Обнаружили мы и другие перемены. Из нескольких домиков, резко диссонируя с шелестом пальм и всей атмосферой островного селения, звездного неба, тихой лагуны, вырывались исторгаемые японскими транзисторами оглушительные звуки визгливой музыки. О вкусах, как говорится, не спорят, но уж больно скверно все это сочеталось. Все равно что запивать молоком икру минтая или играть Бетховена на стадионе во время футбольного матча.
Возможно, приемники были включены на полную мощность, чтобы сделать нам приятное или произвести на нас впечатление. Музыка стихла вдали, когда мы подошли к знакомому песчаному холмику под пальмами. Но и тут нас подстерегал сюрприз. Сам холмик оставался нетронутым, но песок вокруг шурфа, в котором мы откапывали фаллоидные камни, был основательно изрыт.
- Они унесли с собой только один камень.-сообщил вождь, видя наши встревоженные лица.
- Кто? Кто - они?
- Японцы. Они приехали снимать то, что вы нашли. И тоже производили раскопки.
Это были археологи? Ученые?
Нас не поняли, и пришлось вмешаться Лутфи. Он выяснил, что приезжали киношники. Прослышав о наших исследованиях, они арендовали судно в Мале, чтобы снять обнаруженное нами.
Не стану утверждать, что мы были счастливы, когда увидели, что наш раскоп уподобился картофельному полю. Чтобы как-то утешить нас, островитяне показали место, где предыдущие гости закопали свои находки. Плохое утешение для археологов; слишком уж это было похоже на свалку, в которой мы рылись на Ваду. Рядом с нашим шурфом японцы наткнулись на обложенную камнем глубокую квадратную яму. Видимо, здесь, под стенами бывшего храма плодородия, помешалась камера для реликвий. В яме были свалены находки японцев: несколько фаллоидных камней и "зонтичных башенок", похожих на наши.
- Копать здесь - только зря время тратить,-заключил Шёльсволд и повернулся лицом к нетронутым участкам.- Материал для радиокарбонной датировки, вот что нужно нам теперь.
Тут же на холмике мы устроили небольшое совещание. Все согласились, что фаллоидных камней и "зонтичных башенок" у нас хватает, теперь нужны такие предметы, которые помогли бы определить возраст уже найденных.
Шёльсволд огородил на холмике веревкой участок для шурфа. Другой прямоугольник разметили Миккельсен и Юхансен метрах в двухстах к северу от холмика, где, по преданию, располагалась ограда вокруг семи древних храмов. Пока рабочие занимали свои места, Лутфи предложил мне осмотреть участок перед расположенной поблизости мечетью: один старик сказал ему, что там некогда находился большой бассейн, есть смысл копать.
Последовав за Лутфи, я не увидел никаких признаков бассейна, только широкую песчаную дорогу, которая вела в селение. Между тем меня ожидало новое потрясение. Мы остановились перед большой старой мечетью, где Лутфи и Вахид в прошлый раз сделали свое великое открытие, когда обратили наше внимание на то, что кладка фундамента под мечетью в точности походила на основание раскопанной нами древней храмовой стены. Но где же она?
Исчезла. Великолепная кладка была закрыта слоем современного цемента.
Я остолбенел. Лутфи был вне себя от ярости.
- Это сделали фанатики!- воскликнул он. - Замазали, когда узнали, что речь идет о языческом сооружении.
Старая домусульманская кладка исчезла навсегда. На земле рядом с мечетью лежала груда мелких обломков известняка - все, что осталось от части древней стены. По другую сторону мечети зияла глубокая яма, где современные каменщики брали песок для цемента. На дне ямы просматривалась верхняя грань еще какого-то сооружения.
Старики поведали нам, что сюда таскали песок с пляжа, когда понадобилось засыпать языческий бассейн перед мечетью. Заложив на этом месте шурф, мы вышли на верхние ступени каменной лестницы. Позвали еще рабочих с лопатами. Лестница начиналась плитой серповидной формы, к которой примыкали тщательно пригнанные друг к другу тесаные камни, составляющие верхний край большой круглой конструкции. Продолжая углубляться в заполняющий чашу рыхлый песок, мы обнаружили сваленные туда же куски известняка, часть мусульманской могильной плиты и фаллоидный камень. От поверхности семь широких ступеней спускались между вертикальными ступенями к расходившейся по широкой дуге в обе стороны скамье шириной 50 сантиметров.
Чуть пониже скамьи нам встретилась вода. Пресная вода. Ее уровень опускался вместе с отливом, пока мы расчищали кладку чаши, включая половину верхнего края. Внутренний диаметр правильной окружности равнялся 7,20 метра. На стыке круглых стен чаши и прямой кладки по сторонам лестницы плиты были стесаны так, чтобы противостоять давлению воды.
Этот ритуальный бассейн был построен с таким же техническим и эстетическим совершенством, как прямоугольный бассейн на Фуа-Мулаку, однако здесь все стены и ступени были покрыты слоем известки. И сделали это явно на какой-то поздней стадии, ибо камни были гладко обтесаны и отшлифованы. Компас показал, что лестница выложена в южной части чаши и берет начало у засыпанной впоследствии дорожки, которая спускалась на восток к лагуне от разрушенного храма, его фундамент был использован строителями мечети.
Тем временем шурф, заложенный Миккельсеном и Юхансеном, вывел их на упоминаемую в преданиях ограду храмового комплекса, о чем они дали мне знать радостными возгласами. В самом деле, древняя стена, строго ориентированная по странам света.
Мы от души посмеялись, когда один из рабочих крикнул, что подцепил лопатой "современного краба". Это был пальмовый вор, личинка которого, подобно раку - отшельнику, прячет свое мягкое брюшко в пустую раковину. Да только данный экземпляр вместо раковины использовал крышку от пластмассовой фляги!
Затем появились кусочки древесного угля. И черепки толстенной керамики. Рабочие называли ее " - румба моши"; в сосудах такого типа они держали дома пресную воду. Но еще глубже Миккельсену попался зеленоватый черепок другого вида. "Таши моши",- сказали рабочие. "Китайская керамика",- перевел Лутфи, подтвердив нашу догадку.
- Барабаро,- заключил Юхансен и сунул этот черепок в полиэтиленовый мешочек.
"Барабаро" на языке дивехи означает "хорошо, прекрасно". Это было первое выученное нами мальдивское слово, притом весьма полезное и как еще один фрагмент занимавшей наши умы мозаики. Ибо мы с удивлением выяснили, что то же слово, с тем же значением присутствует в древнем индоарийском языке урду в области долины Инда.
Продолжая копать шурф, археологи нашли еще черепки китайского типа. Покрытые особой, трещиноватой зеленой глазурью, они действительно напоминали древнюю восточную керамику. Вплоть до самого основания стены встречались эти и другие черепки, осколки раковин и древесный уголь.
