Наши тяжелые и средние танки, особенно прославленный Т-34, и самоходно-артиллерийские установки превосходили не только германские, но и все зарубежные машины аналогичного класса. В танковой промышленности впервые в мировой практике песочные формы при отливке крупных стальных деталей были заменены металлическими, что позволяло вдвое сократить затраты труда. Впервые также была применена термическая обработка деталей токами высокой частоты.
Так, командующий 2-й немецкой танковой дивизией генерал-полковник Г. Гудериан признавал: «Наши 37-мм противотанковые пушки оказались бессильными против русских танков Т-34. Дело дошло до паники, охватившей участок фронта до Богородицка. Эта паника, возникшая впервые со времени начала русской кампании, явилась серьезным предостережением, указывающим на то, что наша пехота исчерпала свою боеспособность и на крупные усилия уже более не способна» [63, с. 238].
Высокую оценку танку Т-34 давали и западные исследователи. Например, английский военный теоретик и историк Б. Лиддел Гарт, характеризуя состояние Советских Вооруженных Сил к лету 1943 года, писал: «Танки Красной Армии не уступали танкам других армий, а многие немецкие генералы и офицеры считали их самыми лучшими. Это были превосходные машины по своим ходовым качествам, надежности и вооружению» [114, с. 463].
Оборонная промышленность наладила массовый выпуск реактивных минометных установок — знаменитых «катюш», наводивших ужас на фашистов.
При этом новые виды вооружения создавались, как правило, в рекордно сжатые сроки. Так, 152-миллиметровая гаубица была сконструирована и изготовлена в 1943 году за 18 дней, а массовое производство ее было освоено всего за полтора месяца.
Характерно признание немецкого генерала Курта Типпельскирха: «Сталин смог оснастить свои новые армии гораздо лучше, чем оснащались до того времени русские войска. Вновь созданная по ту сторону Урала или перебазированная туда военная промышленность работала теперь на полную мощность и позволяла обеспечить армию достаточным количеством артиллерии, танков и боеприпасов» [196, с. 256].
В США за годы войны было произведено 297 тысяч самолетов, свыше 86 тысяч танков, а в Советский Союз было направлено лишь 14 450 самолетов и 7 тысяч танков, что составляет 4,9 % самолетов и 8,1 % танков. В то же время в Англию, которая до лета 1944 года вела войну ограниченными силами на второстепенных театрах, из США было отправлено более 10 тысяч самолетов и 12 750 танков [24, с. 11].
Красная Армия воевала оружием собственного производства. Это признавали и английские, и американские политические деятели. Ближайший советник президента Ф. Рузвельта Г. Гопкинс отмечал: «Мы никогда не считали, что наша помощь по ленд-лизу является главным фактором в советской победе над Гитлером на Восточном фронте. Она была достигнута героизмом и кровью русской армии» (цит. по: [214, т. 2, с. 626]).
Поставки союзников были особенно незначительными в 1941–1942 годы, то есть в наиболее тяжелый период Великой Отечественной войны. К тому же качество американской боевой техники не всегда могло противостоять немецкой технике. На это обстоятельство Сталин не раз обращал внимание Рузвельта: «…следует иметь в виду, что самолеты «Китихаук» не выдерживают борьбы с нынешними немецкими истребителями»; «считаю долгом предупредить, что, как утверждают наши специалисты на фронте, американские танки очень легко горят от патронов противотанковых ружей, попадающих сзади или сбоку. Происходит это от того, что высокосортный бензин, употребляемый американскими танками, образует в танке большой слой бензиновых паров, создающих благоприятные условия для загорания. Немецкие танки работают на бензине, но бензин у них низкосортный, не дающий большого количества паров, ввиду чего они гораздо меньше подвержены загоранию. Наиболее подходящим мотором для танков наши специалисты считают дизель» [138, т. 2, с. 31. 24].
«С точки зрения научно-технического прогресса, — подчеркивал маршал А. А. Гречко, — Великая Отечественная война была острым состязанием научно-технической мысли, производственных возможностей экономики и организаторских способностей руководящих кадров двух противоположных социальных систем… Наша оборонная промышленность сумела превзойти врага не только по количеству, но и качеству выпускаемого вооружения. Это особенно характерно для стрелкового автоматического оружия, противотанковых пушек, артиллерийских орудий среднего и крупного калибра, реактивных систем, самоходно-артиллерийских установок, самолетов-штурмовиков и дальних бомбардировщиков, некоторых типов инженерной техники, противопехотных и противотанковых мин и другого вооружения. Весьма показательно, например, что танк Т-34, артиллерийские орудия 76-, 100- и 152-мм калибра, боевые машины реактивной артиллерии БМ-13, БМ-31–12 в течение ряда послевоенных лет превосходили аналогичные образцы зарубежной техники по основным боевым и эксплуатационным данным» [60, с. 167–168].
