class="p1">– Иди сюда! – Он потянул Розу за собой. – Мы выйдем из города обходным путем.
– К чему эта секретность? – спросила она, пытаясь шагать с ним в ногу. – Никого здесь не волнует, что я делаю. Это предельно ясно.
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь пошел за тобой или сообщил «Стрелам». – Роза поняла, что он говорил о Кае. Ее желудок скрутило при мысли о новой встрече с ним в одном из темных переулков. – Он знает, что я сделаю все для твоей защиты. А значит, может использовать тебя против меня.
Над головой сверкнула молния, разбросав серебряные осколки по небу. Гром рокотал им вслед, пока они пробирались по промокшему городу. Роза воспряла духом, услышав раскаты: Лей Фэн помогала им. И если буря знала, что Роза в опасности, Шен, должно быть, доверял ей достаточно, чтобы рассказать о том, что произошло на фестивале.
Наконец они подошли к узкой двери, скрытой за обвитой цветами решеткой в южной стене города. Шен распахнул ее, и перед ними открылась бескрайняя пустыня.
– Бабушка Лу рассказала мне об этом месте.
Щеки Розы заалели от облегчения:
– Похоже, у тебя во дворце больше союзников, чем предателей.
– Видимо, да, – сказал Шен, ведя ее в пустыню.
Шторм уже ждала их.
Роза улыбнулась, поглаживая лошадь по морде:
– Еще один союзник.
– Теперь она твоя.
– Я всего лишь одалживаю ее. Она будет ждать тебя в Анадоне. Мы обе.
Шен печально улыбнулся, и у Розы внезапно возникло ужасное чувство, что она никогда больше не увидит эту идеальную ямочку на щеках и эти яркие глаза.
– Шен, – позвала она, но не смогла подобрать последующие слова. Она не хотела прощаться.
Шен обхватил ее лицо и поцеловал. Ее капюшон упал, когда она обвила руками его шею, они оба промокли до костей, но Розу это не волновало. Она жадно ответила на его поцелуй под пронзенным молнией небом, ее сердце билось так громко, как раскаты грома.
Наконец Шен отстранился.
– Это не прощание, – сказала Роза, цепляясь за его плащ, – мы еще встретимся. Скоро.
– Все еще отдаешь мне приказы, хотя я теперь король? – Шен мягко усмехнулся.
– Некоторые вещи никогда не меняются, – сказала она, вскакивая на спину Шторм. Она повернулась, чтобы взглянуть на него в последний раз. – Будь осторожен, Шен.
– Ты тоже, – сказал он, сверкнув ослепительной улыбкой. – Иди и стань той правительницей, которой, я знаю, ты можешь быть.
Шен наклонился и прошептал команду на ухо Шторм, и, прежде чем Роза успела сказать еще хоть слово, лошадь перешла на галоп и унесла ее во взбудораженную штормом пустыню.
Рен
Глава 41
Рен безучастно бродила по залам дворца Гринстад, пытаясь понять, что делать с принцем Анселем.
Она взгромоздилась на подоконник на втором этаже и смотрела на мир, сотканный из серебра и белизны, загипнотизированная дикой красотой Гевры. Даже ветер здесь был враждебным, ревущая метель была подобна зверю. В наступившем затишье Рен могла поклясться, что услышала отдаленный крик. Эльске резко выпрямилась, ее уши шевельнулись, когда она попыталась уловить звук. Рен узнала его.
Она прижалась лбом к окну и посмотрела на заснеженный двор, полный снежных тигров и волков. Тор расхаживал среди них, заложив руки за спину. Его меховое пальто с высоким воротником, возможно, и спасало от сильного холода, но он выглядел как сумасшедший, тренируя этих животных в самый разгар снежной бури.
– Какого черта он там делает? – пробормотала Рен. – Этот болван обморозит себе все.
Волчица заскулила.
– Идем! – Рен направилась во внутренний двор, Эльске спешила рядом с ней. Стеклянный купол атриума укутывало одеяло из свежевыпавшего снега, скрывая вечернее небо. Некоторые звери беспокойно ходили из стороны в сторону. Солдаты тоже выглядели встревоженными, словно боялись, что завывающий ветер – это банши, которая может прийти и унести их прочь.
Рен пришлось навалиться плечом на дверь, ведущую во внутренний двор, надавить всем своим весом, чтобы она сдвинулась с места. Когда дверь наконец распахнулась, метель выдернула ее за рукава и столкнула в такую стужу, что Рен с трудом перевела дыхание. Эльске выскочила вслед за ней, с впечатляющим изяществом перенеся резкую смену температуры.
Тор ходил по двору, двенадцать отвязанных зверей следили за каждым его движением. Он поднял кулак, и они упали на землю, как костяшки домино. Короткий резкий звук свистка поднял их на ноги, в то время как простой щелчок пальцами отправил бегать по арене. Наблюдение за Тором в его естественной среде обитания заставило Рен на мгновение забыть о метели. Солдат был спокоен, Он не боялся этих хищников, с клыков которых капала кровь. Тор управлял зверями с такой же уверенностью, как и мечом, и они уважали его за это. Нет, они любили его.
Рен плотнее запахнула накидку, чтобы защититься от свирепой бури. Тор встрепенулся при ее приближении, его подбородок приподнялся, как будто он уловил ее запах на ветру. Или, возможно, это был вой Эльске, который заставил его обернуться.
– Рен! – крикнул он, поднимав руку ко лбу. – Это ты?
Рен помахала ему:
– Тут кое-кто хочет тебя увидеть!
Тор повернулся к животным и отдал команду. Они тут же вскочили и поплелись в свой загон на краю двора. Тор потянул затвор вниз, закрывая их изнутри. Затем подошел к Рен, двигаясь сквозь снежную бурю с неестественной легкостью. Эльске бросилась ему навстречу, и Тор растаял вокруг нее, как лужица, уткнувшись лицом в ее мех и поцеловав в макушку.
Наблюдая за ними, Рен тоже немного растаяла. Затем поднялся ветер и ударил ей в лицо. Тор в одно мгновение оказался на ногах. Он обвил сильной рукой ее талию, прижимая к себе, и повел к деревянной хижине.
– Заходи, отсюда тебя не унесет ветер.
– Это будет самое худшее? – пробормотала Рен, осматривая хижину: очаг в углу, пустые кружки из-под чая на столе. Видимо, здесь солдаты отдыхали. А теперь непогода загнала их всех во дворец.
Хижина задрожала от порыва ветра, когда Рен устраивалась на скамье у пустого камина, мечтая о кружке чая. Эльске свернулась калачиком у ее ног, согревая их. Воздух пропитался морозом, но, по крайней мере, они были защищены от самой сильной снежной бури.
– Что ты делал на улице в такую бурю? – спросила Рен, потирая руки, пытаясь согреться. – Ты простудишься и умрешь.
– Метель пугает животных, а тренировка отвлекает. – Тор присел на корточки у камина и подбросил в него дров. – Веришь или нет, мне нравится дикость метели. Только так я слышу свои мысли. И она напоминает мне о доме.
– Тогда прости,
