Однажды, когда я только начала обучение в Гарварде, мне позвонил его доктор и серьезным тихим тоном сообщил, что мне «надо побыстрее приехать в Нью-Йорк, а то может быть поздно». У папы случился инфаркт. Я села на автобус и через некоторое время была в больнице. У папиного изголовья стоял священник и читал молитвы. Я взяла папу за руку, внимательно вглядываясь в его лицо. Папины глаза были закрыты, а лоб наморщен, словно он волновался.
Однако папа пережил инфаркт. Мои друзья дали ему прозвище «Питер Бесконечность»[29] за его удивительную живучесть. Папе так понравилось это прозвище, что он использовал его в виде подписи на собственной выписке из больницы. Он несколько раз повторил медсестре это прозвище, надеясь ее развеселить, и заявил, что у него больше жизней, чем у кошки. Я вывезла папу на инвалидном кресле на улицу и с тех пор взяла на себя всю ответственность по уходу за ним.
Папино здоровье оставалось очень хрупким, поэтому я решила, что он должен жить вместе со мной. Ему надо было принимать большое количество медицинских препаратов, часто ездить на консультации с врачами, делать анализы крови, химиотерапию от гепатита С, а также получать антиретровирусные средства от ВИЧ. Доктора называли дозу препаратов «коктейлем». Это были лекарства, которые стали доступны ВИЧ-инфицированным и больным СПИДом после смерти мамы.
Несколько лет моей жизни были посвящены заботе о здоровье папы, учебе и экзаменам, рабочим поездкам по стране и за границу. Это был непростой период, во время которого мои друзья оказали мне неоценимую помощь.
Мои друзья всегда меня поддерживали, они были моей второй семьей. Среди них были такие старые друзья, как Бобби, Джеймс, Ева, Сэм и Джош, но появились и новые – Рубен и Эдвин. Вместе мы отмечали дни рождения и помогали семьям друг друга, когда в этом возникала необходимость. Я могла приехать из Бостона в Нью-Йорк и застать в нашей квартире Эдвина, который смотрел с папой сериал «Закон и порядок». Они ели чипсы, обменивались шутками и смеялись.
С Эдвином (или Эдом) я познакомилась через Еву. Эдвин отвозил папу на консультации врачей, покупал продукты, готовил ему еду и стирал. Он стал папиным другом. Мы с Эдвином жили по соседству. Когда у меня было свободное время, мы втроем шли в папин любимый ресторанчик или в кино. Мы помогали папе пронести в кинозал контрабандой сникерс и бутылку воды. Как только начинался фильм, папа радостно разворачивал свой сникерс, и на его лице появлялась улыбка от того, что ему не пришлось переплачивать за него в кафетерии в фойе.
Дела Лизы и Сэм наладились. Сэм сейчас замужем и живет в штате Висконсин. Лиза окончила колледж и работает преподавателем с детьми, страдающими аутизмом. У Джейми двое детей, и она живет в Неваде. Бобби учится на медбрата, и у него тоже двое детей. Они были и остаются моими близкими друзьями.
Последние несколько лет жизни папы мы провели с ним в Кембридже. Я сняла дом с пятью спальнями поблизости от Гарварда и перевезла в него папу. За месяц до смерти папы мы с Эдом отвезли его в Сан-Франциско. Папа показал нам некоторые места, в которых часто бывал во времена своей юности. Мы не расспрашивали его о деталях тех давних лет, и сам папа ничего нам не рассказывал. Мы побывали в самых дорогих папиному сердцу местах: Хайт-Эшбери[30], Алькатрас и книжный магазин City Lights. Папа прошелся вдоль старых полок с книгами, вытащил романы Керуака и стихи Гинсберга и перечитал некоторые отрывки, к созданию которых имел непосредственное отношение.
Потом я нашла в своем чемодане записку от папы со словами: «Лиз, я уже давно поставил крест на том, о чем мечтал, но знаю, ты сохранишь и осуществишь все мои мечты. Спасибо за то, что мы снова семья».
Я повесила эту записку над своим рабочим столом, чтобы они меня вдохновляли. Я смотрела на папин размашистый почерк и чувствовала прилив любви, нежности и спокойствия.
Через три недели после возвращения из Сан-Франциско папа не проснулся утром. Его сердце остановилось. К тому моменту папа уже восемь лет ничего не употреблял, ему было шестьдесят четыре. Последние годы жизни он вел группу «снижения вреда», помогающую бывшим наркоманам. В день после его смерти ко мне пришли многие мои друзья, чтобы поддержать меня в тяжелую минуту. Мы сидели на расстеленных на полу матрасах и разговаривали.
