— Что у вас там?
— Коллапсировавшая звезда, — ответил за неё пилот "Волантификума". — Гамма Белого Тигра, насколько я понял.
— Потери?
— Один из пассажирских лайнеров, — он нахмурился. — "Метрополь".
— Понятно, — невысокий полноватый человек с бесцветными глазами равнодушно пожал плечами. — Садитесь, пишите рапорт. Кент, готовьте заявление для прессы. Рин, надо разобраться с родственниками. И со страховой компанией надо связаться.
Сол с тоской взглянула на чистый белый лист. Документы такой степени важности всегда писались вручную, во избежание подделок и подтасовок.
Она ждала обвинений, осуждения, пылающих гневом взглядов. Ничего этого не последовало. Рапорт у неё приняли без лишних вопросов. Вообще все вокруг были весьма любезны и предельно вежливы, и обращались с ней как с пострадавшей, а не как с виновницей аварии.
Но ведь она в самом деле сделала всё что смогла! Протуберанец был слишком близко, всей эскадре было не пройти — как минимум один корабль зацепило бы.
Что же теперь будет…
Её вывел из оцепенения чей-то грубый сердитый голос.
— Мисс Кеплер?
Сол подняла голову. Перед ней стояла средних лет женщина с резкими чертами лица. На ней была лиловая диспетчерская униформа.
— Вольтурис — ваш корабль?
— Да…
— А что он до сих пор делает на лётном поле?! Зарезервированный интервал времени закончился час назад. Тем более, что в полётных планах у вас значится… — дама заглянула в свой планшет, — возвращение на Феррум.
Сол молча хлопала глазами. Она была уверена, что после всего случившегося её несчастный корабль уже разобран по винтикам, а о том, чтобы покинуть космопорт без разрешения, не могло быть и речи.
— Вы передумали лететь? — безучастно предположила женщина. — Или отгоняйте его в ангар и оформляйте платную стоянку, или улетайте прямо сейчас. У нас большая эскадра ожидается. Космодром не резиновый.
— С корабля должны же были скопировать данные, — пролепетала Сол. — Разве…
— Всё уже давно сделано.
— Но… как же… — она осеклась.
— А что вас смущает? — женщина в форме диспетчера непонимающе уставилась на Сол. — Вы об аварии, что ли? И что? Рапорт вы написали, данные с бортового компьютера считаны. Мы вас здесь больше не держим. К тому же, всё указывает на то, что вашей вины тут нет. Возвращайтесь на Феррум. С вами свяжутся позже.
— Так я могу лететь? — бестолково повторила Сол.
Женщина со стоном закатила глаза, и Сол поспешила ретироваться, пока она не передумала.
Странно. Когда три года назад Гейзер разбил на посадке грузовой крейсер, разбирательство заняло почти месяц, и всё это время его не то что на другую планету — за пределы звёздного городка не выпускали. А ведь там даже никто не погиб, да и разбился корабль из-за неисправного стабилизатора антигравитации, Гейзер никак не мог за это отвечать, тем более не мог предугадать, что ему на Карбоне прицепят в эскадру неисправный крейсер. Сол вспомнила, какой вой тогда поднял филиал Гильдии с Карбона, не желая признавать вину и выплачивать штраф и неустойку.
— Вольтурис, ты жив? — она обессиленно опустилась в кресло. — Долетишь до Феррума?
— Прошу переформулировать вопрос, — недовольно пророкотал корабль.
Сол вздохнула.
— Озвучь результаты диагностики.
— Уровень радиации вдвое превышает допустимый. Рекомендую отказаться от полёта до нормализации…
— Что ещё?
— Иных неполадок не выявлено.
— Ясно. Готовься к взлёту.
— Прошу подтверждения, — упрямо произнёс корабль.
Вот ведь заартачился! Даром что неживой.
— Подтверждаю! — отчеканила Сол.
Сейчас ей было всё равно, на ком срывать злость: на человеке или на куске металла с начинкой из микросхем.
Как только Сол оказалась на станции Феррума, она поняла: здесь ещё ни о чём не знают. Во всяком случае, на неё не бросали косые взгляды и не шептались. Всё было как обычно. Девушка-буфетчица улыбнулась ей и пожелала счастливого вечера, а попавшийся навстречу Таррен приветливо помахал рукой и что-то прокричал.
