– Не тяни! – потребовал я, сжав пальцы на подлокотниках кресла.
– Ты жил в неведение последние четыре месяца, – быстро заговорил он, когда остальные, будто поникшие от угнетающего чувства вины, опустили взгляды. – Рамон Солер в своей книге зашифровал послание. Оно помогло нам выйти на основного преступника и раскрыть дело, которому больше двадцати лет
– Кто же он? – севшим голосом спросил я, отчаянно желая знать.
– Бывший король, Фердинанд Третий Арагосса…
Я слушал рассказ брата, который освещал помыслы жадного до власти правителя, чувствуя, как внутри начинает бурлить встревоженный океан ярости и гнева. Узнав, наконец, кто подослал ко мне Сезара и зачем убили всю семью Солер, я хотел знать их нынешнее местоположение.
– Фердинад и Сезар под арестом, – деловито отвечал Мортис. – Ведется формальное следствие, но их признания мы уже получили. Действующий король Испании был вынужден подписать отказ от престола. Принято решение о создании временного правительства страны и через шесть месяцев будет назначен новый монарх из династии Экелеро. Разумеется, если ваша семья решит бороться за престол, то это постановление будет пересмотрено…
– Что?.. – ошеломленно выдал я, не веря в реальность его заявления.
Из психушки на трон?!
– Кстати, все ваше имущество вернулось в распоряжение семьи Эскалант, – невозмутимо продолжал детектив. – За фальсификацию документов и принуждение к подписанию распоряжений также вынесены обвинения.
Молча кивнув, я даже не пытался скрыть разочарование от жажды кровавой расправы, которую не утолить. Я желал их смерти. Возвращение денег и публичное признание вины этих подонков – мне недостаточно.
– Себ, – привлекая мой взгляд на себя, произнес Виктор. – Брат… я должен тебе кое-что сказать. Очень важное. То, что важнее всего остального.
Мое дыхание замерзло от напряжения, которое уверенно покрывало льдом все внутри.
– В том коттедже, – начал он, не отводя от меня глаз, в отличие от остальных. – Бенедикт Раблес работал на нас.
Я вздрогнул. Он назвал имя предателя, который приложил руки, чтобы погубить ее и меня.
– Я внедрил своих людей к каждому из нашего круга. Ты знаешь, что после удавшегося покушения на Циско Эмпе, все, кто продолжал общение с нами, вошли в зону риска. Каждому захотелось обезопасить себя и нанять первоклассных телохранителей. Ксавьер, Хоакин, ты и… Сезар доверились моим людям, не зная этого.
Мое тело превратилось в камень. Я утратил способность мыслить. Я мог только слушать, впитывая звучащие слова в сознание, как губка, ссохшаяся за месяцы.
– Раблес умело внедрился к Сезару и подменил пули в револьвере на холостые. Мы поняли, кто он, после взрыва в доме Солер. Но осознав, что за ним стоит более сильный преступник, решили идти до конца. Зоя тоже была в неведенье. Она, сама того не зная, помогала нам незапланированными действиями. Нам пришлось разыграть этот жуткий спектакль, импровизируя. Гримм и спецэффект, дающий реалистичную рану, создал Хоакин с помощью своих друзей в киноиндустрии. Пока вы оба были без сознания, Раблес все подготовил…
Руки уперлись в подлокотники, приподнимая меня с кресла. Очень медленно мозг продолжал всасывать его слова. Казалось, они клеймили мою кожу, проникая под нее.
– Он ввел Зое инъекцию с миорелаксантами, которая замедлила сердцебиение и дыхание. За это – спасибо Гаспару. Сезар торжествовал, думая, что его верный помощник добивал Зою. Он был уверен, что она умерла. Как и ты, брат.
Я встал на ноги, продолжая внимать рассказу брата. Я не мог дышать от комка неизведанной силы чувств, которые готовы были разорвать меня.
– Препарат, которым имитировали смерть, сказался на ее здоровье. Девушка пробыла без сознания больше пяти дней. Чтобы вывести миорелаксанты из организма, Зою ввели в медикаментозную кому. На реабилитацию ушел почти месяц. Все это время мы прятали ее в арендованном доме, рядом с коттеджем Тессы Торрес.
Приблизившись к Виктору, я слушал его, наполняясь смыслом лучших слов в мире.