В 1943 году советская экономика практически сама обеспечивала все потребности фронта. Общий объем промышленного производства в стране увеличился на 17 процентов, а в Германии — на 12 процентов. Располагая меньшей промышленной базой, социалистическая держава превзошла Германию по выпуску вооружения. В 1943 году Советский Союз произвел до 35 тыс. самолетов, или почти на 10 тыс. больше, чем Германия, и 24,1 тыс. танков и САУ против 10,7 тыс. танков и штурмовых орудий, произведенных в Германии [98, т. 7, с. 512]. В войска поступала новая боевая техника, которая по многим показателям превосходила боевую технику врага. Количество автоматического оружия в действующей армии к июлю 1943 года по сравнению с апрелем увеличилось почти в два раза, противотанковой артиллерии — в 1,5; зенитной — в 1,2; самолетов — в 1,7; танков — в 2 раза (там же, с. 97).
Это был наш второй фронт.
Нашим вторым фронтом, по существу, было и развернувшееся в тылу немецких оккупантов партизанское движение. Достаточно сказать, что в разгар Сталинградской битвы Гитлер был вынужден отвлечь на борьбу с партизанами 25 немецко-фашистских дивизий.
И это в то время, когда и Черчилль, и Рузвельт давали заверения, что второй фронт против фашистской Германии союзники откроют если не в 1941-м, то непременно в 1942 году, а затем передвигали то на 1943 год, то на первую половину 1944 года. Однако так и не сдержали «твердого» заверения.
В ответ на послание Черчилля от 19 июня 1943 года, в котором он извещал, что и в 1943 году второй фронт в Европе не будет открыт, Сталин писал:
«Должен Вам заявить, что дело идет здесь не просто о разочаровании Советского правительства, а о сохранении его доверия к союзникам, подвергаемого тяжелым испытаниям. Нельзя забывать того, что речь идет о сохранении миллионов жизней в оккупированных районах Западной Европы и России и о сокращении колоссальных жертв Красной Армии, в сравнении с которыми жертвы англо-американских войск составляют небольшую величину» [138, т. 2, с. 76].
Большое внимание Сталин уделял привлечению ученых к совершенствованию и разработке новых видов боевой техники, развитию производства.
Говоря о замечательных кадрах руководителей, Сталин отмечал, что они у нас были не только на фронте, но и в тылу. Он продолжал: «Разве смогли бы сделать другие руководители то, что сделали большевики? Вырвать из-под носа неприятеля целые фабрики, заводы, перевезти их на голые места в Поволжье, за Урал, в Сибирь и в невероятно тяжелых условиях в короткое время наладить производство и давать все необходимое фронту! У нас выдвинулись свои генералы и маршалы от нефти, металлургии и транспорта, машиностроения и сельского хозяйства. Наконец, есть полководцы науки. О них тоже нельзя не сказать…
Не торопясь, без запинки он стал называть фамилии ученых, деятелей промышленности, сельского хозяйства. Потом, помолчав некоторое время, добавил:
— На Гитлера работали сотни тысяч людей, вывезенных в Германию и превращенных, по существу, в рабов. И все-таки он не смог в достатке обеспечить свою армию. А наш народ сделал невозможное, совершил великий подвиг» [218, кн. 2, с. 507].
Крупнейшие деятели науки были включены в научно-технические советы ведущих наркоматов. Так, в Наркомате черной металлургии работали И. П. Бардин, Н. Т. Гудцов, в Наркомате электростанций — А. В. Винтер, Б. Е. Веденеев, в Наркомате путей сообщения — В. Н. Образцов, в Наркомате электропромышленности — А. И. Берг, в Госплане — А. А. Банков и др. В начале войны Государственный Комитет Обороны, заслушав сообщение выдающегося ученого и исследователя вице-президента Академии наук СССР О. Ю. Шмидта, одобрил план работы по военной тематике научных учреждений Академии наук СССР. В переломном 1943 году учреждены Академия педагогических наук РСФСР, Академии наук Армянской ССР и Узбекской ССР. В 1944 году образована Академия медицинских наук СССР. Это было признанием огромного вклада деятелей медицинской науки в создание эффективных методов лечения раненых, в разработку проблем хирургии, терапии, эпидемиологии, санитарной гигиены и др. В 1945 году организована Академия наук Азербайджанской ССР.
