Попав под арбалетный залп, Филипп и Гердт инстинктивно пригнулись, но в этом не было особой нужды – бунтовщики били выборочно. Слева и справа от Филиппа раздались стоны, отряд коменданта стал меньше на двух человек. «Дьявол, попали-таки!» – подумал Филипп с горечью и, отбив лезвие алебарды, полоснул мечом недостаточно расторопного врага. Рудокоп выронил оружие, согнулся, прижал изувеченную руку к груди и завыл – то ли от боли, то ли от охватившего его страха.
Вырвавшись вперед, Филипп Лерой на какое-то время потерял из вида Де Йонга. Оглянувшись, он обнаружил, что комендант стоит у стены и с трудом отбивается от наседавших врагов. Филипп послал бунтовщикам мысленное проклятие и побежал выручать командира. Его тут же атаковал угрюмый верзила, по самые глаза заросший бородой. Полагаясь только на свою силу, каторжанин шел напролом, не пытаясь уклоняться. Легко уйдя от секущего удара, Филипп сделал быстрый выпад. Бородач охнул и схватился за грудь – в куртке рудокопа образовался аккуратный, не шире монеты разрез, края которого быстро темнели.
Тем временем Де Йонг прикончил двоих, Филипп зарубил еще одного бунтовщика и занял место возле командира. Военачальники прижались к стене, исключая возможность напасть на них со спины. На ум Филиппу пришли слова, которые ему неоднократно говорил отец: «Мы не выбираем себе смерть – она сама нас находит. Но в наших силах встретить ее достойно». Чтобы вырваться из неумолимо сжимающегося полукруга каторжан, уже было недостаточно ни отточенного мастерства, ни подпитываемой отчаянием храбрости. Спасти отважных воинов могло только чудо, но, похоже, сегодня удача всецело приняла сторону бунтовщиков.
Филипп грустно подметил, что их маленький отряд практически уничтожен. Слева, зажимая распоротый живот, корчился на полу никогда не унывавший шутник Колин. Филипп не видел в темноте тел остальных, но знал, что в этой страшной рубке они с комендантом не в состоянии повлиять на исход сражения и могут лишь продать свои жизни подороже.
– Это конец? – без тени страха спросил он Гердта.
– Не надо отчаиваться, мой мальчик, – ответил комендант, отбивая очередной выпад. – Судьба часто преподносит нам сюрпризы. Главное, не закрывать от страха глаза.
– Хорошо бы так! – криво усмехнулся Лерой, едва успев уклониться от брошенного в него копья.
– Мы до сих пор живы, а это добрый знак, – подбодрил комендант.
– Мышь, попав в лапы к кошке, не всегда погибает сразу.
– Мы с тобой не мыши. Давай думать, что мы два глотыря, окруженные гоблинами.
Де Йонг отбил лезвие алебарды и выверенным ударом отправил не в меру разошедшегося рудокопа в царство мертвых.
– Уж слишком много гоблинов, – прокричал Лерой, отбрасывая противника, рискнувшего сократить дистанцию.
– Да, многовато, но они трусливы, и глотырю нужно этим пользоваться.
– Гердт, неужели вы надеетесь выжить? – Лерой присел; лезвие вражеского меча, налетев на каменную плиту, выбило сноп искр, как раз в том месте, где мгновение назад находилась его голова.
– На месте Ричарда я бы попытался получить за нас выкуп. Наши головы стоят дороже, пока сидят на плечах.
– И лишить себя удовольствия насладиться зрелищем казни? – засомневался Лерой. – Ричарду придется сражаться с ополчением – он не оставил себе выбора. Если его убьют, золото ему не понадобится, в случае победы – денег в городской казне более чем достаточно. Да и некому продавать наши головы, – возразил Филипп, делая два успешных выпада. Противник охнул и схватился за бок. – Кстати, я что-то не вижу Ричарда. Ральф здесь, Морт где-то поблизости, а Ричарда нет.
– Если надеешься, что я тебе что-либо проясню, то ты ошибаешься. – Комендант переломил шпагу нападавшего и, проведя контратаку, ранил узника в грудь.
– Может быть, убили, – предположил Филипп.
– Кто знает… Перед смертью мы все равны: и король, и нищий. Пока еще никому не удавалось с ней договориться. Можно только гадать, кого в следующий раз она выберет.
– Судя по количеству оставляемых ею подсказок сегодня, сделать это несложно.
– Совершенно верно, – засмеялся комендант.
Отважные воины обратили внимание, что их уже не пытаются атаковать. Рудокопы отступили на безопасное расстояние, словно чего-то ждали. Филипп быстро догадался чего.
– Я знал, что ты окажешься достойным противником, – эхом отразился от стен голос Ральфа. – Тем приятнее вкус победы.
Ряды противников расступились, и вперед вышел барон, следом появился Морт.