– Мы, конечно, не ожидали, что ты… окажешься в лечебнице. Но это тоже сыграло на руку, хоть и затянуло их разоблачение. Мы ждали, когда Сезар сорвет маску и открыто заявит о своей власти над нами. Вчера, ты неосознанно пододвинул финал этого дела. Ведь после неудачного покушения, Сезар направился к своему наставнику и мы решили, что пора все закончить. Себастьян…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я стоял прямо перед ним и наблюдал, как он произносит то, во что я не смел верить.
– Она жива, – наконец сказал он. – Зоя жива, брат.
Мои руки сами потянулись к лацканам его пиджака, и я сжал пальцы на костюмной ткани одежды.
– Повтори! – прохрипел я и тряхнул его.
– Зоя жива. Жива. Жива! Жи-ва! – почти кричал мой брат и добавил, но уже тише: – Прости нас!..
Все. Я сорвался.
Размахнувшись, я ударил Виктора кулаком в лицо. Тот едва устоял на ногах, но меня уже схватили его подельники. Я вырвался, отчаянно желая избить каждого из них. Ненавижу их! Предатели! Мои друзья оказались врагами. Они убили ее для меня!
– Отпустите его! – прокричал Давид, подавая салфетку младшему сыну, чтобы тот вытер кровь с разбитой губы. – Хватит! Отпустите моего сына, я сказал!
Я ощутил, как нехотя их руки перестали меня сдерживать. Я выпрямился и окинул взглядом каждого из них, пытаясь выразить ту ярость, что клокотала во мне.
Их головы были виновато понурые, но легче мне не стало.
– Вы же меня убили, – тихо сказал я. – Вы хоть представляете, как жестоко вы меня убили?!..
– Брат, прости!.. – выдохнул Виктор.
– Это был единственный вариант спасти ее, Себастьян! – встрял Гаспар, который все это время лишь наблюдал. – Если бы мы этого не сделали, то Зою убили бы по-настоящему. У нас был выбор: твои чувства или ее жизнь. И мы выбрали спасение твоей невесты. Прости же нас за это!
Он прав.
Сквозь дикую ярость, бурю эмоций и необходимость обвинять, я понимал, что Гаспар прав. Они спасли ее. За это заплатил я, побывав два месяца в аду.
Плата была ничтожно мала.
– Где она? – прошептал я, пытаясь собрать крупицы своего сознания, побывавшего в центре торнадо.
– В саду, – ответил отец. – Она ждет тебя за домом.
Я круто развернулся и помчался к французскому окну, которое открывало выход на террасу. Резко распахнув дверь, я вылетел на улицу.
Весенний воздух освежил мое лицо ласковой прохладой. Я глубоко вдохнул его, пытаясь уравновесить далекое от стабильности, избитое и израненное сознание. А потом, побежал. Казалось, я летел. Буквально. Не чувствовал земли под трясущимися ногами.
Я мчался к ней.
Вот сад. Деревья сами расступались передо мной. Тропинка вела меня, а ветер доносил звуки ее голоса. Я слышал ее.
Господи, я слышал ее!
Живая изгородь, создающая лабиринт, вдруг осталась позади.
Я превратился в сгусток чувств. Не в силах пошевелиться, я смотрел на девушку, которая воскресла. Она стояла ко мне спиной и говорила по телефону. Я не разбирал слов. Я просто не мог этого сделать. Я способен был лишь стоять и смотреть.
Я видел ее волосы, заплетенные в косу. На ней не та одежда, которая пропиталась кровью в тот роковой вечер. На ее тонкой фигуре оказалась совсем незнакомая вязаная белая кофточка и такие же брюки. Это еще раз подтверждало реальность.
Но почему мне продолжало казаться, что это сон? Быть может, потому что все это время я видел ее только там?
Она – ангел. Она не может быть настоящей. Разве я заслужил такое счастье?!
Девушка напряглась и медленно опустила руку с мобильным. Она словно почувствовала, как за ее спиной, на расстоянии нескольких метров, стоял разбитый и покалеченный живой труп, которого она рисовала когда-то.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она обернулась и посмотрела прямо мне в глаза.
Глаза-океаны…
Я больше не мог дышать. Дрожь начала уверенно бить приступом волнения. Зачем же мне дышать, когда я смотрю в ее глаза?
– Себастьян… – прошептала она и всхлипнула.
