Сейчас я мысленно скорчилась от вновь пережитых эмоций, но расправила плечи снаружи. В этой войне близилась наша победа.
– Малышка…
Я вздрогнула, услышав любимый голос, но не обернулась – слишком больно смотреть на это еще раз.
– Стреляй в меня, любимая.
– Браво, Себ! – опять говорил Сезар с экрана и хлопал в ладоши. – Я ставил на тебя!
– Давай, малышка! – нежно просил Себастьян, и я едва сдержала слезы. – Ты будешь со мной во всех мирах. Ты же мне обещала, помнишь?..
– Нет! – кричал мой голос. – Нет! Нет! Нет!
– Я и это предугадал, – вздохнул «экранный» Сезар и сделал выстрел.
Он выстрелил в меня.
Запись закончилась. Свет в комнате снова набрал силу, и мой взгляд скользнул на жесткие лица убийц двух поколений.
Вдруг Сезар вскочил и направил на меня все тот же револьвер. Мгновенье и раздался выстрел. Но уже реальный.
Однако на это раз я осталась нерушима и … невредима.
Мои глаза лишь на миг скрылись за веками, и я снова посмотрела на брата.
Он шокирован. Как и бывший король, который пораженно поднялся на ноги. Сезар переводил взгляд с меня на револьвер и обратно. Потом снова выстрелил, направляя дуло в мою грудь. И опять. И опять. Пока барабан не оказался пустой.
Никто больше не двигался. Мы все давали понять, что в его личности больше ничего не осталось, кроме жалкой и ничтожной сущности убийцы.
– Раблес был верен мне, Сезар, – я тихо заговорила, глядя, как он отшатнулся и судорожно сжал бесполезное оружие. – Вернее, Виктору. Он подменил пули в твоем оружии, а с гримом помог Хоакин. Бенедикт намеренно намекнул тебе о моем похищении и указал куда выстрелить, чтобы я дольше мучилась. И ты оказался нашей игрушкой, Сезар. Ты вывел нас на главного преступника. На твоего деда.
Сезар метал безумный взгляд и стал пятиться назад. Его паника вырвалась наружу. Он понял, что проиграл и пощады ему не будет.
– И еще одно, – всаживая пулю контрольного выстрела аргументов ему в лоб, продолжила я: – За нами наблюдает весь Интерпол западной Европы. Мы в режиме онлайн, брат мой.
За окном уже слышен приближающийся вой сирен полиции и свет от их сигнальных маячков все ярче пробивался в стены ресторана. Через мгновенье в зал ворвались служащие закона с оружием наготове.
Коварный мститель, который оказался лишь пешкой в игре сильных и корыстных личностей, опустил глаза. Я видела, как его дрожащие пальцы разжались, выпуская револьвер. Он сдался и медленно поднял руки, измазанные собственной кровью.
Бывший король уронил трость и тоже поднял руки, принимая свое горькое поражение. Полицейские принялись выполнять свою работу и зачитывали права обличавшихся преступников, сковывая их запястья наручниками.
– Но ты забыла кое-что, сестра! – вдруг жутковато рассмеялся Сезар, когда конвой повел его к выходу. – Эскаланта я превратил в сумасшедшего! А хотя, нет! – он уже выкрикивал слова почти на улице: – Это ты сделала с ним такое! Ты его принесла в жертву, мразь!..
Я, не двигаясь, смотрела им вслед, понимая, что это конец. Чувствуя невероятной силы облегчение, я осознала, как устала от этой трагедии.
Пора начать другую историю.
Но для этого, мне предстоит очень непростая задача – вернуть любимого. Всё слишком далеко зашло. Ужас охватывал меня своими мерзкими клешнями. Я понимала, что он не простит никого из нас. Если выживет.
Глава 56
Воскрешение
Ну и где это я на этот раз?
Меня окружали зеленые стены, кремовые шторы и мягкая кровать, на которой я и проснулся. Приподняв голову, я принялся внимательнее изучать окружающий интерьер.
Что это за звук? Как будто из прошлого. Нет, из прошлой жизни, которую я когда-то имел счастье называть «своей». Моя голова инстинктивно дернулась к окну. К открытому окну, впускающему в комнату солнечные лучи и прохладный воздух, шевеливший занавески.
Нет, я точно не в психиатрической лечебнице «Святой Патрик»!
