Генри зло прищурился, и пальцы стиснулись сильнее. Нити расползлись по телу Мадса, просвечиваясь сквозь кожу. Сдавленно застонав, он упал на колени. Взметнувшись к сердцу, рука смяла темный плащ, потрепавшийся за время схватки.
Ирен неслышно подошла ближе. Она остановилась в паре шагов, холодно сказав:
— Линда дала медальон с одной просьбой. Чтобы ты не мучился. Она любила тебя, Мадс.
Собрав все силы, он посмотрел исподлобья. Ни раскаяния, ни сожалений. Только глухая звериная ненависть. Черные нити под кожей заползли на лицо.
Зашипев от боли, Мадс упал набок. Пальцы царапнули мокрый камень. По ним в последний раз пробежали темные искры — слабая попытка использовать магию. Затихающий стон, попытка ухватить воздух — и тишина. Рука бессильно обмякла, а взгляд застыл.
Смертоносные нити рассеялись.
Ирен опасливо подошла ближе. Увидев, что Мадс больше не дышит, она посмотрела на Генри. Он застыл, глядя на неподвижное тело.
— Мы… справились? — тихо-тихо выдохнула Ирен, сама не веря в это.
Ее голос выдернул Генри из оцепенения. Мигом оказавшись рядом, он взволнованно ухватил за руки.
— Как ты? — взгляд торопливо скользнул по ее лицу. — В порядке? Не ранена?
У Ирен перехватило горло от эмоций. Она только и смогла, что отрицательно качнуть головой. На губах появилась слабая улыбка, а на глаза навернулись слезы.
Генри привлек Ирен к себе. Он ласково и немного суетливо убирал пряди с ее лица, гладил по волосам, стирал капли дождя с кожи… А губы оставляли легкие поцелуи на щеках, скулах, веках с трепещущими ресницами.
— Все хорошо, Ирен, все закончилось, — от теплого шепота по коже бежали мурашки.
Обняв Ирен, Генри приник лицом к ее волосам. Она прижалась к нему, сминая пальцами черный сюртук. Глубокий прерывистый вдох, чтобы почувствовать родной аромат одеколона и трав.
Подняв лицо, Ирен глянула на кровь. Удар о камень пришелся чуть выше виска.
— Больно? — пальцы осторожно потянулись к ссадине.
Пришлось постараться, чтобы вызвать крохи магии, оставшиеся после схватки.
— Не трать силы, — ухватив за руку, Генри качнул головой.
Он нежно прижался губами к запястью Ирен. Она провела ладонью по его волосам, а потом вовлекла в поцелуй.
Обнимая за талию, Генри ответил чувственно и страстно. Ирен прижалась ближе, обвив его шею руками. Веки скользнули вниз. Остались только ощущения: легкие капли дождя, падающие на волосы, теплые сильные руки и пьянящие касания мягких губ.
Снизу донесся какой-то звук. Отстранившись, Ирен глянула на Нирфор, раскинувшийся у их ног. К щекам прилил румянец, ведь на улицах остались люди. Они застыли, глядя на стену: похоже, наблюдали за схваткой.
Даже отсюда, с высоты, Ирен заметила растерянность на лицах. Теперь люди стали смотреть на Генри иначе. В глазах толпы, которая раньше встречала его страхом и ненавистью, появилось уважение.
Тем временем в голове продолжала крутиться одна мысль: «Мы здесь, как на ладони».
Смущенно переведя взгляд на Генри, Ирен все-таки не удержалась. Она зарылась пальцами в его волосы, потянувшись за новым поцелуем. Губы соприкоснулись коротко и чутко.
— Больше не стыдишься, что спуталась с захватчиком? — с улыбкой поддразнил Генри. — На нас смотрят.
Ирен спрятала лицо у него на плече. Усмехнувшись, она едва слышно шепнула:
— Не на нас. На тебя, мой король.
Глава 104
Ирен с улыбкой посмотрела на письмо в руках. Еще одни знаменитые музыканты согласились выступить на главной площади Нирфора.
— Устраивай, что хочешь, но ноги моей там не будет! — пройдясь по кабинету, отрезал Генри. — Подумаешь, восточную башню отстроили. Тоже мне, повод.
Закусив губу, Ирен еле сдержала смешок. Уж слишком забавно прозвучало это ворчание. Она плавным движением поднялась из-за стола. Ладони, расправляя складки, скользнули по тонкой ткани свободного платья, собранного только под грудью.