Рано или поздно они узнают обо всём — это неизбежно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Паренёк за барной стойкой был ей не знаком. Значит, он здесь новенький; всех сотрудников Станции Сол знала в лицо. В баре сидели ещё какие-то люди, но подходить к ним она не стала. Взяла приготовленный барменом коктейль, выбрала самый тёмный угол и отвернулась к стене.
Идти домой не было никакого желания. Да, она знала, что должна усмирить эмоции, взглянуть на ситуацию с точки зрения логики и здравого смысла, без лишних сантиментов, как и полагалось прима-пилоту. Возможно, завтра она так и сделает. Но в данный момент это было выше её сил.
Бар понемногу заполнялся людьми — пилоты возвращались из рейсов, у инженеров заканчивались смены, кто-то из гражданских, волею судьбы оказавшийся на Станции, коротал время в ожидании лифта.
Строго говоря, этот коктейль не имел права именоваться "Хвостом кометы": взбитые сливки — из порошкового концентрата, вместо свежих ананасов — ананасовый сироп, вместо натуральной ванили — экстракт. Разве что тягучий белый ликёр был настоящий. Вообще-то доставлять натуральные продукты на Станцию было не так уж и дорого — этим просто-напросто никто не озадачивался. Да и в орбитальный бар взыскательные гости заглядывали редко, предпочитая куда более презентабельные заведения на самой планете.
По сторонам Сол не глядела, не желая ни с кем общаться, — убитая горем, она сидела, упершись взглядом в стол, и молча сосала неправильный коктейль.
И всё-таки — почему при построении гиперперехода возникла такая погрешность? Должна же быть причина.
Если расчёты были верны — а они всё-таки были верны, значит вектор гиперперехода исказился вследствие воздействия внешнего фактора. Но что могло им стать? Кротовые норы не дают такого искажения пространства, да и нет их в окрестностях Либера. Пресловутый колодец Региомонтана или похожая аномалия? Тоже нет.
И ещё эта злополучная звезда… Почему никто их не предупредил об опасной зоне? Она непременно учла бы это, когда выстраивала гипер.
А что, если никто не предупредил их, потому что никто не знал? Но как вышло, что звезда взорвалась непосредственно перед их появлением там? Неужто роковое совпадение?
Она не ждала снисхождения, не искала оправданий. Она только хотела докопаться до сути.
— О, Сол! А я смотрю: ты или не ты?
К ней бодрой походкой приближался Эллионт. Сол подняла на него взгляд и тут же вновь уставилась в стол, злясь, что осталась в баре на Станции. Знала ведь, что здесь она может кому-нибудь попасться на глаза!
— Что с тобой? — она не увидела — почувствовала, как отцветает его улыбка. — На тебе лица нет.
— А ты разве ещё не знаешь?
— Знал бы, не спрашивал, — он подсел рядом, между бровей мелькнула вертикальная складка. — Выкладывай.
Ей было бы проще, если бы Эллионт узнал обо всём из информационной рассылки Гильдии или сводок новостей. Не пришлось бы переживать всё это заново. Но Сол понимала: она не имеет права на подобные поблажки.
— Гамма Белого Тигра… — не в силах больше сдерживаться, она уткнулась ему в плечо и разрыдалась. Эмоции, которые она до сей поры держала в себе, наконец, вырвались на волю. Вряд ли Эллионт смог разобрать что-то в её нечленораздельном бормотании, то и дело прерываемом громкими всхлипами, но суть он уловил.
Понадобилось ещё два "Хвоста кометы", чтобы Сол перестала икать и пересказала историю вновь, чуть более связно.
— Ты не виновата, — с твёрдой уверенностью заявил Эллионт. — И пусть кто-то попробует сказать, что это не так.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Меня лишат лицензии, — замогильным голосом простонала Сол, — если не хуже. И правильно сделают: после того, что случилось, кто мне теперь доверит жизни людей?
— Что-о?! — вскричал Эллионт так громко, что несколько человек обернулось на них. — Даже не думай! Да Райт за тебя любому башку оторвёт! Он ни за какие коврижки не позволит отобрать лицензию у лучшей примы Гильдии!
