Булл бросился к копу, оставшемуся присматривать за ними.
— Какого хрена там происходит? — прорычал он.
Коп побледнел и на полном серьезе выглядел так, будто собирался обмочиться. Киска. Булл уже хотел сделать то, за что его могут арестовать, а может и нет, когда раздался треск радио.
— Я ее нашел, она изрядно потрепана. Кажется, у нее сломана рука… нужен медик, срочно, — голос Кроуфорда оборвался. — И болторез. Ее, бл*ть, приковали к гребаной стене.
На долю секунды Булл замер, а затем его внутренний монстр взревел. Ему было плевать на копа или сделку. Он шел к своей женщине. Когда он направился к полицейской ленте, на его пути возник полицейский.
— Тебе туда нельзя…
Булл даже не думал, просто врезал по морде ублюдка и продолжил свой путь.
За спиной послышались звуки борьбы, и он был почти уверен, что братья следуют его примеру. В любой другой день он бы усмехнулся. Но голос Кроуфорда в голове все повторял: «Прикована к стене. Сломана рука». Он бросился к дому.
Булл не обращал внимания на царящий вокруг хаос, на копов, надевавших наручники на разодетых подонков. Он шел достаточно быстро, чтобы кто-то из ублюдков, бросавших вопросительные взгляды в его сторону, мог среагировать. Его глаза метались по гостиной, целясь туда, где должен быть подвал. Они остановились на шерифе Билли, который, встретившись глазами с Буллом, лишь с неодобрением покачал головой. Пожилой полицейский был гораздо менее нервным, чем его дерьмовый сынок, и по этой единственной причине у них имелись хоть какие-то отношения с местной полицией, когда «Сынам» требовалось, чтобы копы смотрели в другую сторону. Не часто, но по случаю. Билл обычно не возражал против этого, дерьмо с торговлей наркотиками не затрагивало его юрисдикцию, и время от времени Сыны давали ему на лапу. Несмотря на это, он был хорошим человеком. Однако Булл не слишком много думал о нем, больше о мужчине, стоявшем перед ним со скованными за спиной руками.
Предположительно чуть моложе его, хорошо одетый, в белой рубашке и идиотских туфлях. Волосы зачесаны назад, лоснясь, как жирный кусок дерьма. Глаза. Вот как Булл узнал, кто он такой. Что скрывалось за ними. Глаза убийцы. Пустые. Лишенные всего, что наделяло бы его хоть граммом человечности. Булл знал такой взгляд, потому что видел его в зеркале после того, как вступил в клуб. После того, как выжимал жизнь из ублюдков, которые заслуживали этого, загрязняя землю своими мерзким существованием.
Булл не всегда видел у себя такой взгляд. Это походило на действие наркотика. Через некоторое время после убийства он возвращался обратно в самые темные закоулки его разума. Проведенное время с Мией, с Лекси, превратило этот взгляд в воспоминание. Темный закоулок, куда он отступал, заливал свет. Взгляд мужчины напротив был все время таким. Булл весь напрягся. Это был он. Похититель Мии. Тот, кто стрелял в Киллиана. Пытался забрать Лекси. Чуть не убил ее шестнадцать лет назад. Почти убил Мию. Слава богу, Лекси совсем не походила на него. Он обнаружил, что шагает к мужчине, который смотрел на него. Невольно тянется за пистолетом, чтобы пустить пулю ему в голову. В данный момент Буллу было насрать, что он убьет безоружного в комнате, полной копов.
Билл выступил вперед, грубо дернув мужчину себе за спину.
— Не время, сынок, — твердо сказал он, встретившись взглядом с Буллом.
Булл уставился на него, изо всех сил стараясь не ударить старика, вставшего на пути правосудия. Мести.
— Иди к своей женщине, — продолжил Билл, не пасуя перед ясно убийственным настроем Булла.
Упоминание о Мии вырвало Булла из смертоносного тумана. Монстр отступил назад, и Булл вспомнил, каков в этот момент его приоритет.
— Подвал, — рявкнул он.
Билл кивнул, на лице старика отразилось облегчение. Он мотнул головой в коридор позади себя.
— На кухне, первая дверь слева, — в его голосе прозвучала странная нотка, вроде уважения.
