class="p1">Кровать королевского размера стоит в центре, чистые простыни и плед выглядят такими мягкими и манящими. Напротив кровати стоит комод, по обе стороны от него — тумбочки, а справа от меня — шкаф.
Здесь идеально.
— Отлично. Спасибо. — Я захожу первая, обнимая Габби, которая тихонько дремлет на моем плече.
— Я могу купить вторую кровать для Габби, если вам обеим так будет удобнее.
— Нет, это… — Я тяжело сглотнула. — Тебе действительно не нужно. Здесь более чем достаточно места. Мы и раньше делили гораздо меньшие кровати, чем эта.
Глеб отрывисто кивает.
Зайдя в комнату, я аккуратно кладу Габби на простыни, чтобы подготовить ее ко сну. Глеб следует за мной, и на секунду мой желудок вздрагивает от его близости, теперь, когда мы вышли из машины и лифта, в этом нет необходимости. Затем он ставит на пол пакет с одеждой, которую нам одолжила Сильвия, и я пинаю себя за то, что хоть на мгновение обманула его надежды.
— Я вас оставлю, — окончательно говорит он и бесшумно поворачивается к двери.
— Глеб, подожди, — настаиваю я, быстро выпрямляясь, чтобы последовать за ним в коридор.
Захлопнув за собой дверь, чтобы не разбудить Габби, я с благодарностью обнаруживаю, что он действительно остановился. Когда он поворачивается ко мне, мы вдруг оказываемся совсем рядом: я прижимаюсь спиной к двери гостевой комнаты, а мои пальцы все еще обхватывают ручку.
Глеб, кажется, удивлен тем, что я так близко, делает шаг назад, и даже когда он дает мне пространство, которого я обычно так жажду, я чувствую себя так, словно это расстояние — нож в кишки. Потому что на этот раз он создает это пространство не для меня.
Для себя. Ему нужно быть подальше от меня.
Боже, как же это больно, и я думаю, может, это не то, что чувствовал Глеб, когда я бежала из Нью-Йорка три года назад. Неудивительно, что он готов покончить со мной.
Сглотнув эмоции, я пытаюсь сдержать дрожь в голосе, которая выдает меня.
— Я просто… хотела поблагодарить тебя за то, что ты снова приехал за мной. Такое ощущение, что тебе постоянно приходится спасать меня, и… — Я качаю головой, опускаю глаза к ногам, когда эмоции просачиваются в мой тон, пересиливая его.
— Все в порядке, Мэл. Правда. Тебе просто… впечатляюще не везет, я бы сказал, — говорит Глеб.
Мне кажется, или он действительно решил пошутить?
Я поднимаю взгляд, и мое сердце замирает, когда я вижу, как уголки его губ изгибаются в едва заметной улыбке. Выпустив задыхающийся смешок, я киваю.
— В сочетании с ужасными суждениями, — добавляю я, думая о своем решении бежать из Нью-Йорка и искать убежища у Келли.
Намек на улыбку медленно сползает с его лица, заставляя меня задуматься, не привиделось ли мне это в самом начале. А когда я ищу ответ в глазах Глеба, то нахожу лишь разочарование и боль. От этого у меня болезненно сводит живот.
— Прости, что постоянно прошу тебя о помощи. Я знаю, что этот брак не идеален, но я ценю твою готовность… пойти на это ради Габби и меня.
Глеб хмыкает, и я вдруг не могу понять, что за буря бушует в его зеленых глазах. Боже, должно быть, он действительно злится из-за этого.
— Но это всего лишь контракт, верно? — Я выталкиваю вопрос, мой голос поднимается на несколько октав и придает мне фальшиво бодрый тон, а я стараюсь не заплакать. Стараясь держать себя в руках, я улыбаюсь. — Мы можем аннулировать его, как только все уляжется.
— Точно, — соглашается Глеб.
Моя слабая попытка проверить, есть ли хоть какая-то надежда на то, что наш брак — не просто уловка, полностью провалилась.
Полагаю, у меня есть ответ.
Он готов к тому, чтобы все исправить, когда моя жизнь больше не будет стоять на кону.
— Ну, спокойной ночи, — говорит он, прежде чем я успеваю придумать адекватный ответ.
— Спокойной ночи, — бормочу я, наблюдая, как он поворачивается и легко идет по коридору к своей комнате. Он ни разу не оглянулся, и я наблюдаю за ним, пока за ним не закрывается дверь.
Затем я бесшумно проскальзываю обратно в свою комнату к Габби. Она еще крепко спит, одетая в свое очаровательное розовое платье. Покопавшись в сумке, которую принес для нас Глеб, я нахожу пару детских пижам и достаю их. Не торопясь, я медленно переодеваю ее в более удобную одежду, обдумывая все, что произошло с тех пор, как я проснулась сегодня утром в больнице.
Вряд ли все это могло произойти за один день.
Неудивительно, что моя голова до сих пор кружится. А может, это сотрясение мозга в сочетании с вином, которое мне, наверное, не следовало пить. Но ведь доктор ничего об этом не сказал, верно?
Я качаю головой, сосредоточившись на задаче, и тихонько укладываю Габби под одеяло. Поцеловав ее в лоб, я оставляю ее крепко спать и возвращаюсь к сумке, чтобы достать пару пижам для себя. Затем я выскальзываю из комнаты, на ходу выключая свет, чтобы переодеться и смыть макияж в гостевой ванной.
Положив одежду на стойку, я обращаю внимание на зеркало и медленно вытаскиваю шпильки из волос, которые так тщательно укладывала Сильвия. Действительно, приятно снова быть рядом с ней и Петром.
Даже если я совсем запуталась в этом фальшивом, но временном и настоящем браке, я люблю их за то, что они хотят, чтобы я была в безопасности. За то, что они достаточно заботливы, чтобы потратить целый день на то, чтобы помочь мне, поддержать меня, приветствовать меня дома, познакомиться с моей дочерью и быть готовыми любить ее просто потому, что она — часть меня.
Меня переполняет чувство благодарности и сопричастности к тому, что я получила такое возвращение домой. И когда мои мысли обращаются к Глебу, та же самая всепоглощающая благодарность относится и к нему — даже больше. Потому что он сделал для меня больше, чем кто-либо должен был сделать.
Я не заслуживаю его.
Я не заслуживаю его доброты, яростной, неослабевающей преданности, заботы, готовности поставить на кон свою жизнь ради меня.
Особенно я не заслуживаю его любви после того, что я ему наговорила.
Сколько раз я отталкивала его из-за страха? Из-за неспособности доверять?
Я сбилась со счета.
И даже если последний раз был оправдан, даже если я сделала это, чтобы спасти ему жизнь, не думаю, что Глеб воспринимает это именно так. К несчастью для меня, прозрение может прийти слишком поздно. Волна жалости к себе захлестывает меня,
