По правде сказать, ему было досадно, что Шмулик женится первым.
«Ну, мы еще посмотрим, кого он выбрал. Может, дурнушка какая-нибудь», — утешал себя Хема.
Хотя они вместе кончали курсы трактористов и в одно время начали работать в колхозе, Хема все же считал себя более опытным, более искушенным в житейских делах и частенько поучал своего друга. Да и на девушек Хема начал заглядываться раньше Шмулика и был предприимчивей своего робкого приятеля. Если ему понравится какая-нибудь девчонка, он уж постарается ее залучить на прогулку или в кино — словом, завязать с ней близкое знакомство.
— Держу пари, я любую девушку подцепить могу — только к каждой особый подход нужен. А уж я на это мастер.
— Ну, раз ты такой мастер, чего же, спрашивается, ждешь? — подшучивал над ним Шмулик.
— Не веришь? Давай побьемся об заклад. Что, слабо — боишься пойти на пари? — горячился Хема.
Но робкий, казалось бы, Шмулик перехитрил своего прыткого друга: он стал где-то пропадать, все свободное время, которое раньше почти всегда проводил вместе с приятелем, он, принарядившись, проводил теперь в другом месте. И не успел тот оглянуться, как прошел слух, что Шмулик женится на девушке-бригадире из соседнего колхоза.
Собираясь на свадьбу, Хема подумал, что неплохо бы заехать за девушкой, с которой он познакомился на районном слете бригадиров.
— Вот это девка… Настоящая красотка — во всей области второй такой не сыщешь! — прищелкивал он языком, говоря о приглянувшейся ему девушке.
К свадьбе Шмулика в колхозе готовились все бригады: покупали подарки, сочиняли заздравные речи, горячие пожелания, игривые частушки, шили себе новые наряды — словом, делали все возможное, чтобы не ударить в грязь лицом перед родными и знакомыми невесты.
Но больше всех волновались и готовились к свадьбе Хема Баршай и колхозный конюх Ехиел Зинк — здоровенный широкоплечий человек с короткими, сильными руками, густой рыжей бородой и удивительно маленькими для его крупного длинного лица серыми улыбчивыми глазами. С раннего утра Ехиел готовил новую и чинил старую упряжь, чистил и скреб до блеска колхозных лошадей, причесывал им гривы, подравнивал хвосты и то и дело бегал к жениху рассказать, как подвигается дело.
— Кони готовы, — пыжась от усердия и самодовольства, докладывал он. — Я в честь твоей свадьбы подсыпал-таки им лишнюю мерку овса — пусть тоже чувствуют, что у нас праздник. Я даже оси смазал наново, чтобы не скрипели, а об упряжи и говорить не приходится — сверкает!
И каждый раз, когда Ехиелу по дороге к дому жениха попадался навстречу Хема, конюх не упускал случая подтрунить над хвастуном и хватом, которого так ловко обогнал скромный Шмулик.
— Ты мастер только на чужие свадьбы ездить, а от тебя винца не так-то скоро дождешься, — насмешливо говорил он смущенному Хеме.
— Ничего, ничего, потерпи, реб Ехиел, скоро погуляешь и у меня на свадьбе, а уж вина я не пожалею, — бодрился Хема, — недавно я познакомился с одной девушкой — картинка, а не девка. Если успею, прихвачу ее на свадьбу Шмулика. Вот с кем я не задумываясь пошел бы в загс!
— Смотри, Хема, как бы тебе не опоздать — лучших девок расхватывают почем зря. Ты бы поменьше собирался. А за нами дело не стянет — мы и на твоей свадьбе погуляем не хуже, чем на Шмуликовой. Ну, так как? Сыграем свадьбу?
— Сыграем! — весело подмигнул Хема Ехиелу.
Серые глазки конюха подернулись влагой, по всему видно было, как он мысленно облизывается в предвкушении знатной выпивки, которая ожидает его на обеих свадьбах.
— Ты смотри у меня, чтобы на твоей свадьбе было не хуже, чем у Шмулика; видишь, что там делается, — указал Ехиел на дом жениха, — день и ночь жарят и парят: понюхай, как здорово пахнет…
— Будь спокоен — и у меня будет не хуже, а то и получше, чем у Шмулика, — на прощанье заверил Хема Ехиела.
А Ехиел очень спешил. Ему надо было оповестить всех колхозников, что подводы готовы и пора собираться в дорогу. Конюх бегал от двора к двору, останавливая встречных и азартно выкрикивая:
— Эй, друзья, спешите на свадьбу! Подводы давни ждут. Поторапливайтесь, свояки!
Солнце указывало на полдень, когда повозки вынеслись из поселка на хорошо укатанную степную дорогу. На первой, по-праздничному ярко разукрашенной бричке ехал жених со своей родней, за ним — трактористы, полеводы, животноводы. Свадебный поезд был шумным и веселым: подводы обгоняли одна другую, слышались задорные выкрики.
