Я, сделав серьезное выражение лица, вышла из ванной. Дочь и крылатый синий кот на пару болтались на шторе, причем залезли так высоко, что Клэй их снять не мог. И так радостно болтались! Перевернутая миска с вкусной кашкой валялась на полу.
— Слушай, можно ее на недельку запихнуть обратно в яйцо?! — взвыл Клэй.
— В чье? — уточнила я.
Мне подарили весьма многозначительный взгляд. Мол, попозже покажу.
— Знаешь, ты сам захотел оборотня.
С рождением дочери был настоящий цирк — можно было брать и гастролировать. Я думала, рожать надо будет в образе человека, но природа распорядилась по-другому. В один прекрасный день я проснулась и поняла, что хвостом придавила Клэя, а обращения мне больше недоступны.
Ух, как я тогда расстроилась.
Эдвард нашел ученого мага, который растолковал мне мои особенности организма и заключил: родится ребенок-оборотень. Причем родится он драконом — в яйце, а через пару месяцев превратится в человека. До родов оставалось три месяца, и я взвыла. Шутка ли, столько пробыть драконом.
Зато потом мои страдания были отомщены: высиживал это яйцо Клэй. Я с наслаждением вспоминала то время, когда отсыпалась, отъедалась и наслаждалась человеческой ипостасью.
Чтобы провести все эти манипуляции, нам пришлось взять академические отпуска, но теперь, когда дочь получила и человеческую ипостась и сидеть с ней смогла и бабушка, мы вернулись на учебу. К слову, удивлению нашему не было предела, когда мы поняли, что родилась девочка. Эдварду пришлось приложить массу усилий, чтобы нас оставили в покое и не требовали дать изучить Диану.
Пока все складывалось довольно неплохо: я таки решила специализироваться как пожарный и даже работала до обеда один день в неделю. Серьезных пожаров, к счастью, не было, но кое-где мои способности пригодились.
В зубах Клэй держал ложку, с которой пытался накормить дочь.
— Слезай! — рявкнул он.
И запустил в дракона маленьким пульсаром. Та крякнула и свалилась прямо к отцу в руки. Я таким поведением возмутилась до глубины души. А вот дочка, похоже, решила, что это у нее такое новое развлечение. И пошла на второй заход.
— Вил, ты сараса! — промычал Клэй, ибо ложка так и осталась у него во рту примороженной.
— Зато теперь твоя манера отражает твою сущность — змеюка! Нельзя так с ребенком!
— Вос и ками сама! — промычал Клэй что-то загадочное и пошел под теплый душ — отдирать ложку.
Уже оттуда донеслось приглушенное:
— Давай оставим ее маме и на выходные слетаем в Верхний? Честно слово, Вил, я не буду к тебе приставать, я хочу выспаться!
— Не пойдет! — хмыкнула я. — Без приставаний скучно.
В проеме показалась удивленная физиономия Клэя.
— Ты ли это, Сероглазая? Я ловлю тебя на слове! И уже пакую сумки!
Он плотоядно улыбнулся и направился к двери — устанавливать дипломатический контакт с бабушкой:
— Ма-а-а-м! — пронесся по дому его крик.
Маленькая Диана, поняв, что развлечение ушло, обиженно сползла на пол. Ипостась у нее оказалась красивой, лесной. Не всегда ипостась ребенка совпадает с ипостасью родителя.
Диана не унаследовала от нас ничего, только шебутной характер отца и мои глаза. Фамилия Сероглазых ей явно не подходила. Но и Инеевой она никогда не была, а уж тем более Снежной. У нее своя дорога, надеюсь, долгая и счастливая.
В лучах солнца блестели золотые крылышки.
