Мой брат пожал плечами, наблюдая, как подходит в первый ряд ещё одна группа рыцарей. Ветер рвал флаги и сюрко рыцарей, хлопал полотнищами плащей.
— Барон Иккарт пожаловал… Проснулись, наконец-то… — сказал он негромко, но я был рядом и всё услышал.
На знамёнах и на сюрко рыцарей были изображены красные полумесяцы. Что это за земли Лоранда? Бог его знает, но правит ими, оказывается, барон Иккарт, которого я вряд ли знаю, хотя, может быть, и видел на совете.
Я пробегал глазами по лицам воинов вокруг, кто-то смотрел с ужасом в глазах, а на губах некоторых застыли не проходящие улыбки. Рядом из-за спины доносились обрывки молитвы:
— Свет всемогущий, озари жизнью пламени своего… разгони мрак над головой, войди в моё сердце, освети мою душу…
От слов этой молитвы страх ещё больше сжал сердце. Я обернулся, хотел увидеть того, кто молился, но натолкнулся на взгляд Габиана, на его полуулыбку на непроницаемом лице. Он шепнул мне громким свистящим шёпотом:
— Не бойтесь, я смогу вас защитить.
У меня аж зубы скрипнули от досады. Точно, я могу быть спокоен, сам Габиан Великий будет защищать меня в бою, как я мог забыть об этом?
Я отыскал глазами отца, он отдавал какие-то распоряжения одному из офицеров, что-то показывал рукой на правом фланге. Конь под графом нетерпеливо скрёб снег копытом и трусил головой, звеня удилами.
Всё происходящее вызывало во мне ощущение нереальности, будто я в ярком правдоподобном сне застрял вдруг и не могу никак проснуться.
Где он будет, тот момент, после которого я открою глаза и окажусь дома, в своём мире? Через час? Через день? Когда самая настоящая опасность будет грозить мне? Когда я окажусь между жизнью и смертью? Ведь так обычно бывает в кошмарных снах, когда успеваешь проснуться в последний момент.
Глаза стали различать одинокую фигурку всадника, приближающегося от армии противника в нашу сторону через поле. Потом я разглядел и флаг Нандора — белый замок на чёрном поле. Всадник вёз штандарт на длинном древке, и ветер рвал ткань с остервенением. Подозреваю, что держать этот флаг так высоко и прямо требовало больших усилий. Но молодой посыльный с гордостью справлялся с этой задачей, хоть древко и упиралось в стремя.
Он подъехал к моему отцу, будто знал его в лицо и сумел найти сразу же. Я был далековато, поэтому не расслышал, о чём шёл разговор. А Вираг рядом озвучил мои мысли:
— Они что, переговоры предлагают? Какого мрака? Думают, мы сдадимся без боя? Как бы не так! Отец никогда на это не пойдёт! Чего захотели!
Нандорец выслушал ответ и одной рукой развернул коня, ударил его шпорами и понёсся галопом к своим. Я долго провожал его чёрный флаг глазами.
Они там тоже строятся, занимают позиции в общих рядах, волнуются и молятся Свету. Как там в той молитве было? «Озари жизнью пламени своего…» Мощно. До мурашек.
Что же отец? Он примет приглашение на переговоры?
Я видел, как он разговаривал с кем-то, как рядом с ним начали собираться какие-то всадники со знамёнами, и ветер громко рвал их, перекрывая все другие звуки. Он поедет! Он точно поедет!
Я толкнул свою лошадь вперёд и только потом заметил, что Вираг сделал то же самое, обогнав меня всего на пару секунд.
— Милорд, вы что, собираетесь разговаривать с ними? — Вираг обратился к отцу официально и громко. Я же молча ждал ответа своего титулованного отца.
— Хотите с нами? — Отец только коротко глянул в нашу сторону. — Поехали, посмотрим, что он хочет нам предложить. Только не вмешивайтесь, хорошо? Арс, — он перевёл взгляд на меня, — ты меня услышал?
— Да, милорд… — Я согласно кивнул, понимая, к чему он клонит.
Граф отвернулся от нас к одному из баронов, будто и не замечал уже больше, но я-то знал, что он всегда помнит о том, что мы рядом.
На переговоры с графом Сандором нас отправилась порядочная делегация: отец и бароны, их знаменосцы и несколько оруженосцев, по одному-два от каждого представленного баронства. Если подумать, охраны немного, видимо, в этом мире подлости и коварства друг от друга не ожидали. Для меня это было странным. Ведь в книгах и фильмах всякое снимали и писали, убивали противника и на переговорах, и на свадьбах, и за пиршественными столами.
Я всю дорогу старался держаться рядом с Вирагом и немного нервничал. Среди баронов отца я не видел барона Франа. Почему он не поехал с нами? Из всех, кто был на том военном совете, он один заступился за меня, понял мою идею, и поэтому казался мне здравомыслящим человеком. Но отец почему-то не взял его на эти переговоры. Почему?
Уже подъезжая к середине поля, я заметил издалека, что к нам приближается группа нандорцев. Что-то они прокопались дольше нас.
Лошади шли ходкой рысью, ветер бил в лицо, рвал за спиной полотно плаща, снег летел из-под копыт, и я чувствовал свою сопричастность к чему-то важному. Хотя я понимал, что буду только зрителем, отец дал мне об этом ясное представление: я не должен вмешиваться. А я и не собирался.
Нас разделяло небольшое пространство, когда граф Сандор и его свита остановились. Я смотрел в их лица и узнавал тех, кого успел запомнить за тот месяц, который прожил в Нандоре. Граф Сандор, его старший сын Арнолд, некоторые оруженосцы — воспитанники графа. Среди баронов из окружения графа Сандора я узнал лишь барона Эрно. Рядом с ним знаменосец держал флаг со знакомым мне изображением медведя. Когда-то и я носил камзол с таким же медведем.
Какого мрака? Вот же блин!
Среди оруженосцев, окружавших барона Эрно, я узнал Эварта. Я уже думал, что и забыл, как он выглядит, а увидел и понял, что нет, не забыл. Он, конечно, сейчас собран по-военному, в кольчуге, с мечом, в длинном тёмном плаще. И меня он вряд ли заметил и узнал. Он ведь не ожидал меня здесь встретить.
А важный-то какой! И серьёзный. И смотрел в нашу сторону исподлобья, рассматривая со стороны «злобное вражье создание» по имени граф Бернат из Лоранда.
