414. «Я иногда завидую жестоко…»
Я иногда завидую жестоко:Ведь мне б, тоску скитаний утолив,Дышать, как море, — ровно и глубоко,Непобедимо, как морской прилив.
1940
СЕРГЕЙ СПИРТ
Сергей Аркадьевич Спирт родился в январе 1917 года в Киеве. Его отец — юрист, участник первой мировой войны.
Со школьной скамьи Сергей увлекался поэзией — русской, украинской, французской (с детства владел французским языком). Переводил украинских и французских поэтов, сам писал стихи.
Способный юноша, отлично знавший литературу, Сергей Спирт сразу же после семилетки был принят на русское отделение факультета языка и литературы Киевского педагогического института. После окончания института работал редактором литературного отдела на Киевском радио и заочно учился в аспирантуре. Одновременно собирал материал для книги о Лермонтове, которую хотел написать. Выступал также как прозаик и критик.
Стихи Спирта печатались в «Киевском альманахе» и журнале «Советская литература», издававшемся в Киеве. К весне 1941 года Спирт подготовил стихотворный сборник, не увидевший света в связи с началом войны.
24 июня 1941 года Сергея Спирта вызвали в военкомат. Он состоял на воинском учете как переводчик с французского языка. Но переводчики с французского не требовались, и Спирт пошел рядовым бойцом. Он погиб летом 1942 года.
415. ГОРОД КОМСОМОЛЬСК
Погоди! Я раскошелюсь, Ира,Свистом бурь и грохотом ветров.Не страшись затейливого пира,Мы с тобой пройдем дорогой мираВдоль крутых амурских берегов.
Не страшись! Разбросаны по склонамТолщи бревен, камни на тропе.Я могу назвать их поименно.Как топор гулял неугомонно,Расскажу без вымысла тебе!
Тыщи верст в сугробах холодели,Тыщи лет всем были не с руки,Как же их теперь на самом делеМы прошли в конец и песни пели,Как входили клином в мощь тайги?
Как же так от устья до истокаСплав пускали, вырубивши лед;Как летели голубями строкиНа просторы Дальнего Востока,Как встречали золотой восход?
Здесь бы выйти вместе! Стать у дома.Снег идет. И воздух стал иглист.Всё свое, до близости знакомо, —Отдаленный отголосок грома,Шум деревьев и таежный свист.
Здесь бы петь, как я не пел доныне,Мне б сейчас охапку новых слов!Вот родился город на равнине;На упругость этих слитных линийЯ смотреть до полночи готов.
Я стою. Под ветром крепче голос.Ты о чем мечтаешь? Расскажи!Мы пришли сюда — здесь было голо,Мы растили город Комсомола,—В нем уже гуляют малыши!
Я стою. Мы рядом. КривобокийВетер разгулялся возле стен.Видишь искры звездного потока,Этот вечер синий и глубокий, —Мы по праву властвуем над всем!
<1935>
416. ПУШКИН
Языческая красота лесов,Снежинки крупные, как сливы.И бег саней, и шум подков,И вдалеке — рукав залива.
И снег, лежащий пеленой,И ветер под кустом; и город,Звучащий каменной струной,Воспетый им; ночные споры,
Горящие от пунша губы,Белесый северный рассвет…И Пушкин сбрасывает шубу —И поднимает пистолет.
1935
417. В ГОРАХ
Кругом снега. Я ими скован.Они назойливы. Крепись!Я начал день не просто словом,А сказочным полетом ввысь.
Тропинка шла, в провалы тычась,Сквозь редкий строй березняка.Внизу, по-птичьему курлыча,Текла звенящая река.
И это громкое соседствоПод легкой дымкой снеговойМне снилось сызмальства. И в детствеМеня пленяло новизной.
Но только оценив громады,Врезавшиеся в небосвод,Я понял страстную отрадуТого, кто создал самолет.
Он бредил, поднимая плечи,В прозрачной синей густотеСвоей тоской нечеловечьейПо безъязыкой высоте.
И в гуще этих летних марев,Нависших каменных породОн жил сказаньем об Икаре,Как липкой почкой садовод.
Он знал, что только нам сулилиИ эту мысль, и этот шаг,И первое рожденье были,Легендой ставшее в веках.
