Те, чьи лица не были обезображены, совершенно очевидно принадлежали к нападавшим: черная форма без нашивок с именами, – и их, хватая за руки-за ноги, быстро утаскивали, не давая Карелу даже подойти. А повреждения там были на любой вкус: от проломленных голов до рваных ран, похоже, нанесенных чем-то совершенно не приспособленным для драки.
Карел переждал, пока всех, кого он не должен был касаться, выволокут из помещения, после чего взял у Свена бланки и ручку и начал обходить разворошенный зал.
Рядом с каждым он присаживался, для проформы прикладывал пальцы к шее, оттягивал воротник, переписывал имя, записывал причину смерти, после чего поднимался, кивал стоящим рядом молчаливым парням, и те утаскивали тело.
К стойке он подошел в самую последнюю очередь, уже насмотревшись и на открытые переломы, и на смятые грудные клетки, и на пробитые черепа. Йорри уже выволокли, и Карел присел рядом с Абелем. Осторожно перевернул его на спину, записал имя, причину смерти и сидел, пока не затекли ноги. А когда поднялся, некоторое время еще стоял, облокотившись на стойку, в ожидании, пока пройдет гудение в голове, сопровождающееся колючими мошками перед глазами.
Когда муть прошла, Карел понял, что рядом с ним никого нет. А вот в дверном проеме, заполняя его собой, стоит Кристиан.
У него было странное выражение лица и, судя по всему, никакого желания освободить проход, чтобы можно было протиснуться на улицу. Вот парни в черном и стояли у стены, не решаясь его тревожить.
Карел встретил тяжелый, напряженный взгляд и, легко оттолкнувшись от стойки, сжав во взмокшей ладони незаполненные бланки, подошел к Кристиану. Тот вопросительно поднял брови, ожидая, видимо, что Карел что-то скажет.
Он открыл рот, чтобы и в самом деле что-то сказать, но не нашел слов и закрыл. И так несколько раз, пока, наконец, не выпалил что-то совершенно неуместное:
– Мне сказали, что можно взять немного какао со склада. Можно?
– Возьми, – спокойно ответил Кристиан и обошел его, направившись к стойке.
Он сел рядом с Абелем, не обращая внимания на натекшую кровь, взял брата за руку и так и остался сидеть.
Карел вышел на улицу, потому что сгустившийся тошнотворный запах крови наконец-то стал невыносимым. Отдышавшись, он подошел к Свену, стоящему посреди молчаливой компании мастерских, и вклинился в тишину, наполненную сигаретным дымом.
– Я могу идти?
Свен обернулся и смерил его задумчивым взглядом. Взгляды парней были чуть более дружелюбны: Карела спасла такая же форма, разве что с нашивками. Ну, да ее не сразу и разглядишь.
– Нет, нельзя, – а потом, видимо, немного поразмыслив. – Ладно, проваливай. Этих двоих только забери.
Свен кивнул на распахнутую дверь.
– Куда я их заберу? Его же хоронить надо.
– И то верно, – Свен кивнул двум парням постарше, видимо, тоже братьям, и те тут же вошли в дом. – Отдери его от братика и уведи, а уж Абеля мы заберем.
Карел пробормотал что-то себе под нос и вернулся в зал, еще раз окинув взглядом разруху. Кристиан все так же сидел рядом с Абелем, чуть дальше стояли братья, похоже, близнецы. Они молчали и подпирали стену, ожидая, пока Кристиан уйдет.
Карел коснулся плеча Кристиана, тот никак не отреагировал. Наверное, для начала стоит поговорить.
– Пойдем, – неуверенно предложил Карел.
Кристиан кивнул, но даже не подумал встать. Еще несколько довольно мягких попыток добиться хоть какой-то реакции не принесли успеха. Наконец Карел наклонился и резко дернул Кристиана за локоть. Тот пошатнулся, но поднялся и первым направился к выходу. Не попрощавшись ни с кем, он направился вверх по улице, и Карелу не осталось ничего, кроме идти за ним. Кристиан, видимо, не был против компании.
В полной тишине они дошли до Мастерской и сели в состав. Кристиан кое-как оттер с рук кровь и заплатил за обоих. Скучающий Йорген сунулся было к ним, но почему-то даже не дошел, тут же свернув в сторону других пассажиров.
– Сегодня работать не будем, – спокойно произнес Кристиан и вышел через три остановки.
Карел чуть не уехал дальше, но успел выскочить.
– Думаю, мама не будет нас ругать за прогул.
Карел хотел было спросить, почему это Аника должна ругать их двоих, но быстро понял, что это совершенно не касается его: Кристиан говорит о себе и Абеле, на которого Аника уже никогда не сможет злиться.
Они поднялись в пустую квартиру, и Кристиан ушел на кухню. Карел сел за стол, поджимая ноги. Некоторое время они молчали, пока хозяин квартиры шарился по ящикам. Видимо, он планировал напиться, но никак не мог найти свои запасы, наверняка, если не уничтоженные, то перепрятанные Аникой.
Но нет. Кристиан поставил перед ним запечатанный пакет без надписей и отвернулся к разделочному столу. Подогрел молоко, насыпал в него порошок, хорошенько размешал и поставил перед Карелом кружку, одну взял себе и присел напротив. Вышло даже вкуснее, чем у Йорри.
Некоторое время они молча хлюпали содержимым чашек, переглядываясь, и не знали, о чем говорить. То есть, Карел мог бы начать беседу, но не начинал, не очень уверенный в том, что Кристиан его вообще услышит. Тот, в свою очередь, мог услышать, но не понять.
Какао окутывало сладким теплом и умиротворением. Кристиан расслабился, обмяк на своем стуле и закрыл глаза, облокотившись на стол, а после и вовсе навалившись всем телом. Карел протянул руку и похлопал его по плечу тыльной стороной ладони.
– Руку убери, – глухо сказал Кристиан и потянулся в карман за сигаретами.
Закурил и поднялся, чтобы открыть окно.
– Ну, вот и все, – неожиданно пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Ты хочешь сказать, что это конец вашему движению против Мастера? – недоуменно переспросил Карел.
А может, он вообще о другом?
– Нет, я хочу сказать, что это только начало. Самое то. Прекрасный толчок, которого так ждала Хельга. Дождались.
Карелу очень не понравились эти слова, но больше, наверное, тон, которым они были произнесены. Вряд ли Кристиан хотел его запугать, скорее, даже наоборот. Но он был настолько погружен в свои мысли, что едва ли мог объяснить конкретнее.
И все же Карел попытался.
– Но, после этого… как? Вас же осталось так мало.
– Нас много, – Кристиан потушил сигарету о внешний подоконник и отправил окурок в свободный полет, проследив за его падением. – Просто те, кто поумнее, ждут, что им скажут, а не спорят и не стучат кулаком по столу. И если тебе кажется, что я сейчас говорю возвышенную ерунду, то ты не очень ошибаешься, разве что в векторе моих слов. Все, что делается, делается не по чистой случайности, не потому что вдруг стало так нужно. А по задумке. Когда много-много лет ничего не меняется в целом городе, люди начинают уподобляться сами себе. И происходят такие вещи. То, что происходит сейчас, ничем не отличается от того, что было восемь лет назад. Для тебя, может, это совсем другая жизнь, а мы все это уже видели. И я видел, и мама. Постоянно одно и то же. Какая-то несусветная ерунда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
