выиграть время для побега. Чем позже он обнаружит пропажу сыновей, тем лучше.
Рид облегченно выдохнул. Пусть так все и будет. Да, вернувшись в коттедж, он найдет спальню мальчиков пустой, зато его самого никто не заподозрит в двурушничестве. Он давным-давно примирился с мыслью, что его судьба — сгореть в адовом пекле с Клэр и Виолой. И единственное, чего он хотел, единственное, чего по-настоящему жаждал, — это избавить сыновей от уготованного им страшного жребия.
Задержавшись у спальни Майло и Себастиана, Рид приложил к двери ладонь, воображая, что улавливает биение двух маленьких сердец. Прощаться нельзя. Майло слишком мал, чтобы не проговориться, а настроение Себастиана чересчур переменчиво. Да и Виола может подслушать и озвереть. Прощаться нельзя… Рид сник. Какая-то струна в его сердце порвалась безвозвратно, какая-то часть его души канула в небытие.
Но хватит жалеть себя. Хватит быть эгоистом. С трудом оторвавшись от двери, Рид, не оглядываясь, поспешил прочь.
В последние дни Клэр не показывалась из своего личного кабинета, вероятно впервые в жизни ощутив воцарившуюся вокруг напряженность. Впервые в жизни поняв, что чаша терпения мужа переполнилась до краев и готова выплеснуться от одного ее неверного взгляда.
Никем не замеченный, Рид оделся и выскользнул из дома.
Лена, прекрасная и неотразимая Лена, поджидала его в ресторанчике в трех кварталах от коттеджа. Она приветливо улыбнулась, поднялась и буднично поцеловала его в щеку, словно все было хорошо, словно два старых товарища просто решили поужинать вместе.
— Улыбайся, — прошипела она сквозь стиснутые зубы, заметив, как озадаченно посмотрел на Рида официант. — У тебя на лице написано: «Не подходи, я серийный убийца»!
Рид нервно хихикнул, попытался расслабиться, но безуспешно. Он схватил меню побелевшими от натуги пальцами, уронил его, а когда попытался снова поднять, руки его так задрожали, что лежавшие на столе серебряные приборы ритмично звякнули.
Лена заказала вино и, дождавшись, когда отойдет официант, процедила:
— Тебя сейчас удар хватит.
— Как Эйнсли выведет мальчиков из дома? Клэр ей не позволит.
Он понимал, что нельзя задавать подобный вопрос. Понимал, что сообщник из него завалящий, но ничего не мог с собой поделать. Он сидел как на углях, не находя места от беспокойства. Глаза Лены расширились, и она испуганно оглянулась. Слава Богу, ему хватило ума прошептать вопрос еле слышно.
— Господи, Рид, неудивительно, что за все это время ты сам ничего не предпринял.
Жгучий стыд разлился по венам Рида, но отступать он не намеревался. Укоров в свой адрес он наслышался вдосталь. Он к ним привык.
— Как? — упрямо повторил он.
Лена вздохнула:
— Эйнсли подменила снотворное Клэр на болеутоляющие таблетки Майло. Они вырубят ее минимум на несколько часов.
Рид ошарашенно заморгал. До такого он действительно никогда не додумался бы. Он представил, как утром Клэр проснется и, не найдя мальчиков, осознает, что все проспала и за одну ночь лишалась всего: и сыновей, и власти над ними. Рид зажмурился от удовольствия и слегка обмяк.
— Я ни за что не призналась бы, если бы ты не догадался о нашей с Эйнсли задумке, — сказала Лена, настороженно посматривая на него.
Похоже, признание заметно облегчило ей душу.
— Я тебя не виню.
Перед глазами Рида всплыло залитое слезами лицо Себастиана, выкрикивавшего пророческие слова: «Она снова отвертится!»
— Скажи, ты привлечешь ее к ответственности? За Тесс?
