наладились. Я состою в свите барона Унбога на должности его телохранителя. Мой начальник – отставной поединщик Кармарлок, твой отец наверняка его знает. Насчет Школы. Указом короля я из нее отчислен, даже запрещено общение с друзьями. И указом того же Вертрона мне пожаловано дворянство. Такие вот события. У самого голова кругом идет. Но в деньгах не нуждаюсь, если обычай принуждает твоего уважаемого батюшку передать мне часть заработанной на ставках суммы, то с моей огромной благодарностью попрошу переправить деньги моим родным в Вейнринг.
Еще передай отцу, что, несмотря на нынешний статус, я не отбрасываю мысли о Школе. Есть на этот счет у меня один план. Если все пройдет как надо, может быть, удастся там восстановиться. Тут все будет зависеть от результата на нынешней работе, и я сделаю все, чтобы преуспеть.
Конверт будет с гербом барона Унбога, я живу в его доме, это мой нынешний адрес.
С надеждой на встречу и дальнейшую дружбу. Преданный тебе,
Риордан».
Над последней фразой он крепко раздумывал. Цветистые обороты Эльге не по нраву, эта девушка не признает елейных комплиментов и прочей романтики. Но все равно она будет ждать чего-то, хоть какого-то намека от него на будущее. И он его сделал, как сумел. После чего, захватив шпагу, направился на задний двор разыскивать Кармарлока.
Первый выезд Риордана в конном эскорте прошел без происшествий. Как и последующие два, в которых уместился один светский раут у графа Танлегера. Разговор шел в основном об экономике, продукции Зомердагского уезда, поэтому Риордан откровенно скучал, изредка подавляя зевоту. Он никак не мог приспособиться к новому режиму дня с поздними подъемами и отходами ко сну во время, когда некоторые городские служащие уже продирают глаза.
Во время следующих трех дней тоже ничего не случилось, а потом произошло пол-инцидента, как охарактеризовал это событие Кармарлок. Они сопровождали барона во время деловой поездки в предместья столицы. Мостовая кончилась, началась утоптанная грунтовая дорога. Это был район недорогих постоялых дворов и харчевен для рабочего люда и приезжих. В Овергор ежедневно завозились сотни подвод с продовольствием и прочим товаром, так что сопровождающим эти грузы людям требовались еда и ночлег, для чего на окраинах отстроились целые кварталы. Они оставили лошадей у коновязи какого-то трактира с облезлой вывеской, поручив животных местному служке, и двигались по улице в направлении, которое указал Унбог, когда Риордан заметил эту троицу. Они были похожи на каких-то оборванцев по столичным меркам и о чем-то оживленно спорили, но при приближении процессии богато одетых господ спор прекратился, и вся компания двинулась им наперерез.
– Кармарлок! Трое справа, – выкрикнул Риордан, как было условлено заранее.
Отставной поединщик развернулся с быстротой, похвальной для его грузной комплекции.
– Я сам разберусь. Прикрывай барона, – приказал он.
Одной рукой Риордан обнажил шпагу, а второй довольно бесцеремонно притиснул Унбога к стене ближайшего дома.
– Какого… – возмущенно начал барон, но потом понял, что происходит нечто неординарное, и примолк.
Риордан ожидал, что Кармарлок остановит оборванцев и потребует объяснений, но все произошло иначе. Начальник охраны размахнулся почти от самой земли и без церемоний нанес ближайшему из оборванцев страшный удар с правой руки. Риордан невольно посмотрел в сторону, не отлетела ли у того голова. Нет, голова осталась на прежнем месте, хотя сам пострадавший крутанулся винтом и свалился на землю лицом вниз. Не тратя попусту времени, Кармарлок тут же врезал кулаком по ребрам второму незнакомцу. Того снесло на пару шагов и тоже опрокинуло навзничь. Третий не стал дожидаться своей очереди и припустил бегом по улице.
При беглом досмотре у оборванцев обнаружились за поясом ножи. Но носить оружие в Овергоре не возбранялось, само по себе это не было чем-то предосудительным. Тем более что ножи оставались в тот момент в ножнах и, кроме приближения, поставить бродягам в вину было нечего. В общем Риордан и барон двинулись дальше, а Кармарлок остался разбираться с городской стражей.
Позже вечером он рассказал, что не смог выжать из них никаких полезных сведений. Один вообще оказался неразговорчив, потому что у него в двух местах была сломана челюсть, второй получил перелом одного ребра и мог лишь тихонько сипеть. Но все отрицал, так что Кармарлоку не оставалось ничего другого, как бросить им горсть монет на излечение и посоветовать впредь не заступать дорогу господскому эскорту.
– Будем считать, что боги предупредили нас, – рассудил Кармарлок. – Удвоим бдительность.
И бдительность была удвоена, хоть и безрезультатно. За следующие несколько дней никто не посягал на жизнь барона. Риордан обзавелся еще одним парадным костюмом за счет своего патрона и все свободное время проводил в тренировках со шпагой на заднем дворе. Он очень серьезно воспринял слова Кармарлока о подготовке друзей в Школе, поэтому хоть как-то стремился компенсировать свое отставание от них. Начальник охраны с одобрением наблюдал за рвением своего подчиненного и даже принимал участие в занятиях Риордана. Они таки поставили ему тот самый «удар кабана». Но Риордан не захотел включать этот прием в свой арсенал, потому что его стиль был основан на подвижности и перемещениях, а «удар кабана» приводил атакующего в позицию с преклоненным коленом, что полностью лишало возможности последующего маневра. А если противник блокирует удар или исхитрится отскочить? Тогда он вмиг превращается в хозяина положения.
Вся дворня барона с почтением наблюдала за упражнениями телохранителя. Осень к тому моменту стряхнула со своего цветастого платья пестрые остатки листвы и удалилась, чтобы вернуться в следующем году. Овергор отдался белоснежным объятиям зимы. Мостовые покрылись мягким снегом, таявшим под колесами телег и копытами лошадей, колючий ветер гонял по улицам хороводы искрящихся льдинок.
Для знати наступило время непрестанных званых ужинов, балов и приемов, поскольку нежные щечки дам еще не привыкли к морозам. Позже гулянья возобновятся, а когда промерзнет целина, начнутся зимние выезды на охоту за кроликами и куропатками. Но теперь праздная вечерняя жизнь вельмож расцвела особенно ярко. Дня не проходило, чтобы Риордан с бароном не посещали очередное увеселительное мероприятие. От этой ночной жизни поединщик уставал больше, чем от тренировок с оружием. Постепенно он выработал свою систему наблюдения за гостями светских раутов. Риордан располагался чуть поодаль, быстрым и цепким взглядом ощупывая знакомые и незнакомые лица. Это было как рассматривать ряску в озере, куда впадает быстрый ручей. Мелкие зеленые частицы послушно увлекаются течением, но время от времени среди них находится одна, которая ведет себя не так, как остальные. Это означало, что ее снизу толкает либо небольшая рыбка, либо насекомое. Вот так и лица вельмож. Каждая фигура – индивидуальность, каждый наряд – произведение портновского искусства, но вместе они были похожи на ряску в пруду.
