Глава 22
Жаркое солнце потихоньку клонилось к закату, когда Брайони во весь опор скакала домой в день фиесты. Взглянув на раскаленный золотой шар у себя над головой, она подумала, что впереди предстоит долгая теплая ночь, идеальная для любви и веселья. Невольная горькая улыбка появилась на ее губах. Что ж, по крайней мере у Энни Блэйк будут все шансы пленить ничего не подозревающего Бака.
Брайони как раз возвращалась с ранчо Блэйков. Сделав последние необходимые дополнения к туалету Энни, она была уверена, что сегодня вечером девушка произведет сенсацию. В новом шелковом платье, с аккуратно уложенными блестящими каштановыми волосами она заставит Бака, да и не только его одного, потерять дар речи. Все молодые ковбои увидят перед собой очаровательную девушку, которая будет сильно отличаться от той известной всем в Винчестере угловатой особы с мальчишескими замашками. Сама природа способствовала романтической атмосфере вечера. В эту ночь согласно прогнозам Роситы ночной кактус эхиноцереус явит миру свою истинную красу. Каждый год в июне этот кактус расцветает только на одну ночь, и его хрупкие белые цветы, словно ковром, покрывают пустыню. На рассвете все бутоны опадают, и кактус снова засыпает на год, до следующего бурного ночного цветения. Росита утверждала, что именно сегодняшняя ночь станет ночью торжества и великолепия эхиноцереуса. Рассказ экономки произвел на Брайони сильное впечатление, и девушка дожидалась обещанного события с большим нетерпением, чем самой фиесты. Всеобщее веселье и танцы не особенно соответствовали ее настроению.
Мысли Брайони снова обратились к ее отцу. Если бы только он не умер! Если бы Джим Логан не застрелил его! Может быть, тогда все было бы иначе. Может быть, она смогла бы обрести любовь их обоих. Теперь же она вынуждена была жить и без того, и без другого.
Погруженная в свои горькие раздумья, Брайони галопом мчалась к дому, и вдруг ей неудержимо захотелось побывать на могиле отца.
Въехав на территорию кладбища, девушка тут же заметила знакомую фигуру около одной из могил.
Росита! Экономка стояла на коленях, склонив голову и закрыв лицо руками.
«Что она делает здесь в такой час, когда ей следует быть на ранчо и готовиться к празднику?» – удивленно подумала Брайони.
Озадаченно нахмурив брови, она подъехала ближе. Стук копыт заставил мексиканку быстро поднять голову, и страх отразился в ее глазах. Увидев Брайони, женщина вскочила на ноги, тихо вскрикнув.
– Росита?!
Брайони быстро спешилась и, наскоро обмотав поводья Сумрака вокруг ветки ближайшего дерева, поспешила к своей экономке. С тревогой девушка обнаружила, что лицо Роситы залито слезами.
– Что случилось, Росита, ради Бога? Ты ужасно выглядишь! Скажи мне, что произошло!
Громкие, отчаянные рыдания сотрясли темнокожую женщину, и она молча отвернулась.
Брайони взглянула на могилу, у которой плакала Росита. На черном камне было выбито имя Джонни Блэйка. Неожиданный, необъяснимый холод объял девушку.
В конце концов мексиканка вновь обернулась к Брайони.
– Сеньорита, простите меня! – тяжело выговорила она. – Я не могу больше держать в себе этот груз. Es malvado! Я сказала ему правду… этому человеку с холодными глазами и револьвером… и мне все равно теперь, если я за это умру!
– О чем ты говоришь? – Брайони глядела на нее широко раскрытыми глазами, недоброе предчувствие закрадывалось в сердце. – О каком человеке?
Росита утерла глаза краем своего передника. Ее низкий голос подрагивал от наплыва чувств.
– Сеньор Логан.
Она закрыла черные глаза, и плечи ее снова затряслись от рыданий.
– Finalmente. Я сказала правду.
– Правду! Какую правду? – Брайони, нервничая, заглянула экономке в глаза. Сердце девушки часто заколотилось. Она уже предчувствовала ответ Роситы.
– Правду об этом мальчике… Бедный мальчик! – сказала мексиканка, драматическим жестом указывая на могилу Джонни Блэйка.
Тут же опустившись на колени, женщина снова залилась слезами.
– Я знаю, кто убил его! – выдохнула она. – Я уже знаю это por mucho tiempo! Его убили сеньор Ричардс и остальные… и я молчала много, много месяцев!
Брайони замерла, словно громом пораженная, не в силах отвести взгляд от сокрушенного лица Роситы. Мексиканка взглянула на нее, и, вероятно, несчастное выражение девушки тронуло ее, заставив позабыть свою собственную боль. Она вскочила на ноги и прижала к себе Брайони сильными натруженными руками.
– Por favor, сеньорита, простите меня! – взмолилась она. – Мои слова сделали вам больно, но я не виновата. Когда вы нашли меня здесь и попросили сказать правду, я сказала. Я плачу над этой могилой, потому что я была слабая и молчала. Но вы должны понять, как понял тот, с холодными глазами. Вы должны понять, что я молчала, потому что боялась. Много раз он грозился убить меня – сеньор Ричардс. И ваш отец тоже, сеньорита, он тоже говорил о смерти, если я не буду молчать обо всем, что знаю, обо всем, что слышала в этом злом доме. И я молчала, до сегодняшнего дня ничего не говорила ни единой живой душе. Но сегодня я все сказала, и сеньор Логан обещал защищать меня. Он обещал, что они получат по заслугам… те animales… звери, которые убили этого бедного мальчика. И я сказала ему правду.
– Росита, – с трудом выговорила Брайони, сжимая руки женщины своими дрожащими пальцами. – Росита, я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь. Все.
И несчастная женщина рассказала Брайони всю горькую правду, обильно пересыпая рассказ признаниями собственной вины. Девушка узнала о преступлениях своего отца и Мэтта Ричардса, о дьявольском плане, по которому они воровали скот. Росита пыталась уволиться с места экономки на ранчо Хилла и принять предложение Эдны работать у нее в гостинице, но отец Брайони, опасаясь, что она может проболтаться, не отпустил ее.
Брайони молча и неподвижно слушала рассказ мексиканки. Наконец она не выдержала и спросила надменным голосом:
– Но, Росита, почему ты осталась на ранчо, когда мой отец умер, почему не перешла работать к Эдне, прежде чем приехала я?
Брайони вспомнилась поразившая ее при первой встрече неприветливость экономки. Теперь она понимала причину.
В ответ на ее вопрос Росита пожала широкими плечами. Ее черные глаза были полны отчаяния.
– Я боялась, сеньорита, – ответила она. – Сеньор Ричардс приехал ко мне тогда и сказал, что будет наблюдать за мной внимательно, и если заподозрит, что я кому-нибудь проболталась о том, что мне известно, то… – она сделала выразительный жест рукой, проведя ребром ладони у себя под подбородком. – Зверь… un animal! Несмотря на все его милые улыбки!
