— Так вот, — мистер Фран бросил на меня быстрый взгляд поверх очков. — И в этот торжественный день, господа… бра… эээ… — он мимолетно глянул в свои бумажки. — Ратмир и Алёна, разрешите пожелать вам счастья и света мудрости на тернистом пути брачной жизни. Теперь ваши жизни становятся единым целым, освещенным благодатью брачных уз…
— Хи-хи-хи, — вновь издал мой беспокойный рот. Честное слово, сама я была настроена серьезно дослушать речь мистера Франа. — Вы прямо в точку, мистер Фран. Брачные узы — лучше и не скажешь… Лишь бы брачными узами к брачному ложу не привязали! — отчего-то сморозила я и покраснела, понимая, что несу чушь, отражающую переживания в моей голове.
— Алёна! — не выдержал и вспыхнул мой почти муж. — Что с тобой? Ты сильно нервничаешь? Я принесу тебе воды.
— Не надо, — провела рукой, тормозя его порыв, с тоном заправского алкоголика на предложение подлить воды в спиртовую настойку. — А что Вас, собственно, не устраивает? — внутри меня вспыхнуло желание поспорить, как будто я этой настойки предварительно хлебнула из-под полы. — Я обещала Вам только согласиться с браком, а вот как я это сделаю — дело мое…
На лице Ратмира заходили желваки, но он сдержал себя от дальнейших действий по успокаиванию невесты, лишь глянул недобро сначала на меня, а затем почему-то на мистера Франа.
— Давайте ближе к делу, — немного раздраженно сказал жених документалисту, и тот суетливо достал какую-то папочку из-под бумажки с формальным поздравлением.
— Хм-м… Уважаемые господа иль Ратмир Оганелосский и аль Алёна Локкелар, — направил нам служебную улыбку, — как вы знаете, помимо формального соглашения, каждая пара имеет право внести собственные корректировки… Сейчас я зачитаю вам ваше соглашение, — он сделал многозначительную паузу, а я напряглась. Все-таки обещать то, от чего я хотела потом отказаться, было неприятно. Но делать нечего. Я заметила, что жених тоже застыл, а свидетели, напротив, светились от радости, как свежеиспеченные блины в масле.
— Итак… Клянетесь ли вы… всегда любить друг друга, хранить друг другу верность, поддерживать друг друга в несчастье и радости, в горечи и благоденствии, в болезни и здравии. Строить общий дом, растить общих детей и…
— Посадить общее дерево… — мрачно закончила я, памятуя распространенную в книгах фразу. Честное слово, я не хотела портить проникновенную речь, просто сегодня был особенный день, вчера денек тоже выдался "на славу" и, возможно, тонкие настройки механизмов в моей голове дали сбой. Меня преследовало особенно несдержанное настроение. Впрочем, когда документальный советник зачитывал свою речь, моя шутливость разом испарилась. Я, как и любая обычная девушка, втайне мечтала о семье, детях… Поэтому не могла с холодным равнодушием приносить столь важные клятвы, затрагивающие мои самые потаенные желания. Эти слова, словно наделенные какой-то волшебной силой, отрицали возможность поступать иначе. По крайней мере, любая мысль об этом вызывала в душе невыносимый скрежет, словно когтями царапала по стеклу.
— Хм… хм… — мистер Фран глянул на меня, как на имеющую явный умственный недостаток невесту, и сочувствующе вздохнул в сторону жениха. — Заботиться о лесе, а также о всех его жителях. Оберегать лес и обеспечивать его процветание всегда и везде… Хранить преданность друг другу и лесу не только в словах и поступках, но и в мыслях… — ага, это что же значит, стоит не так подумать, так сразу кара небесная на голову упадет? Однако жених предпочитал другие наказания, я невольно заерзала на стуле и закусила губу.
— Каждый день делать шаги навстречу друг другу и помнить… — он сделал паузу и снова оглядел нас поверх очков. Я вздрогнула, стараясь не показывать своего нервного состояния, — что от каждого действия, слова или даже мысли зависит счастье и благополучие семьи, детей, леса и его обитателей. — То, что лес всегда будет третьим между нами, я уже поняла. — Готовы ли Вы принести клятву, невеста?