Они обменялись многозначительными взглядами, после чего Булл направился мимо них на поиски своей женщины. Булл даже не взглянул на слизняка, потому что не смог бы себя контролировать.
Найдя подвал, он изо всех сил пытался не сбежать по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Добравшись до низа, он не был полностью готов к тому, что увидит. И резко замер.
Мия сидела на полу, Кроуфорд — рядом с ней осторожно шевелил ее запястье. Булл стиснул зубы при виде лап ублюдка на совей женщине. Но не стал заострять на этом внимания. Он сосредоточился на ее лице. Ее красивой персиково-кремовой коже. Теперь ее покрывали багровые синяки. Глаза потемнели от жестокого обращения, которое ей пришлось вытерпеть, а один глаз заплыл почти полностью. Шею опоясывали метки. Отпечатки пальцев. Ее душили. Пытались выжать из нее жизнь. Внезапно Булла атаковали непрошенные воспоминания.
Четыре года назад
Он следил за монитором, измерявшим удары ее сердца. Он показывал ему, что она все еще жива. Едва. Она держалась на волоске, он это понимал. Его взгляд переместился на повязку, скрывавшую половину ее лица. Он знал, что под ней, значение этой татуировки. Она означала, что Булл потерпел поражение. Провалил свою главную работу. Не защитил свою девушку. Не защитил ее от ужасов, связанных с ним. Не защитил ее от тьмы. Доказательства его неудачи были повсюду. Следы ожогов на ее изящных руках. Порезы и синяки почти по всему телу. Булл не позволял себе думать о том, что еще они с ней сделали. Не сейчас. Но и этого было достаточно.
— Брат, — услышал он голос лучшего друга и почувствовал его руку на своем плече. Он не шевельнулся. Не сводил глаз с аппарата.
— Не прикасайся ко мне сейчас, Кейд, — тихо приказал он безжизненным голосом.
Рука исчезла, но присутствие — нет. На мгновение воцарилась тишина, единственным звуком в палате был писк.
— Это не твоя вина, — начал Кейд.
— Хрена с два не моя, — огрызнулся Булл. — Это дерьмо, — он кивнул на кровать. На своего сломленного ангела. — Вся вина на мне.
— Булл, — более настойчиво позвал Кейд, готовый вступить с ним в спор.
Булл повернул голову, встретившись взглядом с другом.
— Эти мрази изнасиловали ее, — прорычал он, и это уродливое слово, казалось, эхом отразилось в его сознании, разрезая изнутри. — Неоднократно, — продолжил он тише и увидел, как его друг вздрогнул. — Она боится мышей. Лори чертовски боится крошечных созданий.
Его глаза вернулись к аппарату.
— Она боится мышей. Как думаешь, что она чувствовала, когда они делали это, — он выплюнул это слово, — с ней?
Он остановился, затаив дыхание.
— Да, вина на мне, — повторил он. — Девушка, жившая всю жизнь в солнечном свете, лишилась его в самых черных, самых уродливых глубинах ада, — выдавил он.
И словно услышав его, словно она больше не могла терпеть, писк прекратился.
По щеке Булла скатилась одинокая слеза.
— Зейн? — тихий голос выдернул его из закоулков сознания. Из ужасов прошлого.
Он осознал, что застыл на месте. Его глаза были прикованы к Мии, а мысли полностью переключились на другую девушку.
Этот голос, очень живой, очень сильный голос вывел его из ступора. Ему удалось заставить ноги двигаться, и через мгновение он оказался перед ней на коленях. Ему посчастливилось не врезать Кроуфорду по роже, когда он отпустил Мию и чуть отодвинулся, сверля его взглядом.
Булл нежно обхватил ладонями лицо Мии, понимая, насколько ей больно. Но он должен был прикоснуться к ней. Ощутить тепло ее кожи. Она встретилась с ним взглядом. Он вздрогнул, но не от отразившейся на ее лице боли. А от явного облегчения.
Здоровой рукой она погладила его челюсть.
— Ты здесь, — сказала она.
— Я здесь, — повторил он, его голос звучал хрипло даже для собственных ушей.
— Лекси? — спросила она сдавленным от беспокойства голосом.
