После смерти Иоанна Постника (595) его преемник Кириак (596—606) продолжал употреблять титул «вселенский патриарх», и император Маврикий прямо повелел папе прекратить спор. Однако, каковы бы ни были недоразумения, этот эпизод предоставил святому Григорию подходящий случай выразить экклезиологию и богословие епископата, которых как раз и придерживался православный Восток относительно папских претензий позднейшего периода церковной истории.
Вероятно, было бы преувеличением говорить, подобно Гансу Кюнту[608], что Григорий I «решительным образом перестроил авторитарную концепцию примата, которой придерживались его предшественники Виктор и Стефан, Дамас, Иннокентий, Лев и Геласий», и что его следует сравнивать с папой Иоанном XXIII. Ни Григорий, ни Иоанн XXIII в действительности не были в оппозиции взглядам, преобладавшим у их современников. И сам Лев Великий не был вполне последователен в своем утверждении «апостольских» привилегий Рима. Но правда и то, что зарождавшаяся папская экклезиология, выраженная в Decretum gelasiaпит, была чужда святому Григорию Великому. Как и все папы этого периода, он считал себя преемником Петра, которого считал источником (origo) епископской власти, но он не считал, что власть эта передается другим епископам только из Рима[609]. Поэтому он является великим свидетелем «экклезиологии общения», которая держала вместе Восток и Запад в течение первого тысячелетия истории христианства.
Тесные связи между Византией и римскими епископами продолжались в течении всего VIIв., хотя среди пап этого времени не было особенно выдающихся личностей. Преемники Григория Бонифаций III (607) и Бонифаций IV (608–615) поддерживали дружбу с Фокой, который наградил их тем, что превратил римский Пантеон в церковь. При Ираклии (610—641) папа Гонорий I (625—638) стяжал популярность среди римлян тем, что, по словам его эпитафии, «следовал по стопам Григория» и в нем видел «вождя народа» (duxplebis)[610]. Он восстановил в Латеране власть благочестивого и дисциплинированного монашеского духа. К сожалению, он скомпрометировал себя в памяти Церкви своим злосчастным письмом константинопольскому патриарху Сергию, в котором поддержал монофелитство (634). В результате этого он оказался среди еретиков, осужденных Шестым Вселенским собором (680), и от последующих пап при их посвящении требовалось анафематствование его памяти.
За этим «падением Гонория» последовало открытое восстание его преемников против монофелитской политики императора Константа II. В 648 г. папский апокрисиарий в Константинополе отказался подписать императорский Typos *{{С помощью «Типоса» пытались не утвердить монофелитство, но запретить дискуссии между православными и монофелитами, как в свое время надеялись, что «Энотикон» примирит православных и монофизитов. — В.А.}}.После смерти папы Феодора (649) папа святой Мартин I, также бывший апокрисиарием в имперской столице, более знакомый с восточными делами, был избран без императорского утверждения. Он гостеприимно принимал православных беженцев с Востока, включая великого Максима Исповедника, и созвал собор из 105 епископов, осудивший монофелитство. Увезенный в Константинополь экзархом Феодором Каллиопой, папа подвергся суду, осуждению, пытке и был сослан в Крым (653), где умер в 655г. Римская церковь признала его низложение, и ему был избран преемник, Евгений I, утвержденный императором–еретиком (654). Апокрисиарий нового папы причащались с монофелитским патриархом Петром[611]. Однако синодальное послание патриарха, которое Евгений был готов одобрить, вызвало мятеж в Риме, и папа перешел на сторону своей православной паствы. От судьбы Мартина его спасла только собственная внезапная смерть в 657г. Его преемник, папа Виталиан, был снова избран с императорским утверждением и послал синодальное послание монофелитскому патриарху. Более того, он торжественно встретил самого императора, когда Констант II посетил Рим в 664г. В более поздней традиции, в частности в Деяниях Шестого собора, двойственное поведение папы Виталиана оправдывается тем, что император в его присутствии всегда высказывался православно. Это раболепие пап в течение данного периода византийского контроля над Римом резко контрастирует с их независимостью и нетерпимостью к вероучительной неопределенности в Vв., когда Италия была в руках остготов. Убийство Константа II (который перед тем пытался еще ослабить папство, установив автокефалию в Равенне) в Сиракузах в 668г. было концом монофелитского кризиса и дальнейших вероучительных проблем для пап. Православие было утверждено Шестым собором, на котором присутствовали представители папы Агафона I.
