– Ну что? – спросил меня Лукин, вцепившись в лицо напряженным взглядом.
– Похоже, кавалерия, ну или, скорее уж, тяжелая артиллерия, у нас есть. Вот только тут проблема, что бить она станет, когда включится, без разбору, и нашей задачей номер один станет вовремя унести ноги.
– А поэтому важен будет выбор места действа, который нам хрен кто предоставит, – проворчал Данила.
– Скорее всего, – согласилась я и стала набирать Волхова.
Он не ответил, а спустя минуту пришло сообщение “Через полчаса у тебя”. И чем-то повеяло совсем паршивым от этого поверх и общей тревожности.
– Что? – покосился ведьмак.
– Едем ко мне. По телефону Егор говорить не хочет.
– Все плохо, – подтвердил подлунный и так возникшее у меня предчувствие.
К моменту, как добрались до дома, майор уже ожидал меня, стоя под мелким дождем около своего авто.
Повинуясь его жесту, мы молча вошли и поднялись в большую столовую.
– Девушка обращена, Люда, – оставшись стоять у окна сообщил мне Волхов. – На данный момент она преодолевает стадию первой жажды, причем уже в фазе ее угасания, потому как смогла вполне адекватно отвечать на мои вопросы, без попыток осушить. И подтвердила полную свою добровольность, как и ожидалось, причем аргументированно.
– И что это значит?
– Что убийство козла Петши ничего уже не исправит, процесс необратим, – буркнул ведьмак. – Они действуют наверняка и подстраховались от возможности решить вопрос таким образом, каким задумали мы.
– Судя по состоянию твоей сестры, впервые укушена она была еще даже до побега из дому, – продолжил Егор бесстрастно. – Скорее всего, их расчет и состоял в том, чтобы ко времени, когда ты все узнаешь, сделать ничего уже нельзя было бы общеизвестными методами.
– Мама упоминала, что пару дней до побега Лена вела себя странно, – пробормотала я.
– На самом деле, это большая удача твоих родных, что она сбежала с Петшой, а не напала на кого-то, – заметил Волхов.
– Нет, эти сволочи все отслеживали и сработали четко, – возразил ему ведьмак. – Девушку выдернули из дому ровно в тот момент, когда она уже “дозрела”. Не раньше, чтобы у нас было время для маневра ответки, и не позже, чтобы из-за потери ты впала бы в дикую ярость и ни в чем бы уже с ними не пошла на сделку, нуждаясь только в мести.
Я нуждаюсь в мести. Уже сейчас. И мне плевать, что это непродуктивно.
– Да уж, они мастерски загнали меня в угол, точнее уж, приперли к стенке, оставив лишь один выход – найти Чашу и обратить вспять то, что они сделали с Ленкой, – нахмурилась я, прислушиваясь к тому, как ворочается внутри сила, повышая градус напряжения, как если бы закладывала одно за другим кольца тугой пружины, что скоро будет готова выстрелить.
– Учитывая последствия возвращения подобного артефакта в подлунный мир, я бы рекомендовал оставить все как есть. Тем более, что никем и нигде не описаны реальные свойства Чаши и подтверждения того, что она действительно способна обратить вспять завершенную метаморфозу, нет.
– Я практически уверена, что у чертова Рихара Бувье есть эти самые точные сведения, раз он прет к ее обретению не считаясь с жертвами и средствами, – покачала я головой.
– Не считаться с жертвами, тем более человеческими – общая черта большинства подлунных.
Волхов остается Волховым. Если почудилось, что он в чем-то изменил свои взгляды на мне подобных, то, как говорится, перекрестись.
– Ой, вот только не надо начинать задвигать нам, что люди сами все такие в белом и в вашей истории не за положняк, когда на смерть идут тысячи одних, ради типа великих целей и убеждений или просто выгоды других, – огрызнулся ведьмак, испепеляюще зыркнув на Егора.
– Не нужно сейчас этого, – не повышая голос, но жестко оборвала я этот тупиковый диалог. – Мне видится, что теперь, когда не стоит уже остро вопрос времени, мне нужно вступить в переговоры с Петшой и Бувье. Пусть подумают, что я сломалась и готова добывать эту проклятую Чашу.
– Напоминаю, что я как представитель отдела…
– Будешь этому всячески препятствовать, я помню. Но при этом в само течение ситуации вмешиваться не станешь. Так?
– Так. Официально у меня нет для этого оснований до тех пор, пока не замешаны интересы людей, и не появился потенциально опасный артефакт.
Зачем он повторяет это?
– Хм… А скажем, если ты располагаешь агентурными данными, что сей артефакт будет явлен в свет там-то и тогда-то, то у отдела есть полномочия взять и изъять его?
– Предотвратить появление ему куда как проще, чем потом изъять, – с привычной язвительностью заметил Данила.
– Это так, – согласился майор, глядя исключительно на меня, – но чтобы предотвращать что-либо, надо этими самыми агентурными данными обладать.
Наши взгляды сцепились намертво на полминуты, а после я кивнула, опуская глаза и прошептала беззвучно “спасибо”.
А вот Лукин прорычал себе под нос нечто неразборчиво-гневное и однозначно матерное с упоминанием некоего “хитрожопого нациста”.
– Алька! – позвала я слугу, и он появился еще до конца произнесения своего имени. – Мой мерзкий ночной посетитель оставлял визитку. Она так и должна быть где-то внизу в приемной. Принеси, пожалуйста.
Мини Делон метнулся исполнять, а я обратилась к Егору.
– Что ты имел в виду, говоря, что моя сестра аргументированно доказала тебе свою добровольность?
– Она сказала, что теперь свободна. От своей инвалидности, от оков вечной стеснительности, от постоянного осознания неполноценности, от страха перед окружающими, от внутренней боли, что причиняли оковы ее бесконечных комплексов и зажимов. Она заявила, что Петша не просто соблазнил ее, а дал целую новую жизнь.
Серьезно? Не – то, что Ленка теперь слышит, тут я дико рада. Но неужели она реально столько носила в себе? И я ни о чем не подозревала? Считала ее вечную тотальную стеснительность и отказ от общения с посторонними неким проходящим явлением, что исчезнет с возрастом.
– Разве она еще не поняла, что ее используют? Что они просто бездушные твари, для которых эта ее новая выдуманная жизнь всего лишь разменная монета?
– Василек, ты не убедишь ее в этом, – ведьмак потянулся через
