– Чюсбеи!
Прежде чем человек Сесила успеет что-то сказать или сделать, я подхожу к ней.
– Это шпион из Лондона, – говорю я быстрым шепотом. – Скажите мне скорее. Вы затевали заговор? Есть заговор, чтобы помочь вам бежать? С вами говорил человек по имени Джерард? От этого зависит моя жизнь.
У нее такой стремительный ум, она сразу видит, что я в опасности, видит ждущего человека, слышит мой серьезный тон. Она отвечает тут же, не уклоняясь, быстрым шепотом:
– Нет. Клянусь. Я никогда даже не слышала о нем.
– Бесс не говорила с вами о заговоре, чтобы вас освободить?
– Бесс? Жизнью клянусь, нет.
Я кланяюсь.
– Мне придется отложить нашу прогулку, если вы меня простите, – громко говорю я.
– Я повожу коня, пока вы не будете готовы, – отвечает она формальным тоном и поворачивается к своему коню.
Я жду, пока ее коня не установят перед ней, чтобы поднять ее в седло. Даже когда за мной стоит человек Сесила, желающий допросить мою жену, я не могу позволить кому-то другому поднять королеву Марию и обнять ее на это краткое волшебное мгновение. Она улыбается мне.
– Soyez brave[31], – шепчет она. – Я невиновна. У Елизаветы нет против меня свидетельств, и она не посмеет ничего со мной сделать. Нам нужно быть смелыми и ждать.
Я киваю, она разворачивает коня и выезжает со двора. Проезжая мимо шпиона Сесила, она на мгновение улыбается самой шаловливой улыбкой и кивает в ответ на его нижайший поклон. Когда он выпрямляется, ее уже нет, но выражение его лица говорит само за себя.
– Я не знал, – заикаясь, произносит он. – Господи, она красавица. Боже, ее улыбка…
– Именно, – мрачно говорю я. – По этой причине я и плачу стражникам вдвойне, поэтому не перестаю наблюдать и поэтому могу вам ручаться, что в моем доме заговоров нет.
Мы находим Бесс, как я и ожидал, в комнате, где должны храниться записи, записи о прошлом семьи: родословные, свидетельства пэров, описи турниров и замен и тому подобное. Под командованием Бесс история чести отринута, полки и ящики вместо нее заполняют отчеты о доходах и тратах из Чатсуорта, настриг с овец, древесина из лесов, свинец из рудников, камень из каменоломен, выработка угля, отчеты корабелов и дорожный сундук, который она повсюду с собой берет, полон отчетами из других ее поместий и земель. Они все теперь мои, стали моими в браке. Но Бесс так волнуется при мысли, что мои управляющие будут всем руководить, – хотя они делают это превосходно, – что продолжает проверять отчеты о своей прежней собственности, а я просто получаю доход. Мне разницы нет. Я не торговец, которому в удовольствие считать золото. Но Бесс любит знать, как поживают ее земли, ей нравится участвовать в утомительном труде пастухов, шахтеров, камнедробителей и корабелов. Ей нравится просматривать все деловые письма и самой на них отвечать. Нравится складывать все и видеть, сколько у нее прибыли. Она ничего не может с собой поделать. Это для нее большое удовольствие, и я не могу ей в нем отказать. Хотя и не могу не находить это поведение весьма принижающим достоинство английской графини.
Я вижу, что Герберт Грейси слегка теряется, застав Бесс в ее логове, окруженную книгами, исписанными писарским почерком; два писаря, склонив головы, пишут под ее диктовку. Воспользовавшись мгновением замешательства, я подхожу к ней, беру ее за руку, целую и шепчу на ухо: «Берегись».
Понимает она не так быстро, как шотландская королева.
– Чего, что такое? – спрашивает она, громко, как дурочка.
– Это Герберт Грейси, он от Сесила.
Она тут же расплывается в улыбке.
– Добро пожаловать, – говорит она. – Как господин секретарь?
– Здоров, – отвечает Грейси. – Но просил меня переговорить с вами с глазу на глаз.
Она кивает писарям, и они собирают перья, готовые выйти.
– Здесь? – спрашивает она, словно графине пристало заниматься делами в конторе писаря.
– Пойдем в галерею, – прерываю ее я и, воспользовавшись возможностью пойти с нею впереди, снова пытаюсь ее предупредить: – Он расследует заговор с целью освобождения королевы. Говорит, ты в нем участвуешь. С человеком по имени Томас Джерард.
Она ахает, и я понимаю все.
– Жена, – шепчу я почти со стоном, – что ты натворила?
Она не отвечает мне, она не обращает на меня внимания, хотя я рискую собственной шеей, перешептываясь с нею. Она оборачивается к молодому мистеру Грейси, стоящему на ступеньку ниже нее, и протягивает ему руку с открытой честной улыбкой.
– Мой муж говорит, что Сесил знает о заговоре Джерарда, – быстро произносит она. – Это из-за него вы здесь?
Я подавляю ужас от этой простоты. Если бы она меня послушалась, если бы не действовала, как считает нужным, с этой вечной независимостью.
Он берет ее руку, словно они скрепляют сделку, и кивает, пристально глядя на Бесс.
– Да, это по поводу заговора Джерарда.
– Вы, должно быть, думаете, что я поступила очень глупо, – говорит она. – Я пыталась все сделать правильно.
– В самом деле?
– Я собиралась сегодня рассказать мужу, он об этом ничего не знает.
Быстрого взгляда карих глаз мистера Грейси на мое оцепеневшее от ужаса лицо хватает, чтобы убедиться, что это так, и он возвращается к Бесс.
– Мой слуга, Джон Холл, пришел сказать, что кто-то пытался его подкупить, чтобы он вывел шотландскую королеву на пустошь, где ее встретили бы друзья и увезли с собой.
Человек Сесила снова кивает. Меня поражает, что это для него не новость, он уже все об этом знает; он слушает, чтобы убедиться, что Бесс не лжет. Это не допрос, это ловушка.
– Говори правду, жена, – предупреждаю ее я. – Не пытайся защитить своих слуг. Это важно.
Она поворачивает ко мне бледное лицо.
– Знаю, – говорит она. – Я расскажу мистеру Грейси всю правду, а он скажет моему доброму другу мистеру Сесилу, что я честна и верна, как всегда.
– Что вы сделали, когда ваш слуга Джон Холл пришел к вам? – спрашивает ее мистер Грейси.
– Я спросила его, кто еще замешан в заговоре, и он назвал мистера Роллстона и сэра Томаса Джерарда и сказал, что за ними может стоять кто-то еще, кто-то более знатный.
– И что вы сделали?
Бесс смотрит на него с открытой улыбкой.
– Ну, думаю, вы посчитаете меня коварной женщиной; но я подумала, что если пошлю Джона Холла к этим людям, чтобы сказал, что можно продолжать, он сможет выяснить имена заговорщиков и есть ли за ними кто. А потом я могла бы рассказать мистеру Сесилу обо всем заговоре, а не о никчемной его ниточке.
– И он вам докладывал?
– Я его сегодня не видела, – отвечает она и смотрит на него, внезапно понимая. – Ох, вы его схватили?
Грейси кивает.
– И его сообщников.
