— Лекс, ты слышала? — Сэм потряс ее за плечи. — Обложка гребаного «Rolling Stone»! Что я вам говорил, ублюдки? — обратился он к комнате.
Кто-то из парней рассмеялся, кто-то ухмыльнулся. Лекси подыгрывала им, даже сделала глоток появившегося из ниоткуда шампанского. Ей было всего восемнадцать, поэтому алкоголь был под запретом, но она обнаружила, что участие в умеренно успешной группе, делало такие вещи, как употребление алкоголя только при достижении соответствующего возраста, незначительными.
Когда у нее зазвонил телефон, она изо всех сил старалась казаться веселой, а не переполненной болью, как обычно. Кроме тех случаев, когда выступала на сцене. Вот тогда она давала волю чувствам. Вкладывала всю боль и страдание в музыку. Такова ее версия терапии. «Беспокойные умы» — название, с которым группа окончательно определилась два года назад, — двигалась по пути успеха.
— Понятия не имею, как ты так быстро узнала об этом, так как Сэм буквально секунду назад разговаривал по телефону с нашим настоящим менеджером, но да, ты можешь присутствовать на съемках и быть моим стилистом, — ответила Лекси на звонок матери, зная, что уже потеряла нить сюжета в тексте песни.
Хотя Лекси не понимала, как мама сможет быть на съемках, когда у нее вот-вот должны отойти воды, но она найдет способ. Зная ее, она родила бы во время фотосессии. Она нашла способ проводить с ними огромное количество времени в Лос-Анджелесе, и чаще всего с Зейном. Которого Лекси любила. Кому-то могло не нравиться, что их мама и дикий отчим-байкер, находились рядом, когда они пытались сделать свою группу знаменитой. Но не Лекси. Ей бы хотелось, чтобы они поехали с ними в тур. Мама была ее лучшей подругой. Зейн был ее… отцом. Пусть не по крови, но она знала, что он считает ее родной. Об этом говорило его отношение к ней. Иногда она очень нуждалась в его молчании. Просто быть с ним рядом и играть на гитаре.
Поэтому, когда вместо мамы из трубки прозвучал его голос, она поняла, что что-то случилось. Она поняла это в ту же минуту, как он заговорил.
Лекси была почти уверена, что Сэм побил скоростной рекорд по пути из Сан-Франциско в Амбер. На дорогу у них точно ушло чуть больше часа. Несмотря на это, Лекси была рада, что Сэм вел машину как сумасшедший. И не успел он полностью остановиться, как она выскочила из автомобиля. Группа последовала за ней. Когда стало ясно, что она не может быть за рулем из-за того, что безумно переживает, Сэм настоял на том, чтобы вести машину. Когда остальные мальчики узнали о случившемся, они и слышать не хотели, что их оставят в стороне. Мия была для них как вторая мама. Группа была семьей. И очень сплоченной.
Когда Лекси вбежала в двери больницы, она увидела другую свою семью. Клуб. Она старалась не вздрогнуть при виде Киллиана и того, как при ее появлении он встал. То, как он смотрел на нее, придавало ей сил и в то же время вонзало нож в ее разбитое сердце. Она попыталась его игнорировать. В основном ей это удалось, потому что тут она увидела Зейна, и все остальные отошли на задний план. Лекси бросилась в его объятия. Он крепко ее сжал, и в его сильных руках она немного расслабилась.
— Мама? — тихо спросила она, когда он отстранился.
От выражения лица Зейна она вздрогнула. Оно говорило ей, что он снова превращается в того мужчину, которого она встретила более двух лет назад, когда он менял колесо на их Бетти. Этого не должно случиться.
— Пока ничего не известно, Лекс, — его голос звучал хрипло, и, казалось, он едва сдерживался.
Она положила руку ему на плечо.
— А малыш? — спросила она еще тише.
В глазах Зейна сверкнула сталь, и он, казалось, не мог больше ни секунды терпеть этой муки.
— О нем тоже ничего не известно, куколка, — сказал он с покорностью в тоне. Словно уже морально подготовился к поражению.
Лекси не собиралась сдаваться.
— С ними все будет хорошо, — уверенно заявила она, не позволяя себе верить во что-то меньшее.
Она взяла его за руку и крепко сжала, желая успокоить. Его взгляд немного смягчился, и он обнял ее за плечи.
Так они простояли полчаса, не разговаривая, Лекси активно игнорировала обеспокоенный взгляд мужчины, который разорвал ее сердце в клочья. Она была слишком занята поддержкой отца. И молитвами за маму.
Единственный раз, когда Зейн заговорил, это когда он быстро и без эмоций рассказал о произошедшем. Лекси знала, что причина его тона не заключалась в недостатке чувств, а, наоборот, в их избытке. Он нашел ее маму истекающей кровью и без сознания. Она была на восьмом с половиной месяце беременности. Зейн выглядел так, словно собирался схватить одного из докторов, торопливо снующих через приемную. В какой-то момент ей пришлось физически помешать ему пройти через двери с надписью «только для медицинского персонала». Она решила, что это не впервые, потому что, когда он сделал шаг в сторону операционных, Брок, Кейд и Лаки быстро встали.
Наконец к ним вышел доктор, и его взгляд остановился на всех членах клуба, заполонивших приемную.
— Мия Уильямс?
Лекси и Мия взяли фамилию Зейна. Две недели назад Зейн официально стал отцом Лекси, что подтверждалось документально. Документы об удочерении оформили в гостиной их дома.
Зейн быстро надвинулся на доктора, встав с ним лицом к лицу. Их разделяло всего несколько дюймов. Лекси была рядом с ним, а значит, пошла следом. Не то чтобы она возражала. Ей нужно было знать, что происходит с ее мамой и младшим братом. Она нуждалась в хороших новостях.
— Это моя жена, — рявкнул Зейн, и доктор слегка дернулся. — Как она?
Взгляд доктора немного смягчился.
— С ней все хорошо. — Лекси почувствовала, как все тело Зейна расслабилось. — У нее произошла отслойка плаценты, что вызвало кровотечение и небольшие осложнения при родах, вот почему мы заставили вас так долго ждать.
Его лицо выражало сочувствие, но не как при необходимости сообщить кому-то плохие новости. Лекси почувствовала, как в ее тело возвращается тепло.
— Ребенок? — Зейн замер, его лицо по-прежнему не выказывало эмоций.
Доктор улыбнулся.
— У вас здоровый мальчик, поздравляю.
За спиной Лекси раздались возгласы одобрения, и она была почти уверена, что в основном они исходили от ее мальчиков. Она полностью расслабилась, наконец, позволив себе нормально дышать, и повернулась к Зейну. Он улыбался. Широченной улыбкой от уха до уха.
— Хотите познакомиться с сыном? — спросил его доктор.
Зейн сжал плечо Лекси.
— Да, и моя дочь идет со мной, — ласково сказал он.
И с этого момента и без того огромная, сумасшедшая и любящая семья Лекси стала намного больше. И то, что она сказала своей маме в тот день, когда та узнала о своей беременности, укрепилось еще сильнее. Зейн был лучшим отцом в мире.
Конец
