Джулс, наблюдая, как мадемуазель де Лоран свернула разговор и направилась к ним.
– Все произошло неожиданно. На меня… нашло вдохновение.
– Господи, Адам… – Джулс знала, что у нее считаные секунды, чтобы предупредить его. – У нее моя…
Но договорить не успела. Марго моментально перехватила инициативу, непринужденно обняв Адама.
– Вижу, ты знаком с Джулс, журналисткой из Чикаго. Она работает… над статьей о похищенных произведениях искусства. Я пригласила ее на ярмарку в качестве гостьи. Джулс, – мадемуазель де Лоран указала на группу людей, с которыми только что общалась, – вот тот редактор, о котором я тебе говорила. С нетерпением ждет встречи с тобой. Иди. – Марго подтолкнула ее в нужном направлении и бросила предостерегающий взгляд, словно говоря: «Даже не думай».
На этом все и закончилось. Мадемуазель де Лоран взяла Адама под руку и увела в сторонку. Парень бросил вопрошающий взгляд на Джулс, и она покачала головой. Как же ей хотелось закричать во весь голос, рассказать всем правду! Наверное, Адам решил, что Джулс обманула Марго, сказав, что якобы собирает материал об украденных картинах, что она здесь поэтому. «Адам, у нее моя мать!» – пыталась сказать Джулс глазами. Но парень уже отвернулся. Видимо, решил, что таким образом помогает ей играть роль.
А затем, когда с картины сдернули ткань, когда Джулс едва понимала, что происходит, и не успела ничего сказать Адаму, пособница Марго крепко схватила ее за руку и безапелляционным тоном велела следовать за ней, иначе Элизабет Роф придется несладко. Разве у Джулс был выбор?
Но откуда у Марго картина? Как она ее нашла? Не могла же мадемуазель де Лоран так быстро узнать о существовании Лилиан Дассель, а уж старушка точно будет держать рот на замке. Если только… «Если только маму не вынудили сказать правду», – с ужасом думает Джулс. Впрочем, есть еще один вариант. Сердце бешено стучит, и в душе, несмотря на безысходную ситуацию, загорается искорка надежды: Марго представила подделку.
* * *
Примерно полчаса спустя машина останавливается. Центральный замок разблокирован, мешок с головы Джулс снят. Водитель бесцеремонно вытаскивает ее из автомобиля и ведет к невероятных размеров вилле с плоской крышей и опутанными бугенвиллеей стенами. Двор безвкусно залит неоновым светом. Теперь Джулс может хорошо рассмотреть своего тюремщика: на вид лет тридцать, большие круглые глаза, коротко стриженные рыжие волосы, бородка-якорь… Он подталкивает ее к дому, отпирает входную дверь – и вот они уже внутри, стоят рядом с огромной цветочной композицией из свежих калл.
Джулс обводит взглядом вестибюль, выложенный черным и белым мрамором, и отмечает, что стены от пола до потолка увешаны картинами. Винтовая лестница ведет наверх. Водитель вталкивает ее в примыкающую к вестибюлю библиотеку, указывает на диван и велит сидеть и не двигаться. А сам устраивается напротив и спокойно кладет на колени пистолет. Глядя на Джулс бездушными круглыми глазами, водитель говорит лишь одну фразу:
– Ты не похожа на мать.
У нее сжимается сердце. «Он видел маму. Она жива?» Джулс хочется задать ему сотню вопросов, только ее охранник выглядит как настоящий бандит, поэтому она молчит. Сбежать не получится, Джулс пленница. Она пытается успокоиться и смотрит на большую картину, висящую на стене напротив. Шагал. Разноцветная аллегорическая сцена, которую Джулс уже где-то видела. У нее вытягивается лицо: согласно предположениям, полотно находилось в коллекции Гайслера. Нацисты конфисковали его у известного немецкого коллекционера еврейского происхождения во время войны. Когда Джулс собирала информацию, то видела фотографию этой работы.
«Где я? – думает она. – Чей это дом?»
И в поисках ответа осматривает комнату, не поворачивая головы и двигая только глазами, чтобы не провоцировать водителя.
Через несколько часов появляется Марго. Она сняла свой вечерний наряд и переоделась в мешковатые джины, низкие ботинки и свободный белый свитер. Мадемуазель де Лоран что-то шепчет на ухо водителю. Тот кивает, отдает ей пистолет, снимает с Джулс наручники и выходит из библиотеки.
Марго садится, закуривает и указывает на картину у себя за спиной.
– Я знаю, о чем ты думаешь, потому что мне уже знаком ход твоих мыслей. Этот холст попадался тебе, когда ты собирала информацию, верно? Кажется, отмечен розовым стикером с пометкой: «Похищен». Хотя лично я считаю, что спасла шедевры. – Мадемуазель де Лоран глубоко затягивается, затем задирает голову и выпускает дым в потолок, словно какая-нибудь юная актриса из Голливуда. – Боюсь, твой старый друг Брэм Бэккер, непревзойденный детектив, так и не отследил судьбу этого полотна. – Марго медленно кладет ногу на ногу с таким видом, будто у нее впереди весь день, который она хочет провести, болтая с подружкой. – Если тебе интересно, мы в доме одного из наших ВИП-клиентов, который с радостью предоставил свое гнездышко в наше пользование. Сегодня я имела бешеный успех. – В ее глазах вспыхивают огоньки. – Через несколько минут возьмешь у меня интервью. Расскажу захватывающую историю о том, как отыскала картину, полноправным владельцем которой можно считать мою семью, в каком-нибудь захудалом городишке. Как насчет Пьяченцы?[32] Мне всегда там нравилось. Ни у кого не должно остаться сомнений в законности моих притязаний. Можешь упомянуть о принуждении к продаже, сослаться на законодательство. Все необходимые документы у меня есть. Ты же знаешь о принуждении к продаже? В собранных тобой материалах об этом упоминалось. В разделе, где говорилось о положениях Вашингтонской конференции, отмеченной желтым стикером. В ходе этой международной встречи политики решили считать все произведения искусства, проданные с 1933-го по 1945-й, «подозрительными» и провести дальнейшее расследование. – Один уголок рта Марго ползет вверх, ее кривая ухмылка пугает. – Похоже, у нас моральная дилемма. Я украла картины у воров. Кто я: злодей или герой? – Марго опирается на сложенные под подбородком руки: ни дать ни взять профессор, обсуждающий со студентами извечный философский вопрос. Джулс молчит и не двигается. – После того как я прочитаю статью и одобрю ее, мы с тобой летим в Баден-Баден, проведать твою старую знакомую. Сказать по правде, я несколько устала от поездок, которых в последний месяц у меня было немало. Только что-то мне подсказывает, что в Германию определенно стоит отправиться. Похоже, кое-кому известно, где настоящая картина.
«Настоящая картина», – мысленно повторяет Джулс. Значит, сегодня мадемуазель де Лоран демонстрировала подделку. И она знает про Лилиан. Значит, мама…
Джулс крепко зажмуривается.
– Моя мама жива?
– Пока да. – Марго бесстрастно наблюдает, как на лице девушки проступает облегчение. – Ты правильно догадалась: на «Арт-Базеле» все любовались подделкой. Пусть это останется нашим маленьким секретом. Впрочем, не пропадать же добру. Фальшивка отправится в какой-нибудь музей, а я буду почивать на лаврах. Подлинник