– Зато ты – скверный предводитель, – дерзким вызовом зазвучал голос коменданта.
– Не тебе решать, какой я предводитель! – возмутился барон.
– Если бы это решал я, то никогда бы не доверил такому, как ты, ничего важнее овечьего стада. Да и стадо бы не доверил, – чуть поразмыслив, добавил комендант. – Это все равно, что волку поручить пасти отару.
Барон усмехнулся:
– Когда-то под моим началом находились тысячи. Считаешь, что правитель не разбирается в людях?
– Судя по тому, что ты здесь, – не очень.
– Хм. Я вижу, ты совсем не боишься умереть.
– Чего мне терять?
– Зачем же так мрачно, мой друг? Я могу сохранить тебе жизнь… пока это еще возможно, – почти дружелюбно произнес барон. – Совсем не богатый, но у тебя есть выбор. Главное – правильно им воспользоваться. Однако я могу и передумать. Чем ты лучше тех, кто погиб, защищая тебя? Не забывай: и песчинка, и большой камень тонут одинаково.
– К тебе это относится ничуть не меньше.
– Ты быстро учишься, – хмыкнул Ральф.
– Я не боюсь умереть за правое дело.
– Правое дело? – Ральф выглядел удивленным. – Не сочти за труд, расскажи, где тут правое дело? Может быть, я расчувствуюсь и перейду на вашу сторону. Нет, мы все перейдем, – барон развернулся вполоборота к осклабившимся рудокопам.
– Прекрати ерничать, – гневно оборвал его Гердт Де Йонг.
– Эх, комендант, комендант. Не осознаешь ты своего счастья, – разочарованно протянул Ральф. – Такая удача привалила, а ты… Возможно, впервые тебе не требуется принимать решение. Выбор – самое разрушительное состояние человеческой души. Мы постоянно терзаемся сомнениями, боимся ошибиться. Выбор – это огромный червь, живущий внутри нас и пожирающий изнутри. Я же раздобыл для тебя лекарство от этого недуга, а ты оказался так небрежен с драгоценной склянкой!
Барон снял с пояса булаву и поманил Де Йонга.
– Постой, Ральф. Уступи его мне, – неожиданно попросил Морт. – А то ни одного достойного противника. Нет, я немного усложню задачу, – загорелся альбинос, вынимая из ножен короткий клинок. – Вы двое, – обратился он к прижавшимся к стене военачальникам, – я буду сражаться с вами обоими.
– Ты хорошо подумал? – предостерег приятеля Ральф.
– Не беспокойся, – небрежно отмахнулся Морт. – Еще меч! – требовательно протянул он руку. Получив оружие, придирчиво его осмотрел, сделал несколько пробных взмахов и удовлетворенно произнес: – Вот теперь все честно. Вас двое, – острием лезвия Морт по очереди указал на коменданта и начальника стражи, – и нас двое, – перевел он взгляд с меча, зажатого в правой руке, на вложенный в левую. Итак, начнем…
* * *
Наступившее утро оказалось самым странным из всех, что доводилось встречать Рогану. Бывали пасмурные дни, когда закрученные спиралью свинцовые облака простирались от горизонта до горизонта, а плотная стена дождя ограничивала видимость расстоянием вытянутой руки. Или покрывало падающего снега оказывалось настолько плотным, что предусмотрительные жители окраин предпочитали переждать снегопад дома. Но в любой из таких дней всегда можно было определить, где, запятнав сумрачный небосвод теплым мазком, взойдет солнце. Сейчас же небесный купол, насколько хватало глаз, разливался однотонной чернильной кляксой.
Роган зажег факел, закрепил его в настенном держателе и просунул голову сквозь прутья оконной решетки, пытаясь разглядеть, что происходит внизу. Освещенная неровным светом факелов, толпа заключенных напоминала огромную змею, потревоженную неосторожным путником.
– Через дымоход надежнее, – раздался знакомый голос.
Роган вздрогнул от неожиданности и, ободрав щеку, поспешно вытащил голову.
– Чтоб тебя гоблины забрали! Когда бросишь свою идиотскую привычку подкрадываться? – вспылил Роган, встретив насмешливый взгляд Ланса.
Приятель сидел на табурете и острием кинжала вычищал из-под ногтей грязь.
– Что через дымоход надежнее? – не принял Роган шутку.
– Сбежать, – ответил Ланс серьезно.
– Сбежать?! Но зачем? – продолжал недоумевать здоровяк. – И куда?
– Все равно. Главное – подальше и побыстрее.
– Перестань пускать туман! – вконец рассердился Роган.
– Для Ричарда сейчас взбунтоваться – самое то! Вроде утро, а солнца нет; комендант, как ни в чем не бывало, пытается отправить людей в рудники. Никаких тебе объяснений – сплошная неопределенность. Не прощают люди такое.
