Потихоньку, стараясь делать вид, что вовсе и не просчитывает каждое движение, она подтянула тело так, что в конце концов смогла опереться спиной о лежащие у стены маленькие подушечки, и уселась поудобнее. Ей удалось проделать это таким образом, что их бедра ни разу не соприкоснулись. Еще какое-то мгновение девушка опасалась, что Джамиль, поняв ее ухищрения, рассердится, но, взглянув на его лицо, увидела на нем веселую улыбку. Он, конечно, все понял, но сердиться не собирался.
— Итак, чем мы займемся сегодня? — спросил дей, как бы не замечая, в какую неудобную позу она сама себя усадила.
— Может, погуляем в саду? — быстро ответила девушка и тут же начала подниматься. Дей остановил этот порыв, положив свою руку ей на бедро.
— Я имел в виду, чем бы ты хотела заняться здесь, в комнате, — разъяснил он, возвращая, правда, руку на прежнее место, что несколько успокоило девушку.
— Я… Я не знаю. А что бы вы… — запнулась она, увидев, какая сладострастная улыбка появилась на устах дея и как он весь напрягся при одной мысли о том, что ему будет предоставлен выбор развлечений. — За исключением этого, — добавила поспешно девушка.
Джамиль слегка дернул плечами. Взгляд его медленно скользил по ее телу сверху вниз, остановившись наконец где-то пониже талии Шантель.
— Тебя учили танцевать?
Какие танцы он имеет в виду, она догадывалась. Ей пришлось видеть недавно одну из икбаль, упражнявшуюся в этом искусстве в их дворике. Это было нечто невообразимое. Танец ее состоял из волнообразных движений тела, колебаний живота и таза, и был, на взгляд Шантель, даже не соблазнительным, а просто непристойным, целиком рассчитанным на возбуждение мужской похоти.
— Ваши восточные танцы слишком… В общем, они слишком непривычны для меня, — произнесла она вслух.
— А мне так хочется посмотреть, как ты танцуешь, Шахар, — сказал Джамиль, кладя ладонь на ее коленку. Пальцы его при этом оказались рядом с ее животом, и девушка почувствовала, что ее кожа жаждет прикосновения. — Может быть, ты поучишь меня своим танцам?
— Я… Я не могу.
— Ты можешь, маленькая луна. — Ладонь дея нежно погладила ее бедро. — Ты просто не хочешь. И здесь я бессилен, заставить невозможно. Ты сама должна захотеть воспламенить мою страсть…
— Джамиль!
Шантель остановила ладонь дея, чувствуя, что она опускается все ниже по ее бедру и не собирается останавливаться. Он отдернул руку и резко выпрямился. Такая реакция встревожила девушку. Она испугалась, что, запретив дотрагиваться до себя, вновь вызвала его раздражение. Но, к ее удивлению, огорчило дея не только это.
— Ты не могла бы называть меня как-нибудь иначе, а не Джамилем?
— Извините?
— Зови меня Дерек.
— Как? — недоуменно спросила она.
— Это означает «любимый». Шантель заморгала глазами. Что за дьявол вселился в него?
— На каком же это языке, интересно? — спросила она недоверчиво.
— Не имеет значения на каком! — в голосе дея слышалось раздражение. — Будешь звать меня Дереком!
— Нет, — тихо сказала она, с трудом сдерживая улыбку. Джамиль со своим странным капризом напоминал ей большого смешного ребенка.
— А если я скажу, что на другом языке Дерек означает «мерзавец», тогда ты будешь называть меня так?
Нелепость лингвистического утверждения дея оказалась последней каплей — больше Шантель сдерживаться не Могла. Губы ее сами собой разошлись в широкой улыбке, и еще через мгновение она буквально покатилась от хохота. Приступ смеха стал отступать только тогда, когда она поняла, что уже не сидит, а лежит на подушке. Заняв прежнее положение и взглянув на Джамиля, девушка убедилась, что ему самому совсем не смешно.
— Господи! — со вздохом произнесла она, вытирая выступившие от смеха слезы. — Если вы не разрешаете называть вас Джамилем, то только скажите об этом. Но почему Дерек? Уж это-то имя мне прекрасно известно. Оно распространено в Англии, а я, как вы знаете, англичанка.
— Так же, как и моя мать, Шахар, — напомнил он. — Она вполне могла назвать меня так.
— Так это она?..
— Нет, — сказал Дерек, и это было абсолютной правдой: своим именем он был обязан не матери, а деду.
Он сердился на себя за то, что не смог скрыть раздражения, которое почему-то испытывал, когда она называла его именем брата. Нельзя же, в конце концов, злиться на какое-то имя только потому, что оно принадлежит не ему. Неужели даже чужое имя в ее устах может вывести его из равновесия?
По-прежнему ничего не понимавшая девушка смотрела на него с любопытством.
— Объясните мне наконец, о чем вообще идет речь, если это вас не затруднит? — попросила она.
Дерек внимательно посмотрел на девушку. Сейчас, взяв себя в руки, он вдруг понял, что, развеселив помимо своей воли Шахар, ему удалось добиться того, к чему он давно стремился: она забыла о необходимости быть в постоянной готовности к обороне. Понял он и то, что, оставив ее вопрос без ответа, может снова вспугнуть ее.
Он нарочито беззаботно пожал плечами и произнес:
— Похоже, что на этот раз мы в равной степени удивлены неожиданным ухудшением моего настроения.
Шантель была согласна с этим утверждением, но по-прежнему попыталась возразить:
— Да, но…
— Где же твоя храбрость, англичанка? — усмехнулся дей. — Разве ты не хочешь знать, почему я расстроился?
— Нет!
— Ты говоришь не то, что думаешь.
— Да?
— Да. И я скажу тебе, что меня мучает. Я действительно хочу видеть тебя в своей постели, и еще много чего мне нужно от тебя.
Прежде чем Шантель сообразила, что он собирается делать, пальцы дея ухватили пояс ее шаровар и потянули вниз, не так резко, чтобы расстегнулись пуговицы, но достаточно сильно, чтобы ее тело заскользило по шелку подушки. Через мгновение она уже лежала на спине рядом с ним. Девушка инстинктивно вскинула руки, ограждая себя от возможного продолжения. Но дей вопреки ее ожиданиям не наклонился к ней, сохранив свою прежнюю позу.
— Вот так лучше, — сказал он. — А то у меня даже шея затекла, пока я смотрел на тебя снизу вверх.
Если он хотел этим замечанием рассеять ее тревогу, то ему это не удалось.
— Я не думаю… — попыталась протестовать Шантель.
— Тес, — немедленно оборвал ее дей, — разве ты не хочешь узнать, что я собираюсь сделать?
Видя, как решительно замотала головой девушка, он договорил ее собственными словами:
— Исключая это.
— Не имеет значения. В таком положении я вообще не могу о чем-то разговаривать и что-то делать.
— С чего ты взяла? А потом, почему ты думаешь, что тебе не понравится то, что я намерен сделать?
Шантель со стоном прикрыла глаза, но тут же вновь широко раскрыла их, почувствовав, что Джамиль наклонился к ней совсем близко. Его рука по-прежнему держала край ее шаровар, и она чувствовала кожей живота прикосновение его теплых пальцев. Еще горячее был устремленный на нее пылающий взгляд Джамиля.
