Она упала на кровать и опустила голову. Робин тронул ее за плечо и спросил:
— Так сколько, Бразилия? Скажи свою цену. Она опустила голову.
— Ты мне ничего не должен. Он сел на кровать, поднял ей подбородок и удивился, что по ее щекам катятся слезы.
— В чем дело, малышка? Бразилия разразилась рыданиями.
— Я тебе не нравлюсь.
— Что? — Робин был ошеломлен. — Послушай, я не собираюсь бросаться перед тобой на колени, но знай, что я получил огромное удовольствие. И сожалею, что ты не получила того же.
Она бросилась ему на шею.
— Робин, это была самая лучшая ночь в моей жизни. Ты мужчина, настоящий!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Когда я увидела тебя с этим мальчиком, то подумала… что ты голубой. Но ты настоящий мужчина, и я тебя обожаю!
— Серджио — мой друг, превосходный друг и ничего больше. Она покачала головой.
— Я понимаю. И он притащил тебя сюда, чтобы немного развлечься.
— Прекрати сейчас же придумывать черт знает что! Серджио хотел показать мне Гамбург ночью. Вот и все.
— А как тебе было спать со мной? — спросила она.
— Это было потрясающе! Я сожалею только о том, что у тебя ничего не получилось. Она подняла на него глаза, грустно улыбаясь.
— Робин, у меня все происходит здесь, — она показала на лоб. — Быть в твоих объятиях и любить тебя — больше мне ничего не надо.
Он нежно провел рукой по ее волосам.
— Бразилия, ты никогда не кончаешь?
— Я на это не способна.
— Но почему?
— Есть вещи, которые нельзя заменить, если их никогда не было.
Он холодно посмотрел ей в глаза. Вдруг ее охватил страх.
— Робин, значит, ты не знал? Твой друг не предупредил тебя? О Господи!
Она вскочила и кинулась в соседнюю комнату. Робин последовал за ней. Она прислонилась к стене и уставилась на него. Казалось, что она умирает от страха.
— Бразилия…
Она быстро отстранилась от него и сжалась, словно боясь, что он ее изобьет.
— Бразилия, что означает вся эта комедия?
— Робин, умоляю, оставь меня!
Она кинулась в комнату и протянула ему плащ. Он бросил его на кровать и взял ее двумя руками. Она дрожала от страха.
— Давай, расскажи мне, что происходит. У меня нет желания причинить тебе хоть малейшее зло. Но я хочу знать!
Она повернулась к нему и долго его рассматривала.
— Я думала, что ты знал… что твой друг предупредил тебя, какого сорта люди посещают «Голубой дом».
— Нет, я ничего не знаю…
Но у него уже зародилось ужаснейшее подозрение.
— Верной… тот, который выступает первым и который тебе понравился. Когда он поет, то надевает парик и называет себя Вероникой. Это друг, он живет со мной. Робин отпустил руки молодой женщины.
— А ты? Как тебя зовут на самом деле?
— Меня звали Энтони Браннарт… до моей операции.
— Ты — он?
Бразилия отстранилась от него.
— Я — женщина, я превратилась в настоящую женщину! — закричала она.
— Но ты не всегда ею была, — медленно произнес он. Она кивнула, лицо ее было в слезах.
— Я теперь женщина. Не делай мне больно, не сердись на меня. Ах! Если бы ты знал, что мне пришлось выстрадать, чтобы стать женщиной. Ты не можешь представить себе пытку быть женщиной и видеть себя пленницей мужского пола… Иметь чувства женщины, думать и любить как женщина… В душе я всегда была женщиной, Робин.
— Но твоя грудь?
— Силикон. И я пила гормоны! На, потрогай мои щеки — я больше никогда не бреюсь. Мои руки и ноги гладкие. Поверь мне, я стала настоящей женщиной.
Робин тяжело упал на диван. Травести! Он делал любовь со сволочной травести! Ничего удивительного, что эта сволочь не могла кончить. Он посмотрел на нее, и внезапно ему стало ее жаль.
— Иди ко мне. Бразилия. Ты права, ты — женщина. Я не хотел тебя обидеть, не плачь больше. Это правда, ты женщина, очень красивая женщина.
Она бросилась к нему и хотела спрятаться в его объятиях. Но Робин отстранил ее.
— Теперь, после того, как ты мне доверилась, попробуем серьезно поговорить с тобой как мужчина с мужчиной.
Она с гордым видом отошла от него, тогда как он продолжал:
— И все эти лапочки, которые болтали ногами на сцене, это мужчины? Она кивнула.
— И они все подверглись такой же операции, как и ты?
— Все, кроме Вернона. Он отказался, потому что боится, что если поменяет пол, то не сможет воспользоваться своим паспортом и вернуться во Францию. Он так несчастен, бедный Верной. И до сумасшествия влюблен в Рика, того типа, которого ты видел с ним сегодня вечером. Три месяца назад Верной хотел покончить с собой, проглотив флакон йода. Вот почему он больше не может пить спиртное. Рик… Как это сказать… И с теми, и с другими. То он гоняется за женщинами, то предпочитает парней. А этот бедный Верной ни то, ни другое.
— А в Лас-Вегасе ты тоже всем морочила голову?
— Нет. В то время я была танцором-мужчиной.
Робин встал и порылся в карманах. У него не было марок, но в бумажнике еще оставалось больше сотни долларов. Он протянул ей их.
— На, Бразилия, купишь себе новое платье.
— Я не хочу!
Робин бросил деньги на диван и вышел из квартиры. Перед тем как закрыть дверь, он услышал, как она разразилась рыданиями. У него тоже стоял комок в горле. Перепрыгивая через две ступеньки, он спустился с третьего этажа и очутился на улице.
Небо стало светлеть на горизонте, полуночники возвращались домой. Парочки прогуливались, держа друг друга за руки. Матросы с танцовщицами, мужчины с мужчинами, мужчины с женщинами, которые внезапно стали казаться ему несколько мужеподобными. Все мечты этих людей, все их надежды были всего лишь пеплом. Мир был создан не для проигравших. Бразилия сыграла и проиграла.
Внезапно его собственные проблемы показались ему ничтожными, смешными, и он почувствовал, как его охватывает глухая злость. Грегори Остин боялся Дана, но не боялся Робина Стоуна, потому что принимал его за проигравшего. Так вот, теперь он, Робин, поведет игру. У него внезапно появилось желание возвратиться в Нью-Йорк. И кроме того, ему захотелось вновь увидеть эту чокнутую Мэгги Стюарт в Калифорнии. Но Мэгги могла подождать — подождать того часа, когда Робин станет самым могущественным, самым сильным…
Глава 28
Робин вернулся в Нью-Йорк как раз вовремя, чтобы посмотреть Дипа и Поли в «Кристи Лэйн Шоу». Дип был красив, как бог, но пел фальшиво, а его жесты были невероятно неловкими. Поли была уродлива, как блоха, но пела великолепно и передвигалась по сцене с грациозностью балерины. Робин не верил своим ушам. Поли перестала подражать Лене Хорн, Гарланд и Стрейзанд — она нашла свой собственный голос. Ее стиль был безупречен, она фразировала с утонченным вкусом. Робин подумал, когда же с ней произошла такая метаморфоза. Может, таскаясь за Дипом по ночным кабаре, Поли отказалась от мысли добиться успеха. И в результате этого стало достаточно, чтобы избавиться от неестественности, от нелепых подергиваний.
