Через некоторое время планер завис рядом с крышей здания и оттуда выпрыгнули дружественные вояки, которые тут же начали не очень бережно, но быстро и эффективно закидывать живой груз в салон транспортного средства. К грузу, кстати, отнесли и самого Чезаре, рассудившего, что уж не угробить Лилит им ума хватит.
— Ну что ж, — философски заметил 'груз', — Зато довезут. Кстати, Мария, пока летим, не расскажешь, кого еще ты обещала защищать, чтобы мне ненароком кого‑нибудь из них не убить?
— Ну — у… я, вроде как, приносила церковные обеты, — она задумалась, — Но лично обещала защищать только Лили.
— Это хорошо, — серьезно кивнул он, — Не думаю, что церковные обеты представляют для тебя такую же угрозу.
— Ну… я… — Мария замялась, — Честно говоря, не очень понимаю, что произошло… там.
— Увы, в том, что произошло, виноват я, — мрачно ответил Чезаре, — Все дело в твоей клятве защищать Лилит. Пойдя против нее, я переступил через твою волю — и этим едва не убил тебя. Прости.
— Есть такие грани, через которые нельзя переступать, — сердито сказала девушка, — Вообще нельзя, никогда. Нельзя убивать детей. Как тебе такое только в голову взбрело?
— Так меня учили, — просто пояснил Чезаре, — Совесть может говорить что угодно, но если совесть противоречит долгу, выбирать следует долг. Я поступил по — другому лишь однажды.
— Наверное, это не то, что мне следует знать, — предположил девичий голос в наушниках.
— Почему? — удивился он, — Ведь это напрямую касается тебя. А те тайны, которые это затрагивает, я уже выдал тебе на барже.
Шпион немного помолчал и начал рассказывать:
— Когда ты раскрыла мне свой дар, PSIA немедленно загорелись идеей использовать тебя в своих интересах. Сама понимаешь, твой дар уникален и дал бы им огромное преимущество. Предполагалось со временем перевербовать тебя, прежде чем о твоих способностях узнает церковная верхушка. Твое клеймение стало для них настоящим подарком судьбы: если бы теперь ты попала к ним в руки, твое мнение уже не играло бы никакой роли. Поэтому, когда мы думали, как снять Рим со спины демона, мне поступил приказ: бросать все и доставить в Японию 'сигмафин — коммуникатор'. Долг агента — повиноваться. А я… я успел привязаться к тебе, Мария. Отчасти из‑за этого я остался: чтобы отложить принятие решения. К тому моменту, как я спустился за тобой на дно, я уже четко знал, что не позволю сделать из тебя вещь. Поэтому я, с помощью Рейко, оборвал связи с PSIA. И поэтому же я ввязался в дело по возвращению тебе тела: после этого ты получишь свободу, и уже никто не сможет использовать тебя против твоей воли. По крайней мере, я на это надеюсь.
— Значит, теперь тебя будут разыскивать, — это был не вопрос, а утверждение, — Чтобы устранить. Прости.
— Тебе‑то за что извиняться? — переспросил Чезаре, — Охота меня не особо беспокоит. Единственное, что меня беспокоит, это то, что что‑то может пойти не так, прежде чем я достигну цели. Сегодня я едва не убил тебя. Если бы я не успел исправить ошибку…
Он помотал головой, не желая об этом говорить. Мария и не настаивала. Она вновь замолчала, решив не беспокоить раненого.
'Грузовой' сигма — проектор, способный выдержать даже истинную форму дракона, больше всего напоминал гараж. Оставалось лишь гадать, как его умудрились доставить в лагерь и развернуть тут. Но так или иначе, сейчас солдаты аккуратно перекладывали Лилит прямо на пол 'гаража'.
— Действуйте быстро, — командовала Рейко, — Не оставляйте ничего лишнего. Ради бога, не топчите!
Кардинала тоже сгрузили с планера, но не в проектор, а на стоящую неподалёку каталку.
— С возвращением, Чэр, — кивнула ученая, — Что Артур?
Она наверняка уже знала ответ, однако, всё же решила спросить.
— Скорее всего, он мертв, — мрачно покачал головой Чезаре, не привыкший терять соратников.
Японка лишь кивнула. Последний вояка, тем временем, покинул 'гараж' и начал закрывать дверь. Пальцы Рейко тут же забегали по голографическому дисплею.
— Я за тебя волновалась, — наконец, сказала она.
— Не стоило, — пожал плечами Чезаре, — Я чуть ли не единственный, кому в той ситуации не угрожало серьезной опасности.
Конечно, бомбежку не назовешь безопасной ситуацией… Но это мелочи в сравнении с тем, что пережили Мария и Лилит.
