Она перевернула Роуна под собой и прижала свой серебряный клинок к его шее. В отчаянии, она смотрела ему в лицо.
— Элим! Элим! Какого гака ты пытаешься сделать?
Он посмотрел на нее, а затем обмяк, его расфокусированные глаза пытались сфокусироваться.
— Фес... — запнулся он.
Он встала с него, держа свой боевой нож поднятым, кончиком к нему. Роун поднялся, когда Каффран, Фейгор и Лейр снова приблизились.
Роун моргал, смотря на них.
— Кафф? Жесси Мюрт? Что за фес я только что делал...?
Нет! Слишком сильный. Слишком волевой. Слишком любим другими душами, которые выдернули его обратно.
Двойняшки расстроились. Они начали завывать и хныкать, и жужжание потекло из их открытых ртов.
— Шшшшш! — проворковал им Грех. — Будет другой. Найдите его. Найдите инструмент. Устремитесь. Успокаиваясь, они отправили свои разумы снова.
Вон там, один... нет, слишком взволнованный.
Другой... бесполезен, готовиться быть убитым Кровавым Пактом.
— Найдите одного, найдите одного... найдите того, кто будет служить и пометьте его. Заклеймите его целью. Сделайте его инструментом...
Разумы двойни внезапно остановились от толчка. На мгновение, Грех подумал, что ему придется начинаться все сначала, но затем он осознал, что они остановились, потому что нашли именно то, что они и искали.
Без сомнений.
Патер Грех улыбнулся. Через эмпатический контакт с карликами, он мог почувствовать вкус разума избранного инструмента. Это было очаровательно. Великолепно.
— Пометьте этого! — прошипел он, и маркировка началась.
Брин Майло укладывался спать. Его голова болела, и он устал так, как никогда прежде.
— Тебе нужно поспать,— сказала она.
Майло поднял взгляд. Он не был уверен, было ли это указанием или мнением. Он не мог говорить с ней.
— Я устал,— сказал он.
Саббат улыбнулась. — Мы все устали, Майло. Но это долго не продлится. Судьба приняла решение. Она идет.
Он подивился, имеет ли она ввиду тот ошеломительный штурм, который обрушился на их позиции на второй линии, но казалось, что она, по какой-то причине, вглядывается в небо.
Майло был весь в грязи и порезах в дюжине мест от шрапнели. Большинство из людей Домора, которые пошли с ними, были такими же. На Беати не было ни пятнышка, ни царапины. Если уж на то пошло, ее бледная кожа и золотая броня казались ярче и чище, чем когда-либо.
— Как все закончится? — спросил он.
— Так, как этого захочет судьба,— ответила она.
— Кажется, вы верите в судьбу,— сказал он. — Я думал, что вы верите в Бога-Императора.
— Если и есть какой-нибудь закон, какая-нибудь справедливость для этого космоса, Майло, то они одно и то же. Я нашла свой путь, и путь проложен.
Ракеты ударили по зданиям к западу от них, и вслед за ними минометные снаряды. Майло услышал, как Домор кричит своему взводу отступать. Майло встал и повел Беати за ними.
Имперцы сейчас отступали по всей хваленой второй линии. Было правильным добраться через Склон Гильдии к ульям до сумерек. Они проигрывали.
Сражаясь тяжело, сражаясь хорошо, но все равно проигрывая.
Майло и Саббат забрались в укрытие, слушая лязг приближающихся вражеских танков и хруст разбитых стен под траками.
— Я знал кое-кого, кто так сказал,— сказал Майло.
— Сказал что? — спросила она, стирая пыль с лезвия своего меча.
— Что она искала свой путь. Что она нашла свой путь.
— Она нашла?
— Я не знаю. Она говорила, что думала, что ее путь был в войне... но я не верил ей. Саббат нахмурилась. — Почему? Она не говорила правду?
Майло улыбнулся и помотал головой. — Ничего такого. Я просто не знаю, понимала ли она, что означает война.
— Как ее звали?
— Сания. Ее звали Сания. Я знал ее недолго на Хагии. Мы защищали в...
— Я знаю, что вы делали на Хагии, Майло.
Майло пожал плечами. — Я думаю, что я влюбился в нее. Она была очень сильной. Очень красивой. Я бы остался с ней, если бы мог.
— И что тебя остановило? — спросила Беати. Она повернулась и махнула команде пушки .50 Домора в сторону точки, где они могли вести перекрестный огонь по приближающейся бригаде смерти.
— Долг? — предположил Майло.
— Долг – это награда нам,— сказала она.
— Так они и говорят,— ответил он.
— Кто я? — спросила она, приблизившись к нему.
— Вы – Саббат. Вы – Беати,— ответил он.
Она кивнула. — Он скоро придет.
— Кто?
— Причина, по которой я здесь, а не в каком-нибудь другом месте. Причина, по которой мы все здесь.
— Я не понимаю.
— Поймешь,— сказала она. Еще одна ракета упала рядом и снесла стену в десяти шагах от того места, где они скрывались. Майло закашлялся.
— Ты ранен? — спросила она.
— Моя голова. У меня самые жуткие головные боли.
Беати кивнула. Она отползла назад под огнем и позвала Домора.
— Шогги! — Она с удовольствием увидела, как засияла его улыбка, когда он услышал, как она зовет его по прозвищу.
— Отведи людей к Перекрестку Саенца. Пусть окопаются. Подкрепление бронетехники приближается.
— Как вы это узнали, Святейшество? — крикнул в ответ Домор. — Вокс мертв!
— Доверься мне,— сказала она. — Сделай это. Я скоро вернусь.
Каким-то образом, не обращая внимания на – или неуязвимые к ним – снаряды и перекрестный огонь, стучащий вокруг них, она вела Майло через разрушенные улицы к маленькой часовне Цивитас, крыша которой отсутствовала из-за недавних стараний архиврага. Часовня была посвящена Фалтомусу.
Сломанные балки дымились, и полу валялись плитки и разбитые скамьи.
Она подзывала его
