- Я тоже не поверил. Откуда ты мог знать там, на корабле, о договоре? Лучше скажи, мой драмой готов?
- Да, базилевс. Он всегда готов!
- Сегодня же отправишь судно в Константинополь, передашь письмо императрице и поручение Василию, чтобы столица готовилась к триумфальной встрече императора, - и он жестом показал на всех военачальников, - и его доблестных воинов! Итак, с победой вас!
- Да здравствует базилевс!
- Да здравствует император!
Часть четвёртая
Гибель полководца
Изложение девятое. Тяжёлые мирные дни
1. Разбойничьи острова
Ветер лениво дул в паруса. Иногда он просто забывал этим заниматься, и тогда они просто повисали на мачтах, будто небрежно кинутые на них тряпки. Приходилось садиться за весла и грести, чтобы не стоять на месте, а двигаться к устью Днепра. Жаркое, трудное, с большими потерями, полуголодное лето подходило к концу, Святослав надеялся на то, что греки уладят взаимоотношения с печенегами, договорятся, и печенеги пропустят его с остатками войск на Русь. Но все складывалось иначе. То ли они не договорились, то ли греки вновь проявили свое коварство, но ситуация в районе Днепра оказалась не в пользу русов. Три лодии, что Святослав за трое суток отправил к Днепру, вернулись назад, все утыканные печенежскими стрелами, с ранеными воинами. Доложили, что оба берега реки плотно заняты печенегами, у них появились даже лодки, которые загораживали проход к речным островам. Поначалу Святослав решил пробиться сквозь заграждения с боем, но потом передумал. С горсткой воинов, а их действительно осталось мало, нужна конница, которая очистила бы берега у порогов, иначе они там все лягут. И еще на решение повернуть назад повлиял сон, или наваждение, которое он увидел, решив отдохнуть и полежать после тяжелой гребной работы.
Сад. Удивительные строения. Ротонда, внутри которой кто-то ходит. Святослав приглядывается - это женщина. Она закутана в материю, а рядом с ней седой человек, тоже в необычной одежде. Человек что-то бормочет, протягивает руки к воде и будто гладит ее, а женщина, наклонив голову, слушает. Потом по его знаку поднимается и подходит к небольшому бассейну, присаживается, опускает руку в воду, и он видит, как зарябила вода, и рисунок становится нечетким. Она проводит рукой по лицу, из-под платка появляется красный шрам, потом глаза, нос, волосы, и он видит Манфред. Она наклоняется еще более к воде и тихо, будто только на ухо, говорит:
- Наконец. Я вижу тебя, Святослав. Ты здоров. Ты отдыхаешь?
- Да, - отвечает он, не веря, что видит Манфред, - устал.
- Ты видишь мою сестру-звездочку? На корме.
- Вижу, - отвечает он.
- Каким цветом горит она?
- Красным, потухла, теперь снова красным.
- Остановись и не ходи более этой дорогой. Впереди смерть твоя и твоей дружины.
Вода зарябила, все смешалось, он услышал голоса, звуки железных уключин и ровную команду кормчего. Открыл глаза, никакой звездочки на корме не было... Ничего того, что он видел, не было. Было море, уходящее на покой солнце и плеск воды за бортом. Первая мысль, мелькнувшая в голове, - она жива! Сердце защемило так, как никогда. Это было единственное существо, которое ему дорого, как ничто иное, это была единственная женщина, которая всегда, при любых обстоятельствах влекла к себе, это была другая половина его, которая готова была в любую минуту пожертвовать собой ради него. Он застонал, закрыл ладонями лицо, чтобы еще раз увидеть ее или хотя бы вернуть мысленно образ, запечатленный в голове, но голос рядом потревожил его желания.
- Тебе нехорошо, князь? - спросил Волк, лежащий рядом с ним.
- Наоборот, впервые увидел и говорил с ней.
Он не удивился видению, прозрению, потому как такие явления были известны еще по многим рассказам и случаям.
Они тогда были обычными и воспринимались как составная часть жизни. Асмуд рассказывал, что много лет назад, когда он был в Египте и торговые дела у него шли в гору, он как-то уснул в лавке. И ему привиделось, что он сидит на холме, вернее, на кургане и справляет тризну. Но по кому - неизвестно. Он знает, что он в Ладоге, внизу течет Волхов. И только спустя несколько месяцев, от прибывших в Царьград варягов, узнает, что отец его, князь Олег Вещий умер и похоронен в Ладоге.
- Я еще полежу, - добавил Святослав, - а ты просигналь, чтобы поворотили в лиман.
