– Не все. Но папа говорит, что мы будем угождать ей, пока она о них не забудет.
По холлу пробежал сдержанный смех. Элисон сердито взглянула на Дэвида.
Улыбаясь своей обворожительной улыбкой, обнажавшей великолепные зубы, Осберн слащаво сказал:
– Я вижу, сэр Дэвид, что вы умеете управляться с леди Элисон.
– Вряд ли мне это теперь удастся, – Дэвид выразительно посмотрел на дочь. – Я и забыл, что леди Элисон запрещает кормить собак со стола.
Осберн начисто вытер нож и заткнул его за пояс, давая этим понять, что застолье окончено.
– Мне говорил об этом Хью в Джордж Кроссе.
Паж, собиравший остатки еды для раздачи бедным, подошел к нему.
– Ваша супруга превратила этот замок в уютное жилище. – Осберн взял кусок хлеба и вместо того, чтобы отдать его пажу, обмакнул его в остатки соуса и швырнул одному из огромных мастифов.
Элисон вздрогнула, когда другие собаки бросились на него, желая урвать свою часть добычи. Их рычание нарушило разговор, и презрение Осберна к хозяйке и ее порядкам вызвало неловкое молчание.
– Мне не нравится этот человек, – раздался громкий голос Бертрады, и леди Эдлин зашикала на нее.
Осберн, казалось, ничего не заметил.
– Хью мне так много о вас рассказывал. Его бы следовало предупредить, что не стоит раскрывать ваши тайны гостям, поскольку не все имеют благие намерения.
Хью. Ну конечно, Хью. Он много знал об искусстве боя, но почти ничего о людях. Осберн ; мог легко свести разговор на интересующий его предмет.
Неужели он упомянул Филиппу?
– Да, сэр Дэвид, как я завидую вам с вашей умницей дочерью, вашей образцовой женой, вашими замками и преданными вассалами.
Хью выдал ее. Этим объясняется внезапный приезд Осберна и его угрозы, которые становились все более дерзкими. Выпускаемые Осбер-ном стрелы сомнения и страха без промаха били в сердце Дэвида.
Слушая Осберна, слуги и сквайры Дэвида и Элисон смотрели то друг на друга, то по сторонам, то в пол. Угрожающий тон был всем понятен, и все знали, какое зло может причинить им Осберн.
– Столько людей зависит от вас, сэр Дэвид, – Осберн погладил руку леди Элисон, прежде чем она успела отнять ее. – Что будет с ними, если вас вызовут на поединок и убьют? Что будет с ними, если кто-нибудь обнаружит, что вы укрываете беглянку, преступившую законы королевские и божеские? Я содрогаюсь при мысли…
В дверях солара появилась из тени одинокая фигура, и не успела Элисон шевельнуться, как Филиппа заговорила:
– Я здесь, Осберн.
22
Эллисон резко вскочила на ноги, но Осберн ее опередил.
Он оттолкнул кресло и воскликнул:
– Любимая!
Элисон пыталась загородить ему дорогу, но он перепрыгнул через стол.
Дэвид схватил ее за руку.
– Не мешай ему.
– Он замучает ее.
Осберн бросился к Филиппе и заключил ее в объятья.
– Он ее не мучает.
– Не сейчас, потом.
После мгновенного колебания Филиппа обняла Осберна и спрятала лицо у него на груди.
– В чем дело, что происходит? – встревоженно спросил поспешно подошедший Гай.
– Разве ты не видишь? – мрачно отвечал Дэвид. – Осберн нашел свою давно исчезнувшую жену.
– Филиппу? – Гай побледнел. – Филиппа замужем за этим чудовищем?
– Похоже на то, – кивнул Дэвид.
– Мы должны спасти ее, – с трудом выговорил Гай изменившимся голосом.
– Она пришла по собственному желанию, – угрюмо сказал Дэвид.
– Моя жена! – Осберн повернул Филиппу лицом к холлу и утер слезы. – Моя жена, которую я считал умершей, вернулась ко мне. Это чудо. Чудо!
Люди Осберна приветственно зашумели, на губах Филиппы появилась робкая улыбка.
– Так вот почему он говорил так громко, – догадалась Элисон. – Он знал, что она скрывается где-то здесь.
– Вероятно.
Элисон снова хотела подойти к ним, но Дэвид больно дернул ее за руку.
– Она сделала свой выбор.
– Еще бы ей не выйти. – Элисон едва могла говорить от ужаса и негодования. – Она моя подруга, а он нам угрожал.
– Я не глухой.
– Мы не можем отдать ее ему, – с тревогой сказала Элисон.
– Она сделала свой выбор, – твердо повторил Дэвид и окончательно потерял терпение. – Ты думаешь, мы имеем право разлучить мужа с женой?
Со стоном отчаяния Гай исчез в тени под лестницей.
– А Осберн ведь не кто-нибудь, – неумолимо продолжал Дэвид. – Он кузен короля.
– Он знаменитый рыцарь.
– Он чуть не убил ее.
Жестами и улыбками Осберн выражал свой восторг по поводу встречи с женой. Если бы Элисон не знала его гнусную натуру, она могла бы поверить в его искренность.
– Если то, что ты сказала мне в огороде, правда, Осберн не убьет ее, опасаясь королевского гнева.
– О нет. Он только изобьет ее до бесчувствия. А кто узнает, если он ее и убьет? Кому какое дело? Женщины знают, кто такой Осберн, а мужчины слишком глупы и бесчувственны, чтобы что-нибудь понимать, – закричала Элисон в бешенстве от его глупости и равнодушных рассуждений.
– Папочка? – почувствовав тревогу и смятение взрослых, к нему подкралась Бертрада. – Что случилось? Почему вы ссоритесь?
– Мы не ссоримся, милая. – Одной рукой Дэвид прижал ее к себе, другой он по-прежнему крепко удерживал Элисон. – Твоя новая мама будет скучать по своей служанке, вот и все.
– Леди Элисон… – Леди Эдлин прошептала это имя как какое-то магическое заклятие. Никакой обрученной невесте нельзя было присутствовать при подобной сцене. Но у Элисон не осталось душевного тепла, чтобы успокоить девушку. Переживания за подругу подавили в ней все другие чувства. За подругу, которую ей больше не увидеть.
Филиппа и Осберн стояли у стола.
– Элисон, я еду с ним, – робко сказала Филиппа.
– Вызови его на поединок, – повернувшись к Дэвиду, потребовала Элисон.
Дэвид стал пунцовым.
– Не могу.
– Я для этого и нанимала тебя. Пришло время отработать полученные деньги. Вызови его.
– Это было бы бесполезно.
Осберн усмехнулся.
– Разве вы не знали? Я – новый телохранитель короля.
– Что вы хотите этим сказать? – Это был глупый вопрос, но Элисон была уверена, что не поняла что-то.
– Я хочу сказать, что ваш сэр Дэвид и я сразились в присутствии короля, и я одержал победу.
Это было невозможно. Это было просто невозможно.
– Я говорил тебе, что потерпел поражение. Ты меня не слушала. Ты настояла на том, чтобы нанять меня.
– Ты никогда не говорил мне.
– Ты не назвала своего врага. Ты не сказала, кто мучил тебя. Если бы ты это сделала, я бы рассказал тебе все. Такие поражения не забываются.
Значит, ее гениальный план был обречен с самого начала, и все потому, что она не дала себе труда разобраться как следует. Она думала только о славе легендарного наемника, а теперь Осберн заберет жену и ребенка, и никто за них не заступится. Бессильный гнев овладел ею.