Папа хотел, чтобы его кремировали. Эдвин, Лиза, Рубен и я разбросали прах папы в Гринвич-виллидж, по горстке в самых любимых его местах: напротив больницы, в которой наркоманов лечат метадоном, около дома его друга, на улице, где он снял свою первую с мамой квартиру. Оставшийся прах папы мы смешали с розовыми лепестками и бросили в море с пирса в Бэттери-парке. Лепестки плыли на поверхности воды, а мы с Лизой, сидя на скамейке, рассказывали друг другу любимые истории о папе.
После окончания колледжа мои друзья Дик и Патти устроили в мою честь вечеринку в своем доме в городе Ньютон. На этой вечеринке были Лиза и многие мои друзья: Эд, Рубен, Энтони, Ева, Шари, Сю, Фелис, Бобби и другие. Внесли торт, и все они исполнили в мою честь песню. Я вглядывалась в их лица и понимала, что бесконечно люблю каждого из них. Они были моей семьей.
В день, когда я должна была задать далай-ламе вопрос, я спросила его:
«Вы вдохновляете людей. Скажите, а что вдохновляет вас?»
Далай-лама перекинулся несколькими фразами с переводчиком, посмотрел на меня, рассмеялся и сказал:
«Не знаю, я всего лишь простой монах».
В зале послышался смех. Далай-лама очень коротко ответил на мой вопрос, который был последним вопросом после его лекции. Далай-ламу быстро увели. И тогда-то я узнала много интересного, а именно – как участники встречи толковали слова далай-ламы.
Я стояла в фойе конференц-зала, и ко мне стали один за другим подходить самые разные люди и заявлять, что точно знают, что далай-лама имел в виду. Один мужчина лет сорока сказал: «Очень дзенский ответ. Он говорил о простоте». Высокая женщина в деловом костюме заявила: «Глубоко копает! Это о незнании. Он же монах, поэтому подчеркнул то, что незнание является частью человеческого бытия». Мужчина с насупленным лицом гневно выдал: «Он вообще не ответил на твой вопрос. Он не захотел снизойти до твоего уровня. Какой заносчивый человек!»
Во время короткого перерыва ко мне подошли больше десяти бизнесменов, чтобы поделиться со мной своей версией. Потом за сценой один человек из окружения далай-ламы сказал следующее:
«Извини, Лиз, переводчик неправильно перевел твой вопрос… Поэтому он и не получил ответа. Мы просто сваляли дурака».
Получается, что ответ далай-ламы не имел никакого смысла. Или, может быть, в нем было больше смысла, чем тот, который был на поверхности. Все видели и слышали одно и то же, но у всех оказалась своя версия событий.
Я вышла на сцену, чтобы произнести речь. Рассматривая людей в зале, я улыбнулась. Все мы разные, но у нас есть много общего, каждый из нас пытается осознать и переварить свой собственный опыт. Я любила маму и папу, я поверила в свои силы и изменила свою жизнь. Каждый из бизнесменов был уверен, что его интерпретация ответа далай-ламы является единственно правильной, а мои бездомные друзья в свое время были уверены, что они не в состоянии преодолеть обстоятельства. Я же считала, что меня и остальных людей разделяет кирпичная стена, а теперь наблюдаю, как рушатся подобные стены для тех, кто посещает мои семинары.
Я стояла перед аудиторией в огромном зале и решила, что есть то, в чем я совершенно уверена.
Неважно, кто ты – успешный бизнесмен или бездомный, доктор или учитель, в какой семье ты родился; есть то, что нас всех объединяет. Твоя жизнь будет такой, какой ты ее сам сделаешь, а смысл жизни в том, что ты сам считаешь правильным.
Благодарности
Благодарю команду издательства Hyperion, которая работала с этой книгой, за их веру и терпение. Хочу особенно отметить моего редактора Лесли Уэллс за ее идеи и упорство, которые она вложила в свою работу. Кроме этого мои нижайшие благодарности Эллен Арчер и Элизабет Диссегард. Спасибо за то, что в меня верили, у вас, девушки, терпение святых.
Благодарю моего агента Алана Невиса из агентства Renaissance. Ты верил, что моя история достойна того, чтобы ее рассказали, и ты был совершенно прав.
Хочу поблагодарить писателя Трависа Монтеза за его комментарии, дополнения и переработку материала. Спасибо тебе за твое время, которым ты щедро делился, вкладывая его в этот проект. Спасибо за поэзию и внимание к деталям. Без тебя эта книга получилась бы другой.