На островах, что в общем назывались Белобережьем, обитатели встретили их угрюмо, со сдержанным недовольством, уже зная о неудачном походе и видя много раненых, растерзанных людей и как никогда скупых. Они торговались за каждую горсть крупы, кусок лепешки, но вынуждены были платить втридорога, ибо нигде, кроме как у жителей островов, купить что-либо было невозможно. У дружины Святослава сохранились еще кое-какие кони и запасы живности, которые они перевезли в трюме плавающей крепости. Но наступающая зима не предвещала ничего хорошего. А в изобилии было вино-горджево, местное кислое, которое после второй кружки сводило скулы. Но Святослава это пока не тревожило. Он думал о том, как пополнить свое войско, ударить по печенегам, а потом войти в Кафу и далее в Тьмутаракань. И если все это удастся, уговорить касогов и попытаться обрушиться на Херсонес, а далее греческие клематы и весь полуостров Крым, или, как он тогда назывался, Тавриду. Но это было только предположение, это было только наметками дальнейшей стратегии, и он никак не собирался выполнять условия договора, который только что заключил с Цимисхием, как и сам император, нарушивший предыдущий договор. Святослав решил посетить все семь островов и собрать хотя бы на первый случай тысячи три воинов - этих разбойников, но других не было. На четырех лодиях они отправились на Тендерскую косу, хотя это был не совсем остров, а полуостров, но в древности жители называли его островом. Эта коса была известна древним под названием Дромоса Ахилла, она состоит кроме полуострова еще из двух островов, общей протяженностью до ста верст, а в ширину от трех до четырех верст. Как узнал Святослав, на этой косе проживает более трех тысяч человек, которые, собираясь в большую шайку, часто нападали на побережье Фракии. Самое большое такое нападение произошло в 904 году под руководством волшебника Росса, но потерпело поражение уже под Константинополем. Эта вольная ватага грабила и разоряла села, брала в заложники богатых людей, в общем, как и викинги в Западной Европе. Именно этих разбойников Святослав собирался привлечь в свое войско.
Остров Айферия, Ахилов, или Березань, откуда Святослав отправился на косу, находился при соединении Днепровского лимана с Черным морем, где надо было выходить в открытое пространство, чтобы обогнуть косу и войти в удобную бухту. С собой князь взял Свенельда и Шивона, как человека, знакомого с этими краями. В лодках поместились дружинники и часть местных, хорошо знающих дорогу и удобные причалы. На острове Айферия Святослав оставил вместо себя князя Улеба и боярина Волка.
Уже приближаясь к косе, кормчие стали припускать паруса, потому как ветер с моря крепчал и волны, до того мирные, спокойные, стали разрастаться вширь и в длину, как бы сердясь, шипели, загибаясь вовнутрь. Когда вошли в небольшую удобную бухту, здесь уже суетились несколько местных рыбаков, закатывая свои лодки вглубь берега на возвышенности. Воины спросили у них, в чем дело. Они махнули рукой на горизонт:
- Вишь язык? И морду? Черномор явился. Буря ползет.
И действительно, глядя на море и небо, чувствовалось, что что-то разладилось в природе, ветер как бы рвался к островам, подгоняя, или тянул за собой волны, а небо все более чернело, поднимая из моря невообразимо огромное тело, а сквозь разрывы его бессильное солнце пыталось просунуть свои руки и будто ухватить, удержать черную массу.
Ушкуйники, глядя на рыбаков, откуда-то вытащили деревянные катки, на которые ставились лодии и тянулись вверх, подальше от чем-то рассерженного моря.
Попытка уговорить местных разбойников присоединиться к войску была не столько трудной, сколько дорогостоящей. Старшины и воины запросили непомерно высокую цену каждому воину, которую требовали авансом и сейчас. Но Святослав, зная, что казна его не так обильна, чтобы вызвать у разбойников жажду приобретения, торговался и поставил условия, что плату воины получат в день прибытия на остров Айферия. Но не обошлось, конечно, без подкупа старейшин и обильного угощения.
А задержался Святослав на островах по другой причине. Буря на море неиствовала несколько дней, волны морские поднимались на несколько метров и рушились на скалистые берега с воем, храпом и треском. Такое безумство ветра и моря князь видел впервые. Как только море успокоилось, Святослав отправился к острову Росса, который находился в Каркиметском заливе, не уступающем по размерам острову Айферия или Березани. Здесь старейшины были более покладистыми, согласились на более низкую оплату, но с условием, что всю добычу, которую они соберут, делят только между собой. Таким образом, поход, который Святослав намечал на неделю, продлился более полумесяца.
