На севере, где снег и лед сокрыли горы Скага
Трубят рога, спешит отряд, и с ними — господин.
«Вас заклинаю, чьи сердца наполнены отвагой —
Ваш сюзерен в беде, врага сдержите у равнин!»
И выступил вперед Эйнар, и вынул меч из ножен
«Мой лорд, спешите в замок свой, и поднимайте мост
Кровь предков горяча во мне, я буду, сколь возможно
Проход в ущелье защищать при свете дальних звезд»
Стук копыт растаял в сумеречной дали
Яркий лунный отблеск на полоске стали
Ветер свистит, смерть поймала свой шанс
Эйнар охраняет ущелье Кон-Глайс
А кровь в ночи — черна, как смоль, как молнии — удары
Наполнил звон ущелья пасть, несется время прочь.
И конь под седоком хрипит, дыханье рвется паром
Эйнар не замечает ран, и клич разносит ночь.
Но не под силу одному сдержать врагов надолго,
Эйнара грудь клинок пронзил, все ближе звездный свет
«Мой лорд, я сделал все, что мог». Рассыпались в осколки
Луна, и небо — всадник ярла выполнил завет.
Стук копыт растаял в сумеречной дали
Всадник одинокий не помеха стали
Падает снег, не раскрыть больше глаз
Эйнар охраняет ущелье Кон-Глайс
Туман и тьма, сиянье звезд — неверен отблеск снежный.
И снег, засыпав поле боя — перестал, устав.
Над телом воина рыдает призрак девы нежной
И правду страшную рекут холодные уста.
«Меня твой сюзерен убил, ограбив караван мой.
Напал, бесчестием покрыв себя и свой отряд
Грабитель он, Эйнар, и смерть твоя была напрасной
Смотри, кого убил ты — вот отец мой, вот мой брат»
Девы плач растаял в сумеречной дали,
И следы кровавые на снегу пропали.
Светит луна, лед блестит, как алмаз.
Эйнар охраняет ущелье Кон-Глайс.
И днем и ночью по Кон-Глайс безмолвный всадник едет
И конь его, и плоть его прохладнее, чем снег.
Он весь прозрачен, словно лед, лишь очи пламенеют,
И по ущелью не пройдет ни зверь, ни человек.
Давно убит им сюзерен, но нет ему покоя
И нет тепла в его груди, и нет в душе тепла.
Разрушен замок, нет тропы, но что ему такое
Года и смерть — одна печаль теперь его сестра.
Стук копыт растаял в сумеречной дали,
Кто пройти пытался — здесь же и остались
Слезы текут из невидящих глаз,
Эйнар охраняет ущелье Кон-Глайс.
— Так это не дар от богов, — задумчиво произнес Гринер, — а проклятие.
— И теперь мы знаем, что случилось с ярлом. Эйнар убил его. Если, конечно, песня не врет.
Рик отложил лютню, потом передумал, обнял ее и стал наигрывать что-то тихо. Спросил:
— Помогло?
Тео обрадовано кивнула.
— Еще бы! Снять проклятие хоть и трудно, но возможно. А вот избавить его от дара Хельга мы бы не смогли и уговорить пропустить нас тоже. Гринер, ну-ка, скажи, что в этом случае можно сделать?
Юноша вспомнил книги о проклятиях, что он читал дома. Наморщил лоб.
— Ну… он, получается, убил невинных, так? И дева его прокляла? Или он сам?
Тео повертела головой, ощупала себя — Дерек молча протянул ей трубку. Она достала кисет и хмыкнула.
— Сам или она, в любом случае ему необходимо прощение.
Рик дернул струну, и она издала дребезжащий, потусторонний звук. Низким голосом он спросил:
— А маги умеют вызывать духи умерших?
— Это запрещено, — успел вставить Гринер, прежде чем Тео начала отвечать.
— И к тому же она умерла очень давно.
— Тогда как же мы…
— А это придумаем завтра.
— Вот же упрямый сын собачий, — Рик скривился. — Как будто у нас и без сумасшедших духов сложностей нет.
— Нам невероятно повезло, что он существует, — возразила Тео. — Кендрик наверняка пытался добраться до Розы, но потерпел неудачу. Если бы у него было два артефакта — шансов на победу было бы очень мало.
