Когда принесли портреты, Ар не сразу определился с выбором. Выбор — это некрасиво по отношению к претендентке. Никто из них не заслужил, чтобы тыкали пальцем — мне вот эту. Перед ним, сколько ему тогда было — лет двадцать шесть? — выставили сразу четыре изображения. Если подойти к холсту с изображением ближе — изображённая красавица оживала, начинала обмахиваться веером, приседать в реверансе, улыбаться и изящно кивать — каждая своё. Каждая была хороша по-своему. Краем глаза Ар видел мать, сидевшую за низким круглым столиком с маленькой фарфоровой чашечкой в нервных руках, и не представлял, как представит ей невестку, хотя знал, что она примет любой его выбор.
Кто решил, что уже пора..?
Четыре титулованные миловидные барышни следили за ним с живых картин. Ар принял из рук камердинера тонкие шёлковые покрывала, небольшие и ничего не весившие. Накрыл три из четырёх портретов, и каждое из изображений замирало за миг до того, как на холст опускалась лёгкая ткань.
Теолара несмело улыбнулась с последнего портрета.
Ар приложился к горлышку; алкоголь приятно обжёг горло. Ещё несколько глотков, и мир поплывёт, даря глазам более мягкие краски и расслабляя внутри то, стянутое в напряжённый узел. Маг не врал Бастиану: вспоминать не больно, не тоскливо. Это просто как перелистывание старого альбома, случайно найденного в дальнем углу книжного шкафа. А с вином — и вовсе прекрасно.
… На первые смотрины он отправился один. Живая, не картинная невеста понравилась ему больше. Пока Ар знакомился с будущей женой и обменивался с ней подходящими случаю фразами — окружение его будущей жены знакомилось с ним: как держит себя, что говорит, как ухаживает, какие подарки преподносит. И, если юная девушка нервничала и смущалась, ему такой непозволительной роскоши проявить было нельзя.
Стороны остались довольны первым официальным визитом. Второй визит планировался уже в доме Ара и его семьи: Теолара получила приглашение на какой-то бал по случаю. Провела в доме жениха почти четыре дня, со всеми полагающимися сопровождающими, компаньонками и личной прислугой, хотя в слугах и у отца недостатка не было.
— Можете называть меня уменьшительным именем, — застенчиво сказала ему невеста во время одного из танцев. — Лара. Я рада, что именно вы станете моим мужем: вы, кажется, добрый и… красивый, — добавила она шёпотом, мучительно заливаясь краской.
Танцевала она… как она танцевала? Он и своих-то умений не помнил. И своего сокращённого имени не назвал. Мама с детства звала его домашним именем Арри, тщательно следя, чтобы это не достигало отцовских ушей — он такой вариант категорически не выносил. Арри — было их маленькой общей тайной. Ларе-Теоларе, кажется, он тогда предложил любой удобный вариант, на который согласился откликаться.
Ар отхлебнул ещё.
… - Неплохой выбор, сын! — одобрительно крякнул родитель, увидев будущую невестку в день её приезда.
И на всех приёмах и встречах был с ней крайне учтив и обаятелен. При виде его широких белозубых улыбок в груди Ара что-то болезненно тянуло. Не ревность — ревности по отношению к девушке он не успел испытать, но предчувствие чего-то тёмного, неприятного. Неотвратимого.
Маг поболтал в воздухе бутылкой, убедился, что в ней больше ничего не булькает. Возвращаться в дом, допивать там? Он оглядел пространство вокруг себя мутным взглядом: к зарослям вплотную подступили сумерки. Без жадных щупалец и острых хвостов — и то ладно. Просто туман и просто темноту он выдержит. Посмотрел в небо, которого так мало виднелось за кронами деревьев. Неба ему банально не хватало всегда.
Идти или не идти..? Здесь вполне уютно и стены не давят. Ар повторил заклинание и заполучил ещё одну бутылку вина.
… Любил ли он Лару, спрашивал его величество. Маг приложился к горлышку; дёрнулся кадык, пока он глотал гранатовую, с лиловым отливом жидкость. Другое вино, но тот же нужный эффект. «Нет», — не в первый раз ответил он сам себе. Не успел влюбиться, тем более полюбить. Но мог бы, не исключено.