Последующие десятилетия были отмечены тесным сотрудничеством между Константинополем и папством. Система административного деления на «фемы», господствовавшая в Империи, означала, что императорским экзархам в Италии давалась полная административная и финансовая свобода. В результате одобрения экзарха было достаточно для узаконения папских выборов, и уже не было необходимости обращаться в Константинополь. Поскольку папа оставался «казначеем» императорских войск, византийские военные власти относились к Церкви с уважением. Большинство пап, избранных в этот период, было восточного происхождения. Великолепные росписи римских храмов—всегда в византийском стиле (св. Космы и Дамиана, Св. Марии Антиквы, св. Агнессы и многие другие)—показывают, что Римская церковь принимала все более и более «восточный» облик, характерный для периода «византийского» папства[612].
Единственным крупным инцидентом, испортившим этот период, был отказ папы Сергия I подписать постановления так называемого Пято–Шестого собора, состоявшегося в Константинополе в присутствии папских легатов (692). Причиной этого отказа было то, что некоторые из соборных постановлений выражали критику литургической практики, принятой в Риме, а также дисциплинарных предметов (пост в субботу, целибат духовенства). Император Юстиниан II попытался возобновить в отношении папы Сергия жесткие меры своих предшественников Юстиниана I и Константа II против пап Вигилия и Мартина, но это ему не удалось. Императорский чиновник Захария, посланный, чтобы силой заставить папу согласиться с соборными постановлениями, столкнулся с восставшим войском, которое встало на защиту папы. Захарии пришлось прятаться под кроватью папы, пока Сергий сам не успокоил восставших.
Эта нравственная победа Сергия не помешала его преемнику Иоанну VII в 706г. одобрить Пято–Шестой собор. Конечно, официально антиримские правила в действительности никогда не применялись на Западе*{{Юстиниан II добился признания правил Пято–Шестого собора в Риме: см., напр., содержащее критику целибата пресвитеров и диаконов Правило 13–е в римском Corpus Juris Canonici, Distinctio XXXI., с. ХШ/ Ed. Ae.L.Richter. Lipsiae, 1833. Col.99–100. — B.A.}}. Однако, украшая храм святой Марии Антиквы в Риме, Иоанн VII уклонился от изображения Христа в виде агнца, поскольку такие изображения были запрещены Пято–Шестым собором[613]. В 711г. папа Константин нанес торжественный визит в Константинополь, и это стало событием, не случавшимся уже почти столетие.
Радикальное изменение в византийской императорской политике, которое произойдет при императорах–иконоборцах Льве III (717—741) и Константине V (741—775), — насильное внедрение иконоборчества, конфискация папских доходов в Сицилии и прекращение военной поддержки папства в его противостоянии лангобардам — будет концом периода «византийского» папства. Папа Стефан II стал искать поддержки в другом месте и перенес свою лояльность на франков (754). Эти события имели длительные и катастрофические последствия для отношений между Востоком и Западом.
2. Лангобарды–ариане и Аквилейский раскол
Хотя Пятый собор при Юстиниане (553) предлагал значительные и необходимые христологические уточнения, вновь утверждая авторитет и Кирилла Александрийского и Халкидонского собора, практические его последствия для примирения христианства в единой общей вере были минимальны. Кирилловский «фундаментализм» монофизитских масс на Востоке оставался столь же твердым, как и прежде. На Западе же, когда папа Вигилий наконец признал Пятый собор, это вызвало резкое сопротивление «фундаменталистов» — халкидонитов, которые считали посмертное осуждение Феодора Мопсуестийского неуместным, а критику Феодорита и Ивы, реабилитированных Халкидонским собором, совершенно неприемлемой. Для этих западных церковных людей осуждение «Трех Глав» означало предательство Халкидона. В их глазах папа Вигилий отверг веру Льва, устами которого раз и навсегда «говорил Петр».
Это движение западной оппозиции явно ставило истинную веру, как оно ее понимало, выше авторитета римского епископа. Богословским кредо здесь была «Защита Трех Глав», опубликованная в 547—548 гг. африканским епископом Факундом Гермианским. Он отвергал Второй Constitutum папы Вигилия и находил широкую поддержку своего неприятия у епископов Африки и Иллирика. Однако репрессивные меры, использованные императорской властью, вынудили принять Пятый собор в этих двух областях[614]. Но поскольку лангобардское завоевание 568 г. делало большую часть Северной Италии недоступной для императорской администрации, противостояние, усиленное беженцами из Иллирика, продолжалась здесь более столетия.