<1936>
418. «Он с нами был. Он вечно будет наш…»
Он с нами был. Он вечно будет наш,Курчавый, страстный и суровый.Накидка. В кулаке зажат лепаж;Вокруг истоптаны сугробы.
И мне б, когда, согнув колени,Он сразу выстрелить не смог,Вскричать: «Остановись, мгновенье!» —И самому спустить курок.
1936
419. ТВОРЧЕСТВО
На свете пути не найдете другого,Седой океан уж не так постарел.Колумб! Ты вернешься в Америку снова,Чтоб ветер хлестал паруса каравелл.
Ты снова поднимешься — грозным, великим —И шторм укротишь поворотом руля.Ты мир всколыхнешь своим вихревым криком,Настойчивым криком: «Земля!»
Мне тоже припало широкое море,Мне тоже судьба моя с детства велитКак белке вертеться по старым просторамСырой, и округлой, и жадной земли.
Мне тоже шататься и глохнуть от жажды,Искать, убеждаться и не находить,Теряться в догадках — и, может быть, дваждыВсё той же дорогой, как новой, ходить.
1939
420. ДОЧЕРИ
Мне кажется — я не был дома вечность.Вернусь негаданно, вернусь к утру.Остановлюсь, почтив твою беспечность,Пройду к тебе, глаза твои протру.
Губами встречу волосы густые,Услышу крик — что до рожденья мил,И отступлю, увидевши впервые,Как, просыпаясь, ты глядишь на мир.
Ты будешь легкой, маленькой и птичьей,Захочешь сразу всё собрать в одно,И я пойму, как я косноязычен,И замолчу — раскрою лишь окно.
Смотри сама, здесь не помочь словами.Мы входим в мир, не трогая их зря.Так в детстве узнается тяжесть камня,И недруги, и лучшие друзья.
Так вырастают, отдаются делуИ вспоминают радость первых дней,Чтоб снова ощутить себя незрелымНад колыбелью собственных детей.
1939
421. ГРОЗА НОЧЬЮ
Смешался с вымыслом грозыВнезапно сыгранный Бетховен.Он постигал ее азыИ поднимался с громом вровень.
Он ждал, глаза оледенив,Раскатом мощным обесславлен:Он уловить хотел мотив,Но глухотою был подавлен.
Он шел в мажор — и застывал,Следя за грозовым волненьем!Я путал подлинники и не знал,Кого назвать изображеньем.
<1940>
422. РЕКВИЕМ ЛЕРМОНТОВУ
И я клянусь — на каждой кромкеВдали распластанных снегов,Как завещание потомкам,Дымится пролитая кровь.
И Терек, выгнувшись, как шпага,В лучах сверкающей струей,Бряцает в тесноте оврага,Точа о камни лезвие.
Метнув волну, он шлет наружуКаскады радужных тенейИ грозно бережет оружье,Как верный слепок этих дней,
Еще волнующих не тем лиПредсмертным часом всё острей,Когда поэт, влюбленный в землю,Погиб, не расквитавшись с ней,
Где дальним громом промелькнулаГлухая пуля на лету,Как будто чокнулись аулы,Рассыпав эхо на версту.
<1940>
423. АБХАЗИЯ
Если ты не видал рассвета,Отраженного горной рекойУ извилистого парапета,Перевитого синевой;
Если около звонкой БзыбиТы опять просмотрел с высоты,Как блестят чешуею рыбьейРазноцветные брызги воды;
Если вновь, проходя по ущелью,Ты забыл оглянуться назадИ не видел скользкой форели,Проплывающей водопад,—
То тогда, чтоб не даром лазить,Прикрывая рукою глаза,По петляющим тропам Абхазии,Улетающим в небеса,
Не забудь на поляне открытой,У замшелой и древней стены,Покоряющей пляски джигитаВ однозвучной оправе зурны.
И над берегом дымной МшовниНа досуге припомни потомЭти горы с надвинутым словноДо бровей снеговым башлыком,
Где какой-то особенный воздух,Сквозь который навесом густымВиноградными гроздьями звездыСозревают над пляжем ночным;
Где преданьями жив каждый камень:Только тронь — и начнется рассказ.И над морем закатное пламяПровожает рыбачий баркас.
<1940>
424. ТРИ СОНЕТА
