что нарушила твой покой. – Рен наблюдала, как двигаются мускулы на его плечах под пальто, когда он разводил огонь.
– Я искал тебя, – сказал Тор, – тебя не было в спальне.
– Я ходила к Аларику.
– Зачем? – Солдат нахмурился.
– Он пришел забрать Анселя, – быстро проговорила Рен. Какая еще причина могла бы заинтересовать Тора? – Теперь его спрятали в королевском гардеробе, чтобы никто его не обнаружил. – Рен посмотрела на свои руки. – Аларик зол на меня.
– Что ж, – вздохнул Тор, – разве можно винить его?
– Да, – твердо ответила Рен, – мы оба это сделали. – Она заметила, как напряглись мышцы на шее Тора, и продолжила: – Я не хотела, чтобы Ансель вернулся таким, Тор. Если ты больше ничему не веришь, пожалуйста, поверь этому. – К ее ужасу, у нее начали дрожать губы. – Я просто хотела сделать как лучше. Для него. Для Банбы. Для тебя. Я думала… Я думала…
– Я знаю, что ты думала. – Он чиркнул по куску кремня и подул на искру, пока дерево не загорелось. – Но некоторые вещи нельзя изменить, как бы сильно мы этого ни хотели. – Он посмотрел на нее через плечо, шторм в его глазах был таким же неистовым, как и метель, что давила на них снаружи. – Никто не может повернуть время вспять. Даже ты.
От нежности в его голосе у Рен мурашки побежали по коже. Даже если он злился, она могла поспорить с ним, воздвигнуть стены и словесно наброситься на него. Но ее остановил ужас в его голосе и страх в глазах. Страх за нее.
– Не знаю, как все исправить. – призналась она. – Я совершила такую ужасную ошибку, и пути назад нет. И теперь Банба заплатит за это. Если с ней что-то случится, – она прижала кулаки к глазам, пытаясь остановить слезы, но они сотрясали ее плечи и текли по лицу, – я не вынесу этого, Тор. Я просто не смогу!
Скамейка заскрипела, когда он сел рядом с ней, тепло его тела и близость заставили ее сердце сжаться.
– Иди сюда! – Он обнял ее одной рукой и притянул к себе. Рен уткнулась носом в его воротник, вдыхая горный аромат. – Просто дыши. – Он коснулся губами ее волос. – Это все, что ты сейчас можешь сделать.
Рен закрыла глаза. Его грудь вздымалась под ее щекой, ровный ритм его дыхания убаюкивал панику внутри ее. Ей хотелось свернуться калачиком и уснуть, забыть обо всех неприятностях, которые подстерегали ее за снежной бурей.
– Спасибо, – прошептала она, – за этот момент, за доброту.
Рен, в отличие от Тора, не понимала, как сильно она нуждалась в этом. И он дал ей все, даже если она того не заслуживала. Он поцеловал ее в макушку:
– Спасибо, что вернула волчицу.
– Уверена, тебе интересно, как она здесь появилась, – улыбнулась Рен.
– Да, немного.
– Это та еще история. – Рен выпрямилась и рассказала ему обо всем, не только о зеркале и волчице, но и об остальной части дня: об угрозе Аларика и суровой правде, которую ей рассказала Банба в подземелье. Что для того, чтобы все обрели покой, Анселю придется умереть снова.
– Леденящий черт! – Тор провел рукой по волосам. – Аларик знает?
– Конечно, нет.
– И не надо, – мрачно сказал Тор.
Рен провела пальцем по пуговице на его пальто, желая, чтобы метель занесла их снегом и ей никогда не пришлось встречаться с королем Алариком.
– Я испортила тебе настроение. Давай больше не будем говорить об этом.
Тор нервно усмехнулся:
– Рен, о чем еще мы можем поговорить?
Рен резко выдохнула, оглядываясь по сторонам в поисках вдохновения.
– Расскажи мне о своих зверях. Что-нибудь интересное.
Тор поднял брови, но не высмеял ее просьбу, а прислонился головой к стене.
– Что ты хочешь знать?
Рен на мгновение задумалась.
– Расскажи мне о Великом Медведе – том, что на гербе Гевры.
– Бернхарде.
– Старом добром Бернхарде. Как вообще вы стали служить медведю?
Когда огонь в очаге затрещал, пробуждаясь к жизни, Тор закрыл глаза и начал свой рассказ:
– Тысячи лет Геврой управляли только звери. Волки рыскали по рекам и берегам, в то время как снежные барсы и белые медведи жили глубоко в горах. Гармония существовала между всеми существами – большими и малыми, – до тех пор пока поселенец не попытался завоевать эту землю.
Рен смотрела на губы Тора, пока он говорил, загипнотизированная тембром его голоса.
– Здешняя земля богата железом. Завоеватели часто приезжали сюда, чтобы попытаться его присвоить.
– Дай угадаю, – перебила его Рен, – их всех съели.
– Хуже, – зловеще сказал Тор, – в некоторых историях говорится, что медведи научились когтями отрывать плоть человека от костей и оставляли ее на берегу в назидание другим.
– Жалею, что спросила, – поморщилась Рен.
Тор усмехнулся и щелкнул ее по носу.
– А теперь перейдем к Бернхарду. Он был самым старым и яростным из всех. Каждый зверь кланялся ему. Когда Бернхард дремал, его громкий храп эхом разносился по горам Фоварр, а когда злился, от его рева по фьордам пробегали трещины. Некоторые жители Северного континента боялись его. Другие хотели схватить его – и потерпели неудачу.
– Хорошо, – заключила Рен.
Тор улыбнулся.
– И вот однажды молодой человек отправился в Гевру на своей лодке. Его звали Фредегаст Фелсинг. Вместо того чтобы сражаться с Великим Бернхардом, он принес подношения: лосось, оленину.
– Взятка! – Рен впечатлилась находчивостью парня. – Неплохо.
Тор усмехнулся. Рен хотелось закрыть этот звук в бутылке.
– Вопреки всем ожиданиям, Бернхард и Фредегаст стали друзьями. Фредегаст поселился в горах, и через некоторое время к нему присоединились другие переселенцы. По просьбе Фредегаста звери тоже уступили им дорогу, и вскоре они научились жить в гармонии. Когда Бернхард умер от старости, Фредегаст проплакал десять дней и десять ночей.
– Он слишком драматизирует, – пробормотала Рен.
Тор одарил ее предостерегающим взглядом:
– Он был в трауре.
– Скорбеть можно по-другому.
– Например?
Рен пожала плечами:
– Я не знаю… Подавлять свои эмоции, заниматься фехтованием с конечной целью отомстить.
– Ты весьма красноречива, – усмехнулся Тор.
– Как и ты, солдат. Продолжай!
Он повиновался.
– После этого звери поклонились ему, и он стал первым королем Гевры. На своей коронации он надел шкуру Бернарда в качестве церемониального плаща.
– Подожди! Что? Это ужасно.
Морщинки появились у глаз Тора, когда он разразился смехом:
– Это был знак чести!
– Тор!
– Я серьезно. – Он всплеснул руками.
– Значит, если я умру в этом ледяном аду, кто-то наденет меня как шляпу?
– Никто не наденет тебя как шляпу, – сказал Тор с ухмылкой, которая чуть ослепила Рен. – Мы делаем так только с животными.
– Обещаешь?
Снова этот смех, прекрасный, как зимний закат:
– Да, Рен, обещаю.