— Я привыкла волноваться, когда людей обстреливают со спутника, — ехидно заметила Рейко, — Это нормально.
— Быть может, — усмехнулся в ответ шпион, после чего стал серьезным. Относительно, — Девять из десяти, что этот обстрел нам устроил Жестяной Джокер. Из этого следует, что Джейд хочет, чтобы следующий удар мы нанесли по ее представителям в Японии… И, что самое отвратительное, других вариантов у нас нет, потому что абсолютно с тем же успехом они могут обстрелять нас и в других городах. Вывод: в скором времени мы отправимся прямиком в ловушку, прекрасно зная, что это ловушка.
— Скорее, ее мнение здесь всем индифферентно, — заметила женщина, — В конце концов, RN‑JKR-1 никогда не слушал авторитетов. Ты заинтересовал его. Самым безопасным будет тебе отправиться в Токио в одиночку.
Чезаре кивнул:
— Что удалось выяснить твоим 'одаренным девушкам'? — затем, иронически усмехнувшись, он добавил, — И что известно о нем тебе самой?
— Я знаю о нём довольно много, — ответила она, — Ведь это я его создала.
— Конкретнее, — драматическое признание Рейко кардинал оставил без комментария, — Возможности? Слабые места? Особенности поведения?
— Его слабым местом является характер. Технически, это единственное слабое место. RN‑JKR завораживает всё, чего он не может до конца понять. Из‑за этой черты он, по сути, вынужден 'играть честно', ставя перед своей лабораторной мышкой выполнимые условия. Если бы не эта черта характера, он бы, пожалуй, уже давно захватил весь мир.
Рейко чиркнула пальцем по голодисплею и повернулась к Чезаре.
— Технически, это NI — сервер с мощным синтетическим телом и множеством подключаемых сигмафинов. Его конфигурация может быть положительно любой. Даже без сигмафинов он способен одолеть взвод спецназовцев в рукопашном бою, благодаря мощным аналитическим способностям и невероятной реакции. Он неостановим и неистребим. Технически, чем дольше он за тобой наблюдает, тем меньше у тебя шансов, и тем ближе он к разгадке, после которой ты станешь для него скучным. Однако, его тело имеет небольшое несовершенство, которое он намеренно оставил, превратив его в оружие.
— Что за несовершенство? — уточнил Чезаре. Сверханалитик казался ему немногим менее опасным противником, чем ожидавший в Америке телепат, однако то, что Рейко сказала о его характере, вызвало интерес. Любопытно, что Джокер скажет о человеке, который в последнее время не особенно понимает сам себя?..
— Его тело может работать на сверхнагрузках в течение продолжительного времени, — сообщила она, — Однако, расплатой за это служит перегрев. Технически, он способен расплавиться во время боя. Правда, чтобы довести до этого, потребуется поддержать этот темп в течение очень заметного промежутка времени. Боюсь, дольше двадцати секунд пока не мог осилить никто.
— Насколько заметного? — все же уточнил шпион, хотя и понимал, что этой слабостью он не воспользуется. Более того: если Джокер осведомлен о ней, значит, он учитывает в своих расчетах, что его противник попытается ее использовать…
— Вряд ли дольше минуты, — ответила собеседница.
— А я знаю! У меня есть гениальный план, как убить Джокера! — радостно закричала Мария прямо в ухо Чезаре, заставляя того подпрыгнуть на месте.
— Я слушаю.
— Надо его подвесить! — радостно крикнула Мария, — Если я правильно поняла, то Джокер в первую очередь аналитик, а оттого не будет наносить удар, не проанализировав.
— А я уже всё сказала, — отметила Рейко, вновь оборачиваясь к сигма — проектору.
— Чем же? — поинтересовался Чезаре, понижая голос: хоть Рейко и в курсе по поводу Марии, человек, разговаривающий сам с собой, все равно выглядит странно, — Учитывая его вычислительную мощность, есть ли смысл пытаться атаковать его на его же поле?
— А почему нет? Если ты начнёшь действия вовсе неподдающиеся анализу и совершенно нелогичные в данной ситуации, он всё равно попытается их систематизировать, — предположила девушка, — В конце концов, это же его безумие. Он будет вынужден подчиняться ему, как Робин подчинялся своему максимализму и неуязвимости.
Что‑то в этом было: точно так же сам Чезаре вынужден был подчиняться своей хитрости и расчетливости. Вот только…
— Но стремление поступать нелогично само по себе поддается анализу, — возразил он, — Я согласен, что нет смысла пытаться найти оптимальную стратегию: он ее наверняка уже просчитал; но и попытка намеренно выйти за рамки логики также вряд ли что‑то даст.
