проводах, одна надо мной, вторая по центру.
– Хорошо. Что ещё ты видишь?
– Кресло.
– Ты сидишь в кресле?
– Нет. Я на полу. Кресло сбоку от меня. Ещё стол, на нём бутылка с водой и… и кажется… фрукты?
Ари мрачно усмехнулся, подумав о чём-то своём. Для меня же это всё – скромный пир для важной особы перед тем, как её прикончат.
– Что ещё, Тея?
– Ничего, – я покачала головой. – На моей ноге цепь, второй её конец закреплён к стальному кольцу в стене. – Дёрнула. – Слишком прочная. И короткая. – Мне ни за что не дотянуться до Ари.
– Хорошо, – Ари кивнул. – Стены пусты?
– Да… Вроде бы.
На какое-то время он замолчал, а когда заговорил вновь, я не совсем поняла внезапной смены темы:
– Надеюсь, с Тимом всё хорошо. – Эти слова прозвучали слишком обеспокоенно, я не поверила им. Ещё секунду назад Ари был собран и вот расклеился из-за Тима?..
– Да, я тоже, – промямлила неуверенно.
– Жаль, что я не успел вас познакомить. Ты ему нравилась, Тея, – Ари горько усмехнулся. – По-дружески. Тим считает тебя забавной. Особенно его веселило то, как ты кривлялась перед камерами, зная, что он за тобой наблюдает.
Я выдавила из себя смешок, с грустной улыбкой поддерживая тот бред, который несёт Ари.
Я никогда не кривлялась перед камерами. Никогда.
За нами наблюдают – вот, что он пытается сказать. Здесь камеры и наверняка прослушка. Ведь они всё ещё ждут от меня кодовую фразу, которую завещал мне отец.
– Да, мне тоже жаль. Ведь я даже понятия не имею, как выглядит та муха, что постоянно жужжала в твоём ухе.
На этот раз Ари не усмехнулся, а я притянула колени к груди и обняла их покрепче, наивно веря, что это поможет унять дрожь.
– Помнишь тот день? – негромко заговорил Ари, и я услышала в его голосе тоску. – День, когда мы с тобой познакомились?
– В баре.
– Да. В день твоего рождения. Знаешь, о чём я жалею, Тея?..
Я не понимала, почему он говорит об этом? Голос звучит так, будто он решил сдаться и вспомнить всё хорошее напоследок.
Это так? Ари решил сдаться?! Всё конечно?
– О чём? – едва слышно спросила я, позволяя слезам опалить кожу. Уткнулась лбом в колени и делала всё возможное, чтобы не издать ни звука. Чтобы Ари не решил, будто я вновь плачу.
– О том, что позволил тому вечеру так быстро закончиться.
Он и вправду это делает?
– Ари…
– Нет, послушай, Тея. Мне, правда, очень-очень жаль, что всё так получилось. Если бы я только знал… если бы не был упёртым бараном и сразу принял свои чувства к тебе… Тея… я бы не упустил ни одной минуты из того времени, что мы могли провести вместе. Даже тогда, в баре… я бы просидел там с тобой до самого закрытия, до самого конца и только тогда провёл бы домой.
Я действительно не понимала, почему он это говорит. Это не похоже на Ари. На того самого парня, наёмника, каким я его знала! Он не мог расклеиться до такой степени, что звучит сейчас так, будто прощается. Или… после смерти Чарльза он просто боится, что не успеет попрощаться и со мной?
– Я бы ждал до тех пор, пока к нам не подошёл администратор и не попросил бы уйти, – продолжал говорить Ари. – У нас с тобой ещё было столько часов. Я должен был держаться за тебя до конца.
А вот это уже даже слишком… Что это за розовые сопли? Меня они совсем не трогают. Потому что я знаю те моменты, когда Ари говорит искренне – его голос звучит по-другому. Сейчас же… он звучит излишне приторно.
– Тея?
– Я слушаю тебя.
– Будь со мной до конца, ладно?
Я не понимаю…
– Времени не так много. И иногда оно бежит слишком быстро. Просто будь со мной до самого конца.
Время? До конца?
Что я должна сделать?
Потянуть время?
До чего? До какого конца?
– И не делай глупостей, – повторил он своим прежним тоном и эти слова намёком не были – это было требование. – Верь мне. До самого конца.
– Ну хватит! – этот голос прозвучал так внезапно, что я даже всхлипнула от неожиданности. И этот голос хотелось слышать меньше всего. – Всё это очень трогательно и так далее, но слушать просто невыносимо.
Хлопнула дверь и уже спустя несколько секунд из темноты появился высокий силуэт Ари… или Кристофера… Не знаю, не могу решить, как теперь их называть.
Мне не нравилось смотреть в его глаза – они слишком похожи на мои. Интересно, от кого они нам достались: от отца, или от мамы?.. Надеюсь, что не от мамы. Ари не заслуживает иметь такие же глаза, как у неё!
Остановившись недалеко от меня, он продемонстрировал скользкую улыбку, блеснув белоснежным рядом зубов и кивнул на кресло:
– Почему ты не там, Тея? Ради тебя сюда даже кресло притащили.
– Не стоило беспокоиться, – ровно ответила я, с опаской поглядывая на вероятно резиновую дубинку, которой Ари время от времени хлопал по своей ладони. Он опустился в кресло, с вальяжным видом забросив ногу на ногу, подкинул в воздух виноградину и словил её ртом.
– Хочешь? – предложил мне, а я в этом время молилась о том, чтобы он подавился ею и начал задыхаться на моих глазах.
Это не мой брат.
Этот человек – не мой брат.
Ари прав.
Моего брата больше нет.
Передо мной монстр. Жестокий убийца. Таким его воспитали. Слепили из глины, вручили пистолет и приказали делать грязную работу.
И вряд ли у него есть шанс измениться. Потому что он этого никогда не захочет.
– Ну как хочешь, – он словил ртом очередную виноградину и весело поглядел на Ари. На моего Ари. Который выглядел всё напряжённее и напряжённее, будто одной силой мысли пытается разорвать верёвки и это стоит ему огромных усилий. – И кто бы мог подумать, что моя сестра ляжет под моего друга детства. Какая ирония! Вы ведь уже сделали это, не так ли? Трахнулись? – Он поглядел на меня, и в свой ответный взгляд я вложила всё презрение, на какое только была способна.
– Что? Мне никто не ответит? – с озадаченным видом рассмеялся мой брат.
– Я отвечу тебе, как только мои руки будут свободны, – холодно процедил Ари. – Продемонстрирую, насколько больно бывает человеку, когда ему ломают позвоночник.
Мой брат рассмеялся громче, задрав голову, и вдруг схватил со стола поднос с фруктами и с размаха запустил в Ари. Тот отскочил от его груди и,