Хема выехал на свадьбу позже других: портной, как нарочно, не успел к сроку сдать ему новый костюм. А тут еще надо было прицепить к лацканам пиджака все значки и жетоны, до которых Хема был большой охотник, в последний раз повертеться перед зеркалом, — да мало ли что еще надо было сделать такому франту, как Хема, чтобы явиться во всем блеске на свадьбу друга!
Наконец он уселся в свою двуколку и щелкнул бичом, надеясь догнать в пути остальные подводы. Но те успели далеко отъехать, и Хеме стало досадно, что он, лучший друг жениха, приедет позже всех. О том, чтобы заехать за знакомой девушкой, не могло уже быть и речи.
Полпути Хема проехал быстро, но тут начало темнеть, и он уже едва различал сливавшуюся с серой, сумеречной степью дорогу. Вдали начали зажигаться огоньки. Они подмигивали Хеме, как будто звали его куда-то. В вечернем небе проступали и гасли зеленоватые звезды, и вот уже трудно стало различать, где звезды, и где огни далекого поселка, и вот уже Хема не знает, куда ехать ему. И только добравшись до какого-то поселка и расспросив встречного о дороге, Хема подстегнул уставшую лошадку и погнал ее мимо темнобурых свежевспаханных полей, лежавших по обе стороны дороги. Хема внимательно слушал вечернюю тишину степи — не донесется ли откуда-нибудь свадебная музыка.
«Там уже, наверно, гуляют, веселятся вовсю, свадьба давно уже началась», — с досадой на свою нерасторопность подумал Хема.
Только поздно вечером въехал он в по-праздничному шумный поселок.
И все же, подкатив к просторному разукрашенному дому невесты, Хема прежде всего по-хозяйски распряг во дворе свою лошадку, задал ей корму, почистился и только тогда вошел в переполненный гостями зал, в котором ломились от обильных яств столы. Свадьба была в полном разгаре. На почетном месте у покрытого красным кумачом стола сидел конюх Ехиел Зинк. Он весь сиял в новой суконной паре, из-под черного пиджака верзилы сверкала белая шелковая рубашка. Густая рыжая борода Ехиела была тщательно расчесана.
— Мазлтов! Будьте счастливы! Давайте веселую!.. — то и дело кричал музыкантам успевший, видно, хватить не одну рюмочку вина конюх.
И после каждого повелительного выкрика музыканты поспешно хватали скрипки и флейты, и под пронзительные звуки свадебных плясовых мелодий начинали кружиться в стремительном хороводе на свободном от столов пространстве парни и девушки, бородатые дядьки, ядреные молодки и пожилые колхозницы в широченных, развевающихся в вихре танца юбках.
Хема с минуту постоял у дверей, оглядываясь во все стороны и будто разыскивая кого-то пристальным взглядом внимательных глаз. Перед ним мелькнуло вдруг знакомое лицо, знакомая стройная фигурка. У Хемы екнуло сердце: изгибаясь как змейка в объятьях какого-то парня, пронеслась мимо него в танце та самая девушка, с которой он познакомился на районном слете.
«Это она… она…» — сказал себе Хема, и сердце его застучало так сильно, что, казалось, готово было вырваться из его груди.
Не спуская глаз с полюбившейся ему девушки, Хема стал шаг за шагом протискиваться к ней сквозь толпу танцующих, и когда музыка смолкла и танец кончился, он очутился рядом с девушкой и, едва переводя дыхание, непривычно робко заговорил:
— Я вас запомнил еще с районного слета и все время мечтал с вами встретиться…
Он наклонился к ней, как будто желая добавить несколько слов по секрету, но, оглянувшись, не слушает ли его кто-нибудь, увидел Шмулика.
— А, Шмулик! Поздравляю, — пробормотал он, подавая руку жениху. — Я опоздал, задержался из-за…
— Вы разве знакомы? — перебил его Шмулик. — Откуда вы знаете друг друга?
— Мы познакомились на районном слете — ведь я тебе рассказывал, — ответил Хема.
— Так ведь это же моя… — тут Шмулик замолчал, как будто непривычное для него слово «жена» застряло у него в горле.
— Вот так так! — только и сказал окаменевший от изумления и досады Хема. Опомнившись, он подал руку жениху и невесте и едва выдавил из себя подобающее случаю слово: — Поздравляю!..
Снова загремела музыка, и снова гости попарно завертелись в быстром хороводе.
— Что стоишь, как жених? Идем плясать, — багровый, весь в поту, подскочил к Хеме Ехиел Зинк. — Чего прячешься?.. Ну, а как твоя суженая — тут? Приехала? Дай-ка взглянуть на нее!
