.
Вот так просто… Переспал, завел ребенка, его убили, она работает во дворце, а он просто говорит, что больше не спал с ней. Ерунда же, правда? Подумаешь, что было…
Меня переполняла ярость к Солену и жалость к Люкассе. Дарий тихонько поцеловал меня в плечо, видя, что я нервничаю. Я встретилась с ним взглядом. Он был полон печали, если бы у присутствующих не был идеальный слух, то я шепотом бы спросила, о чем он догадался.
— Вернемся к тому дню, — снова сказала мать Дария. — Шойдра… занесла кинжал над мальчишкой, а затем протянула его мне. Кто знал, что в тебе есть капля человечности?
— И кто мне это говорит, Парвати? — прорычала та в ответ.
— Я не убийца. И никогда ею не была.
В комнате снова воцарилась тишина. Все присутствующие медленно моргали, осознавая смысл ее слов.
— И я не исполняю твои приказы, — продолжила женщина. — Я оставила мальчика, зная, что нельзя разбрасываться такими драгоценностями.
— Мой сын жив? — прошептал Солен.
— Я отдала его в семью, которая долго не могла иметь детей. И когда его родители погибли… в одно время с твоим сыном на Севере. Я поняла, что это знак.
— Кори, — вырвалось их меня.
Взгляды присутствующих обратились на меня, а затем в их глазах расцвело озарение.
— Кори — мой сын?
— Да, Солен.
— Теперь понятно, почему ты носилась так с ним, — горько усмехнулся Дарий. — Я думал в тебе хоть какие-то чувства к ребенку проснулись. А ты и тут нашла того, кого возведешь на трон.
— Я просто прагматичная, сын мой. И как видишь, это полезно.
В моей голове складывались пазлы. Кори — сын Солена, то есть двоюродный брат Дария. И если он предвидит иногда то, как складываются пути, если Судьба нашептывает ему какие-то секреты. То его обращение ко мне «Сестренка» перестает быть таким странным. И… я вспомнила как Люкасса говорила, что Кори ее иногда слушается, а еще, что у отца Люкассы был дар предвидеть события.
Все складывалось в одну большую понятную картину.
Но знал ли Кори полностью ее или лишь видел урывками?
— Тигриный Дом, получается, в курсе, — сказал Дарий, прерывая всеобщее удивление. — Шердиз его явно непросто так похитил.
— Да, — кивнула Парвати. — В курсе истории. Я рассказывала лишь своей сестре, матери Раджа. Без имен, с намеком, что у Солена есть наследник.
— Ты рассказала?!
— Я хотела сдержать их агрессию, просчиталась. И я не всевидящая. Я не знала, что они быстро поймут, о ком идет речь и решат избавиться от мальчика. Его нужно охранять. Неизвестно, кто кроме Шердиза знает о ком именно была речь.
— Шрейден, наверняка, в курсе, — сказала Шойдра.
— Возможно, нужно звать их в гости. Время налаживать связи.
В глазах Парвати было столько возбуждения, столько превосходства, что мне стало противно. Для нее как будто речь шла не о жизни мальчика, не о судьбе народов, а просто все было игрой, где она может показать свое мастерство. Как отец Дария, который по его рассказам был рассудительным и доброжелательным, мог полюбить такую женщину?
С другой стороны, выбор Дария тоже был сомнителен. Мой муж полюбил женщину, у которой проблем хватит на несколько домов и сарай. А любила ли Парвати царя Тарира? Впрочем, наверное, это все не моего ума дело.
— Мальчику пора найти спутника — солнечного льва, — продолжала она.
— Он — ребенок.
— Он — наследник, он — тот в чьих жилах течет кровь великого Лаксмана Прайда.
— Получается, все усилия по зачатию наследника зря? — Шойдра нахмурилась.
— Даже думай, что ты убьешь ребенка, который еще не родился, — прорычал Солен.
— Верно-верно, подстраховка всегда необходима. Нам нужен ритуал, доказывающий, принадлежность.
— Что? — шепотом спросила я у Дария.
— Если ребенок был рожден вне брака, то по его рождению или позже древним ритуалом Судьбы проверяется отцовство. Если оно подтверждено, то по наступлению пятнадцатилетия сын может претендовать на трон. Если рожден от наложницы — сразу, если как в этом случае, то есть еще несколько этапов признания наследника.
Помимо огромного количества информации, что я сейчас узнала, и которая волновала мою душу, появилось кое-что еще. Мне срочно нужно было увидеть Разие и рассказать о ритуале.
— Эстер, все в порядке? — спросил Дарий, тут же уловивший мою смену настроения.
— Да, — кивнула я.
Мне срочно нужно к Разие…
— Нужно вечером позвать Люкассу и Кори на ужин, — сказала Парвати.
— Вы, что, им обоим хотите сказать за столом при всех?! — ужаснулась я.
— Это не очень тактично, — кивнула Сараби.
— О тактичности следует забыть, если речь