— Да, — сказала Лена, отвела взгляд и хлебнула вина.
Не так-то просто будет выдвинуть обвинения против Клэр, наследницы могущественной и влиятельной семьи Брентвудов. Но Рид поверил в Ленино «да» беспрекословно, словно маленький мальчик, безоговорочно верящий отцу, который обещает ему, что все наладится. Без этой веры ему не хватило бы мужества вернуться сегодня домой.
Ужин продолжался. Лена весело болтала, Рид же отделывался пустыми словами или невнятными междометиями. Лену это нисколько не смущало, и Рид с благодарностью внимал ей, тратя бесценные крупицы энергии исключительно на вдохи и выдохи.
Лена расписывалась на банковском чеке, когда замерцал экран ее телефона.
Не дописав последнюю букву фамилии, Лена озадаченно нахмурилась и произнесла:
— Это Эйнсли.
Мир замер. В ушах Рида зашумела кровь, сердце бешено заколотилось в горле, желудок сжался.
Он так и знал. Знал…
Когда мир снова пришел в движение, он уже хрипел в телефон Лены, невесть как очутившийся в его руке:
— Что случилось?
— Уходи. Отправляйся в людное место, — спокойно и твердо приказала ему Эйнсли — бывших солдат не бывает. — Без Лены. Немедленно. Вешай трубку и отправляйся в людное место.
— Что случилось?
Рид вскочил как по команде. Он знал, каким будет ответ. Знал… Эйнсли помолчала и сухо проговорила:
— Клэр мертва.
Рид, насильно раздвигая губы в привычной улыбке, неслышно выругался. Больше естественности — людей непременно спросят, как он себя вел. Официантов, посетителей — всех их ждет встреча с копами. Замедлив шаг, он притворно улыбнулся Лене, надеясь, что окружавшие его незнакомцы воспримут его игру как должное.
Лена неловко скривила губы в подобии ответной улыбки и нашла в себе силы подойти к стойке администратора и поблагодарить за чудесный вечер.
Только оказавшись на улице, Рид снова заговорил с Эйнсли:
— Как это произошло?
Он так и знал. Знал…
Молчание.
— Я замешкалась в коридоре с Майло, и… Рид, прости, умоляю…
Рид закрыл глаза.
— Себастиан?
— Он весь в крови…
Миг — и железного солдата как не бывало, и в трубке послышался дрожащий от волнения голос настоящей Эйнсли, разбитой, растерянной, глотающей слезы сестренки:
— Он заколол ее… Господи, Рид…
Заколол ее. Заколол ее. Заколол.
— Уходи, Рид! — сорвалась на визг Эйнсли. — Тебя первым заподозрят! О Себастиане я позабочусь.
— Он не мог… — Слова застряли у Рида в горле. — Он не мог…
Лена выхватила у него телефон:
— Я сейчас буду.
Она прервала разговор и тряхнула Рида за плечи:
— Рид, ты невиновен.
Рид заморгал, покачнулся, желая только одного — упасть в Ленины объятья и забыться, забыться, хотя Лена, конечно, не выдержала бы веса его тела.
— Себастиан…
— Мы что-нибудь придумаем, — заверила его Лена и как тогда, в ресторане, отвела взгляд. Ложь. — Мы избавимся от одежды, избавимся от улик. Все будет хорошо.
«Избавимся от одежды», потому что она вся в крови. Потому что Себастиан заколол собственную мать.
Мгновенное озарение — и Рид понял, что надо делать. Слова слетели с его губ раньше, чем он успел их осмыслить:
— У задней стенки моего платяного шкафа стоит коробка из-под обуви. Там нож.
Каждая мышца в его теле напряглась, кожа туго натянулась на кости, готовые разодрать тонкую оболочку. Неужели он пал так низко? Неужели он способен на столь гнусную подлость?
Способен. Способен! Без колебаний. Без малейших сомнений он запродаст душу дьяволу и проведет в