— Слушай, — терпеливо вздохнула Ирен, подходя ближе, — это всего лишь маленький праздник для народа. Выступишь с речью и…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И праздновать уже никому ничего не захочется, — мрачно закончил Генри.
Он упрямо скрестил руки на груди.
Ирен мягко погладила его по волосам. Кончики пальцев скользнули к шраму над бровью, а после вниз по щеке. Солнце, заглядывающее в окна, любовно обрисовало каждую черту.
— Неправда, — тихо сказала Ирен. — Ты мотался в Нирфор к строителям и в госпитали чуть ли не каждый день. Неужели не заметил, как тебя теперь встречают? Ты — не захватчик для Рении, больше нет. Ты — защитник. Тот, кто может рисковать собой ради остальных…
Шепот сошел на нет: она завершила свои слова коротким поцелуем. Ладони скользнули по плечам Генри.
Он обнял за талию. Голубые глаза чуть прищурились от солнца, заливающего комнату.
— Опять хитришь, Ирен, — Генри с улыбкой украл новый поцелуй. — Ладно, скажу что-нибудь твоему обожаемому народу, но потом ты не будешь взваливать на себя ничего сложнее прогулок по саду!
— Тиран, — рассмеялась Ирен.
Повышенной заботой ее окружили неделю назад. Все началось с прилива магии внутри. Какой-то странной, незнакомой. А потом перед глазами потемнело, и ноги подкосились.
Как потом рассказали Ирен, Генри влетел к магу-целителю с ней на руках, грозя всеми казнями одновременно, если тот ничего не сделает. К счастью, она быстро пришла в себя. Осталась только легкая слабость, да и та скоро ушла.
А целитель отозвал Генри в другую комнату. Они долго о чем-то говорили. И сколько бы Ирен ни прислушивалась, разобрать ничего кроме взволнованных интонаций не получалось.
«Такое может повториться, но это не опасно. Просто конфликт двух энергий, — объяснил потом Генри, держа ее ладони в своих. — Твоей светлой и… похоже, что магии нашего ребенка. Темной. Да, я знаю, что она не проявляется так рано! Это не обычная магия, Ирен. Помнишь ту ночь в таверне? После ритуала, когда явилась Нокта, я чувствовал в себе что-то странное. Ее магию. Теперь эта энергия в нашем ребенке. Понимаешь, что это значит? Он будет сильнее любого. Даже сильнее меня во много раз».
В первый момент Ирен испугалась, а потом задумчиво посмотрела на него.
«Значит, мне придется приглядывать еще за одним темным магом, чтобы он никого не убил», — рассмеялась она.
С тех пор Генри начал носиться с ней, как с фарфоровой куклой. Вот и сейчас он взъелся на идею праздника, ворча заодно на все на свете:
— И вообще, вчера мне пришло письмо с границы с Талвией! Угадай, кого там задержали до моего распоряжения?
— Ну? — нахмурилась Ирен.
Она настороженно сложила руки на груди. Немного отойдя в сторону, Генри фыркнул:
— Айрона. Решил сбежать со своей девчонкой в Талвию.
— И что? — улыбнулась Ирен. — Райли, вообще, на тебя до сих пор обижается. Ты же сам убил Мадса. Не дал ей поквитаться с ним за отца.
— Просто этот мальчишка мог бы хоть немного со мной считаться! Может, я все-таки решил бы вынести ему приговор? — он усмехнулся, но в глазах блеснул огонек старой ревности. — За все хорошее.
Пальцы неосознанно стиснулись в кулаки.
Ирен слегка склонила голову набок, напоминая:
— Ты же официально простил каждого повстанца, который встал на защиту Нирфора.
— Да, и Айрона написал пропустить… но его точно стоило бы бросить на пару недель в подземелья! — поспешно сказал Генри. — Как главу восстания, чтобы другим неповадно было.
Его взгляд стал пристальным и провоцирующим. На губах продолжила играть легкая усмешка.
«Дразнишь меня, Генрих Рок? Специально выводишь из себя?» — захотелось спросить Ирен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вместо этого она приняла игру. На лице появилась хитрая улыбка. В открытую издеваясь, Ирен предложила:
— Тогда давай и меня в подземелье. На хлеб и воду.
Она, будто случайно, приложила ладонь к животу.
Генри коротко недовольно выдохнул: парировать оказалось нечем. Он медленно обошел Ирен по кругу. Сильные руки легли к ней на талию, заставляя таять во властных и нежных объятьях. С рокочущими нотками в голосе Генри прошептал на ухо:
