Предложение слетать на Фриз было заманчивым, но Сол хотелось побыть одной, там, где её не побеспокоят, где её никто станет искать. Там, где она сможет побыть собой.
Ей удалось сбежать от Эллионта в терминале космопорта, — его катер, Корвус стоял на зарядке в противоположном конце Станции, и Сол воспользовалась случаем, чтобы улизнуть.
Вольтурис воспринял её появление с неожиданным энтузиазмом.
— С возвращением, Сол, — приветливо скрипнул он.
Сол нехотя улыбнулась.
— Привет.
Она порой забывает, что Вольтурис — искусственный интеллект и мыслит строго в рамках алгоритмов, заложенных в его нейросеть.
— Куда на этот раз?
Сол взялась за штурвал. И молча представила Йорфс.
Ей сейчас нужно было именно это — общество людей, чьё мировоззрение максимально далеко от её собственного, людей, которые не смогут её понять — но и не будут даже пытаться сделать это. Абстрактные, обезличенные люди, среда, где она будет чужой среди чужих.
Уже на подлёте к Йорфсу Сол почувствовала неладное. Это было именно предчувствие: на самой грани между осознанным и запредельным.
Нет, издалека планета выглядела точно такой же, как всегда, и беспилотники Альта были на месте: исправно кружили по своим орбитам, ни на йоту не отклоняясь от курса.
Сол сделала виток, примеряясь к выбранной траектории, настраиваясь на посадку.
Что-то явно не так.
Понимание пришло так же внезапно, как и последовавший за ним цепенящий страх.
Слишком темно.
"Вольтурис, дай изображение".
Сол закрыла глаза, предоставив кораблю сканировать поверхность планеты. Ладони слегка покалывало от токов высокой частоты — бортовой компьютер сейчас прокачивал через неё гигабайты информации, складывая из отдельных фрагментов, как из кусочков мозаики цельную картину.
Тьма.
Перенаселённый Йорфс всегда был ярко освещён; та сторона планеты, где господствовала ночь, обычно сверкала мириадами огней: города и посёлки, оживлённые магистрали, летательные аппараты в небе, суда в морях… Бесчисленное множество ярких точек в океане кромешной свинцово-чёрной тьмы, — будто огромная стая светлячков опустилась на лесную поляну в летнюю безлунную ночь.
Сейчас огней почти не наблюдалось. Нет, кое-где они ещё теплились — крохотные отчаянные искорки в бескрайнем море кромешной тьмы. Крохи света, упрямо не желавшие гаснуть. Они пульсировали, становясь то бледней, то ярче, и Сол вдруг подумалось, что с ними в такт бьётся сердце планеты, бьётся в предсмертной агонии, задыхаясь, моля о помощи, снова и снова взывая к равнодушным небесам.
Сол вжалась в кресло, содрогаясь от пробравшего её холода, не имеющего никакого отношения к температуре воздуха в кабине корабля.
Её предыдущий визит на Йорфс был больше месяца назад. Что могло произойти за это время?
Воображение не заставило ждать: на ум тут же пришло несколько версий, одна хуже другой.
"Вольтурис, дай анализ атмосферы".
Бортовой компьютер послушно зашелестел, защёлкал, выдавая затребованную информацию. Сол сдвинула брови.
С атмосферой всё было в порядке.
"Радиация?" — сердце болезненно сжалось в предчувствии утвердительного ответа.
"В пределах нормы".
Всё-таки не ядерная война. И не химическое заражение — показатели состава атмосферы такие же, как месяц назад.
Тогда что?..
Где-то на задворках сознания мелькнула безумная мысль, что жители Йорфса взялись, наконец, за ум и приняли решение экономить энергию — причём весьма радикально.
Нет, конечно, это утопия.
Только любой человек всегда предпочтёт до последнего надеяться на утопию, нежели принять горькую правду.
Посадка вышла, пожалуй, чересчур жёсткой, но Сол сейчас не заботили подобные мелочи. Поспешно выбравшись из корабля, она огляделась по сторонам, отчаянно желая увидеть знакомые лица.
На Йорфсе царила поздняя ночь или ранее утро — одно из тех редких предрассветных мгновений, когда мир, затаив дыхание, замирает, словно мелодия, поставленная на паузу, чтобы, собравшись с духом, продолжить жить с новым днём, воспевая всё вокруг, вознося хвалу небесному светилу, радуясь его благодатному теплу и свету.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вот сейчас горизонт на востоке окрасится в рассветный пурпур, из-за мыса донесётся рокот лодочного мотора, и Хенрик со всех ног ринется ей навстречу, энергично размахивая руками…
Рассвело. Но Хенрик её не встречал.
Ее вообще никто не встречал. Остров был абсолютно пустынным — только высоко в небе кружили вездесущие вечно голодные чайки, выискивая, чем бы поживиться и оглашая напряжённую тишину своими немелодичными криками.
Никто не появился ни с восходом солнца, ни к полудню. Как только небесное светило поднялось достаточно высоко, а ветер с моря немного поутих, Сол обошла островок по берегу — на это ей понадобился всего час, и отыскала моторную лодку. Лодка была пуста. Судя по всему, она простояла так довольно долго: днище было занесено пылью, песком и сушёными водорослями.
Случилось нечто страшное.
Не раздумывая, Сол прыгнула в лодку, завела мотор — она видела, как с ней управляется Хенрик, и примерно представляла, что следует делать, — а разобраться в деталях было нетрудно.
Примитивный аналоговый датчик расхода топлива показывал, что бак наполовину пуст. Девушка прикинула расстояние до большой земли, воскрешая в памяти расположение материков, изгибы береговых линий, розу ветров и течения здешних вод.
Должно хватить.
Не дожидаясь, пока здравый смысл заставит её передумать, Сол отвязала лодку, смотала швартовочный трос, бросила его на дно и нажала на газ.
Топлива в самом деле хватило, но еле-еле: последние сотни метров она шла по инерции, постепенно замедляя ход. К счастью, приливное течение и гонимые попутным ветром волны были на её стороне. Когда днище лодки скребануло по каменистому дну, Сол спрыгнула в воду и побежала к берегу.
Это было мало похоже на гавань, но всё-таки берег был не совсем диким, следы цивилизации здесь совершенно определенно имелись: и обросшие зелёной бородкой тины волнорезы, и дощатый причал, утыканный железными крючьями, явно предназначенными для швартовки лодок, и даже нечто отдалённо напоминающее маяк. Вот только Сол не заметила ни одного человека.
Ситуация беспокоила её всё сильнее. Пару раз она останавливалась, усилием воли пытаясь умерить пульс. От слишком высокого уровня кислорода в крови она почти ничего не соображала; голова кружилась, будто её прокрутили в центрифуге. Но, прокусывая губы до крови, стискивая кулаки, она продолжала бежать вперёд.
Вскоре распаханная колёсами грунтовая дорога превратилась в асфальтовую; как грибы после дождя, вокруг выросли здания, павильоны, киоски, припаркованные по обочинам автомобили, фонарные столбы, опутанные пыльными проводами, неряшливо нависавшими над безлюдными улицами.
В целом, ничего необычного, за исключением одного: вокруг по-прежнему не было ни души, — и оттого городок, небольшой даже по меркам Йорфса, выглядел потерянным и несчастным. Как старая игрушка, забытая на чердаке вчерашними детьми, слишком быстро и внезапно выросшими из детских забав.
Сол методично прочёсывала незнакомый город чужой планеты — улицу за улицей, двор за двором. Стучалась в запертые двери, вглядывалась в густо затонированные стекла автомашин. Трижды ей удавалось уловить краем глаза какое-то движение в глубине подворотен, но всякий раз, когда она кидалась в ту сторону, она уходила ни с чем: люди — если это были они — не горели желанием показываться ей на глаза.
Сол уже была близка к тому, чтобы отчаяться, как, свернув за угол, увидела крадущегося по обочине дороги человека. Мужчина средних лет, очень худой, с впалыми небритыми щеками и голодными глазами, отчаянно сверкавшими из запавших глазниц.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Стойте!
Увидев её, мужчина дал деру, но Сол оказалась проворнее — в два прыжка она нагнала его и прижала к стене.