Свадьбу назначили на начало осени, и Ар молча радовался передышке длиной в четыре месяца: достаточно времени, чтобы узнать свою невесту получше, дать ей привыкнуть к себе. Слушать её смех и пение, держать на целомудренном расстоянии во время танца — но иметь возможность касаться. Ездить на конные прогулки, подкладывать лучшие кусочки во время церемонных и скучных трапез. С улыбкой наблюдать, как загораются радостным предвкушением большие глаза, когда она, всё ещё смущаясь, принимает из его рук подарок. Так пролетело почти два месяца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Одно ему не нравилось: поведение родителя. Несмотря на солидный возраст: сильные маги в их роду живут много дольше обычных людей, подолгу выглядят молодо и двигаются не по-стариковски — внешне отцу трудно дать больше тридцати шести — тридцати восьми. Он подтянут, в отличной физической форме, быстр и ловок, его глаза не утратили яркости, а кожа всё еще гладкая и здоровая и, если не знать, никто не дал бы ему его истинные сто восемьдесят пять с чем-то. Мама, для которой отец мог… Мог! Но не захотел — мама рядом с отцом выглядела старше, хотя должна была, учитывая продолжительность жизни, смотреться не старше двадцатипятилетней. Условия жизни не способствовали сохранению её молодости, а теперь, при появлении молоденькой хорошенькой девушки…
Когда Лара приезжала с гостевым визитом, родитель выходил на широкую лестницу и, радушно улыбаясь, встречал будущую невестку сам. Не стесняясь рядом стоящего наследника, удерживал девичью ладонь в своих дольше положенного. За столом, пусть и сидел не рядом, заказывал музыкантам медленные красивые баллады и улыбался так, как никогда не улыбался его матери. На возмущение Ара отец реагировал недоумённым пожатием плеч и кривыми ухмылками. Ничего такого, тебе кажется. Мама не видела всего этого: парой недель ранее отец отправил её и младших братьев в поместье в горах, дышать свежим воздухом, любоваться красотами благоустроенного парка. Впрочем, только слепой не видел истинных чувств между родителями Ара, вернее, их отсутствие. Теолара особенного внимания будущего свёкра, казалось, не замечала: и сам Ар ограждал её, как мог, и папаша держался в рамках и границах, а сама она с каждым разом смотрела на жениха всё увереннее и всё реже заливалась румянцем. Научилась говорить ему «ты» и пощёчину в ответ на украденный поцелуй дала лишь единожды.
… - Уступи девочку мне, — как ни в чём не бывало предложил родитель.
Маг поморщился, глотая вино. Когда-то он по-чёрному винил себя в том, что вёл себя не так с самого начала. Не предотвратил, не уберёг. Теперь и того не осталось.
… Как же они поругались тогда!..
— Не смейте! — рычал сын.
— Да ты всё равно её не любишь!
Задыхаясь от желания размазать собственного предка по ближайшей стенке — они стояли в одном из длинных коридоров, оформленных тёмной каменной кладкой, о неровности и выступы которой так удобно было бы приложить кое-чей затылок — наследник и жених сквозь зубы перечислил всё, что должно остановить любого мужика, и засунуть собственное неуместное вожделение…да хоть себе же в глотку. Любого, но не этого конкретного. Ар не обольщался: царившие среди знати нравы он знал не понаслышке, но не собственную же невесту, без пяти минут жену, и кому!..
— В некоторых странах до сих пор практикуют право первой ночи. Даже жалко, что мы от подобного ещё при короле Шакхерте отказались, — протянул отец.
Должного почтения к предыдущему монарху он не испытывал.
Ар отвёл взгляд от папашиного лица, когда понял, что высматривает ту его часть, в которую хотелось ударить в первую очередь.
— Выбери другую невесту, не вижу проблемы, — спокойно предложил родитель.
— Теолара — не лошадь. Ни одна женщина не заслуживает подобного отношения. Я сделал выбор и о нём объявлено.
— Это не проблема. Помолвку можно расторгнуть, любая другая будет счастлива войти в наш род. Мы найдём, что объявить и чем загладить недоразумение перед её семьей.