Неспешно качались листья за окном, шелестели, словно пытаясь дать так нужный мне совет. Луч солнца, пробившийся сквозь гардину, выхватил водоворот пылинок в гостиной, круживших словно искорки в хаотичном хороводе. Где-то громко закричала шальная птица. И тикали старинные часы у дальней стены гостиной. И почему я их раньше не замечала? Быть может, потому что сейчас в помещении установилась почти что звенящая тишина, готовая разорвать пространство… Я не смотрела ни на кого, мой взгляд был устремлен глубоко внутрь, убегая от принятия решения. Такие же часы стояли у нас дома в переходе второго этажа. В детстве мы с сестрами любили играть, замерев около часов как только стрелки приближались к верхнему значению. Проигрывал тот, кто не удержавшись, подпрыгивал от резко раздавшегося в тишине Тим-бооом, Тим-бооом. Где сейчас мои малышки, младшие сестренки Элина и Волли, о чем они думают? Волли пора выбирать, куда она отправится после школы. Она всегда мечтала стать врачом, но обучение в Медицинской Академии стоит слишком дорого. Я увидела отца, потирающего складку между бровей в надежде свести наш скромный бюджет к чему-то удовлетворительному, расплатиться с долгами и исполнить мечты подросших дочерей… Помотала головой, словно отгоняя мысли. Не о том я думаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мельком глянула на Ратмира, он сидел, чрезмерно сосредоточенный, острым взглядом пронзая мою голову от лица до затылка, нанизывая ее, словно гигантскую бусину, и прикусила губу. Он не двигался и, все, казалось, замерли, превратились в окаменевшие статуи… Лишь биение моего загнанного в угол сердца ударяло по ушам и норовило выскользнуть из груди. Быть может, Ратмир прав? И учащенное сердцебиение говорит о чем-то еще, кроме как физиологической реакции, обычных химических процессах, что возникают сами собой, когда велением судьбы сближаются мужчина и женщина… И боль, эта боль вчера, неужели так будет всегда? Больно. Не физически, а внутри, там, где всегда жили мечты и трепетные надежды на разделенное с кем-то счастье. Все ломало ощущение, что в меня ворвались, не спрашивая согласия, дошли до потаенных мест и вывернули, разглядывая, словно опытный образец. Но ничего… я смогу это пережить. Смогу разыграть эту партию и докопаться до той правды, которая не дает мне покоя. Заботиться о лесе? Отлично! Только… у меня свои представления об этой заботе. По мне, так лесу пойдет на пользу интерес научного сообщества. А я… как-нибудь выплыву. Быть может…
— Клянусь. — Рассек тишину мой тихий голос, иначе наэлектризованная тишина уже готова была взорваться вспышками испепеляющих все вокруг молний. Мужчины разом выдохнули с облегчением. Все. За то время, что мы молчали, каждый успел придумать очередную порцию убеждений для нерадивой невесты. Я же преподнесла им подарок, согласившись по доброй воле, и теперь они расслаблено откидывались в креслах и улыбались, понимая что дело, то есть я, в шляпе.
— Готовы ли Вы принести клятву, жених? — документалист перевел блеклые глаза на Ратмира.
— Клянусь! — выдохнул тот почти что рыча, как будто слишком долго удерживал это слово в себе.
Документалист кивнул, что-то отметил в лежащей перед ним бумаге, а затем выудил и положил перед нами красиво оформленный завитками и печатями листок, на котором значились заманчивые слова "Брачное соглашение".
— Итак, у меня отмечено… — засуетился мистер Фран, — у вас кровный договор. Сейчас я достану инструмент, чтобы вы могли поставить кровную печать…
— Что?! — взвилась я. Так и знала, что меня ожидает некая подлость. Не случайно Ратмир отшатнулся, как только я упомянула кровь. И ведь, мерзавец, не объяснил ничего. — Кровный договор? Но мне никто не говорил… — грозно глянула в сторону Вампира, одетого в строгий фрак. — И на это я согласия не давала!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мужчины снова напряглись, это стало заметно по поджарым позам и поджатым губам.
— Брачный договор уже считается действительным, — развел руки мистер Фран. — Вы, конечно, можете просто расписаться. Но кровная часть — это красивая традиция. Это пожелание, чтобы супруги не ранили друг друга больше, чем в этот раз. Кроме того, замечено, что договоры на крови более крепкие. Вы не волнуйтесь, это совершенно не больно! — затараторил документалист, желающий побыстрее завершить странную свадьбу. — У меня есть специальный инструмент, индивидуально запечатанный, достаточно нажать кнопочку и иголка сделает небольшой прокол пальца. Всего капля крови! Всего лишь!