Упершись руками в мягкую постель, я сел, и кинул взгляд на одежду, будто приготовленную для меня и лежащую на кресле, возле окна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Может, это очередной сон? Хм. Ну ладно, посмотрим.
Я встал и пошел искать ванную комнату. Глянув на себя в зеркало, я ужаснулся. Черная щетина уже давно исполнила свое обещание и превратилась в густую бороду. Впалые щеки и глаза с темными кругами вокруг.
Ходячий мертвец, да и только!
Взгляд нашел бритвенные принадлежности, и я с удовольствием сбрил непривычную поросль на лице. Почистив зубы новой щеткой, я умылся и надел белую рубашку, серые, узкие брюки, которые оказались из моего гардероба.
Стараясь не возвращаться во вчерашний день, я вышел из незнакомой комнаты и сразу же узнал коридор второго этажа того самого городского особняка родителей, в котором когда-то жила моя Зоя.
Острая боль пронзила в области груди, и я схватился за дверной косяк, чтобы удержаться на ногах.
Я все помнил. Абсолютно все. Ее глаза и волосы. Ее милую улыбку и нежный голос. Ее губы, пальцы, кожу… Ее мертвую холодность. Ее вытекшую кровь. Ее мертвый взгляд.
Моя любовь, в которой заключалась моя жизнь. Вчера я не отомстил за тебя, малышка. Но я исправлюсь.
Обещаю. Нет, я клянусь!
– Себ? – встревоженный голос брата, прозвучал со стороны нижнего лестничного проема.
Он вывел меня из эмоционального и мучительного транса. Я выпрямился.
– Доброе утро, брат!
Через секунду я уже смотрел на лицо Виктора, который явно насторожено, изучал своего безумного родственника. Понятное дело, он гадал: насколько же я психически нестабилен?
Вдруг он схватил меня за плечи и сжал в объятиях, словно я вернулся из долгого путешествия или изгнания. Я не ответил ему тем же и просто ждал, когда он прекратит неуместное проявление нежности.
– Что я здесь делаю? – он отстранился, и я перешел к делу.
Виктор нервно выдохнул и сунул ладони в карманы.
– Пойдем, выпьем кофе и поговорим. Мы все ждали твоего пробуждения в кабинете отца.
Я машинально двинулся вслед за ним, пытаясь не обращать внимания на чувство, будто ноги превратились в свинцовые колодки.
– Мы все? – уточнил я.
Виктор и я спустились по лестнице и замерли у двери, ведущей в кабинет нашего отца.
– Сейчас все увидишь, – напряженно улыбнулся мой младший брат и, открыв дверь, пропустил меня вперед.
Мужские голоса стихли в тот же миг. Я замер на пороге, глядя на присутствующих. Отец сидел за столом. Гаспар – напротив него, в кресле, капитан Мортис, стоял у окна в компании Хоакина и Ксавьера. Все посмотрели на меня как по беззвучной команде, оценивая и даже прогнозируя мои поступки.
– Как-то я отвык от такой одежды, – неловко пробормотал я, поправляя ворот рубашки, после традиционного приветствия.
– Теперь у вас есть повод привыкнуть снова, – сообщил суровый детектив, и протянул мне какие-то бумаги. – Этот документ подтверждает снятие с вас всех обвинений. По факту вчерашнего покушения обвинения так и не были выдвинуты. Также я хочу от лица всего отдела Интерпола и полиции Испании принести вам свои извинения за причиненный ущерб вашему здоровью и репутации. Публичное заявление было сделано тридцать минут назад в прямом эфире, которое транслировали все масс-медийные каналы страны.
Я ничего не понимал. Уверенность в том, что я все-таки сплю, набирала свои обороты. Глядя на строгого детектива, я взял пару листов бумаги, которые пестрели юридическими терминами и мокрыми печатями с размашистыми подписями.
– Что?..– тупо спросил я, ища поддержки в лицах присутствующих.
– Присядь, сынок, – мягко попросил отец. – Мы должны тебе все объяснить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Будто в эмоциональной невесомости, я покорно сел в кресло напротив родных и знакомых лиц.
Я ждал их исповедь. Ибо глядя в их глаза, я видел только раскаянье и сочувствие. Осталось лишь выяснить: за что им так стыдно.
– Брат, – начал Виктор, и я дернул головой в его сторону. – Я прошу тебя выслушать меня до конца и попытаться понять.