Тео докурила, отползла от костра — достаточно, чтобы на нее не капало с «потолка», но так, чтобы не замерзнуть, завернулась в одеяло. Ее примеру со вздохом последовал и Дерек. Уснул бард. Гринер еще какое-то время сидел у затухающего костра. Он думал о том, догадается ли Тео, что он не в порядке, если увидит его утром мечущимся в поту… а потом решил, что куда больше она удивится, если он вообще спать не будет.
Погрузившись в сон, он оказался в той же комнате, что и раньше. Кресло Кендрика пустовало. Гринер не мог отказаться от соблазна — он подошел к одному из окон. Тому, в котором были видны горы — те самые, около которых они сейчас находились. «А что если Кендрик увидит, и поймет… хотя в прошлый раз в окнах, помнится, были пустыня, мой замок и несуществующее место из видения», — подумал Гринер, но все же отошел от окна, чтобы не привлекать к нему излишнего внимания. Сел в кресло, которое представил себе, и принялся ждать.
Кендрик возник не сразу. Раньше Гринер или заставал его уже во сне, или пропускал момент его появления, но теперь явственно увидел, что фигура мага сначала просвечивала — за ней было видно кресло. «Наверное, так выглядит засыпание. Интересно, прошлую ночь и еще раньше мне снились обычные сны. А Кендрик меня сейчас не ждал. Значит, я сам могу проникать в это место? Получается, что сегодня я хотел сюда попасть?».
— Доброй ночи, Гринер, — поприветствовал юношу маг, устраиваясь в кресле. — О чем поговорим сегодня?
Гринера подмывало спросить, как им справиться с призраком воина, но подумал, что тем самым может выдать их местоположение, и пожал плечами.
— Потравим байки? — Кендрик улыбнулся. — Я могу рассказать что-нибудь из своего магического опыта.
«Только не пытайся меня убедить, что выберешь историю наугад. Маги ничего не делают без умысла», — внутренне усмехнулся Гринер, но кивнул.
— Однажды… Тео взяла меня закрывать Прокол. Тебя брала?
Гринер помотал головой.
— Я так и думал. Ну, собственно… мы не успели к началу Прокола и твари из него уже выбрались. Они каждый раз разные, ты знаешь? Ну, в основном. А произошло это рядом с рекой. Они приняли форму… хищных рыбо-жаб. Мерзкие такие существа, здоровущие — и их было много, к тому же большинство из них уже успело уплыть вниз по течению. Как их ловить? Десятки, если не сотни. Мы были, честно говоря, в затруднении. И Родни пытался их то ли заморозить, то ли усыпить в воде. Но тварей было слишком много.
Гринер заинтересованно подался вперед. Как он сам бы поступил? Решение, он уверен, лежало на блюдечке.
— Я как следует рассмотрел их и заметил, что они не только ненасытны, но еще и расположены спариваться между собой. Через месяц они, наверное, съели бы весь Вердленд. — Кендрик изобразил растопыренными пальцами пожирающую что-то пасть. — Но…
— Вы поменяли… — прошептал Гринер.
— Верно. — Маг слегка улыбнулся, глядя на юношу чуть прищурившись. — Я предложил поменять им стремление размножаться и питаться между собой. В итоге…
— Они съели всех своих, а потом умерли от голода! — закончил Гринер.
— А ты думаешь прямо как я тогда. Мы очень похожи.
Юноша хотел было возразить, но остановился.
«Но я не бросал наставницу…», — подумал он и тут же сам себе ответил: «Как же… сбежал, как только испугался ответственности». «Но я не считаю, что маги должны править людьми!», — «Но и обратного тоже не думаю. У меня вообще нет пока мнения об этом».
Кендрик, заметив, что ученик обдумывает сказанное, удовлетворенно улыбнулся. Беззлобно, просто отмечая, что Гринер сопоставляет их судьбы… характеры.
— Читал об иллюзиях? — спросил Кендрик, не давая юноше слишком уж увлечься самокопанием.
— Большая красная книга и у автора длинное вычурное имя?
— Да. — Маг засмеялся, видимо, вспомнив свое ученичество. — Много помнишь?
— Не очень, — признался Гринер, на время отодвинув размышления о том, насколько он подобен Кендрику. — Тео объясняла, что это разные вещи. Я имею в виду — иллюзия и влияние. Первое — когда человек действительно видит что-то, это лишь преломленный воздух, но так искусно, что опознать подделку почти невозможно. Но стоит ему дотронуться — и он нащупает то, что за иллюзией. То есть я могу сделать так, что буду выглядеть… креслом, скажем, но любой, проведя над ним рукой, наткнется на мою голову.
