— Рэйчел, — сказал он нежно, — я не для того их купил.
— А зачем тогда? — спросила я, думая, что он меня поставил в весьма неловкое положение. И я не могла не думать, не реакция ли это на поцелуй Айви.
Снова вложив коробочку мне в руки, он загнул мне пальцы вокруг нее.
—Это не окольный путь, чтобы всадить мои зубы тебе в шею. Это даже не предложение тебе укусть меня, что тоже было
бы... хорошо, — выдохнул он.
Я поняла, что он говорит правду, и несколько успокоилась. Кистей опустил взгляд.
— Я хотел увидеть тебя с острыми зубками, — сказал он тихо. — Постельная игра. Разнообразие, в общем.
— Тебе мои зубы не нравятся? — спросила я, огорченная. Черт, ну, я не вампир, да. А ему хочется большего. Обидно до слез.
Но Кистен притянул меня к себе с тихим смехом.
—Рэйчел, я обожаю твои зубы, — сказал он, шелковой рубашкой касаясь моей щеки. — Они колют и прихватывают, и заводят меня ох... — он успел почувствовать мое неодобрение и заменил это слово: — ...офигенно. Но если ты наденешь эти чехлы, я буду знать, что ты могла бы проколоть кожу на самом деле... — Я услышала его глубокий вздох. — А укусишь ты меня или нет — это мне все равно. Заводит сама мысль об этом.
Его рука у меня на волосах успокаивала, и мое смущение растаяло совсем. Мне было понятно — я тоже ловила кайф именно от этого. Осознание, что Кистен мог бы меня укусить, но его сдерживает уважение, сила воли и — быть может — Айви, доводит остроту ощущений до крайности. И то, что когда-нибудь воля может подвести его, или он решит пойти против Айви — это как раз и создавало трепет перед неизвестным.
— Ты... ты хочешь, чтобы я их примерила? — спросила я.
У него стали расширяться зрачки:
— Если ты не против.
Я улыбнулась, повернулась и снова открыла коробочку.
—Их просто надвинуть?
Он кивнул:
—Они покрыты одним чудесным полимером. Надень и
стисни зубы, и они просто прирастут. Чтобы снять, нужно будет слегка их приподнять.
Класс. Он смотрел только на чехлы, и я поставила коробочку на стол и, чувствуя незнакомую костяную гладкость в руках, вынула их. С таким чувством, будто надеваю контактные линзы, я повозилась с ними, пока не сообразила, который куда, и надвинула литую кость на зубы. Раскрыв губы, я ощупала зубы изнутри языком.
Кистен резко вдохнул, и я посмотрела на него.
—Черт побери, — вздохнул он. Ободок вокруг зрачков у него почти исчез. Я улыбнулась шире, и его глаза стали полностью черными.
—Как они выглядят? — спросила я, вскакивая.
—Ты куда? — спросил он с неожиданным напором.
—Хочу посмотреть, как они выглядят. — Я уклонилась от него, смеясь, и направилась в ванную по коридору. — Ты уверен, что я губу себе не порежу? — спросила я оттуда. Мигнул верхний свет, тусклый и желтый от низкого напряжения.
— Не сможешь, — ответил Кистей, возвышая голос, чтобы я его услышала. — Они так сделаны, чтобы этого не произошло, — произнес он прямо за моей спиной, и я вздрогнула, стукнулась в тесноте локтем о стену.
— Черт, терпеть не могу, когда ты так делаешь!
— Я же тоже хочу посмотреть, — сказал он, обнимая меня за талию и пристраивая голову во впадину у меня между плечом и шеей.
Его глаза не смотрели на мое отражение. Пытаясь не реагировать на покалывание от его поцелуев, я гляделась в зеркало, языком ощупывая чехлы. Спереди они были закругленные, сзади — углом. Я улыбнулась и повернула голову, чтобы рассмотреть получше, разглядеть, как они попадают во впадину между нижними зубами. Мелькнуло и пропало воспоминание о восковых зубах на Хэллоуин, когда мне было восемь лет.
— Перестать сверкать зубами, — прорычал Кистей.
Я повернулась к нему — его руки восхитительно прошлись по моей талии.
— А что такое? — я провокационно прижалась к нему. — Тебя раздражает?
— Нет. — Голос у него стал хриплый, он прижал меня крепче.
Места здесь было мало, но когда я попыталась его отодвинуть от себя, ничего не вышло. Он стоял как влитой, такой теплый и крепкий, и я осталась где была, обняв его за шею и держась за него для равновесия.
—Тебе они нравятся? — спросила я шепотом в дюйме от уха.
Он провел мне губами по ключице, и я задрожала в приливе желания.
— И мне, — сказала я. С бьющимся пульсом я резко отодвинула его голову, не пуская ее к шее, и прижалась сама — новыми зубами пройтись по старому шраму.
Я ощутила его дрожь всем телом.
— О господи, помру сейчас! — шепнул он, тепло выдохнув мне в плечо.
У меня стучала кровь от ощущения этой новой власти над ним. Кистей затих под моими зубами, покорный, но не бессильный. Его руки ощупали мои округлости, на обратном пути вытащив рубашку из джинсов.
Кончики загрубелых от работы пальцев едва ощутимо пробежали по коже, выше, выше, накрыли грудь, а другая рука была на пояснице, прижимала меня к нему. С участившимся дыханием я нежно прикусила старый шрам у основания шеи, и ощущение росло так быстро, что я едва успевала его осознать.
Мое внимание обратилось на старый шрам — я знала, как он чувствителен. Выдохнула прямо в его аромат, и меня заполнило ощущение расслабленности. Я сюда пришла не за тем, но почему бы и нет? Тихий голосок в мозгу поинтересовался, не для того ли я так легко позволила Кистену направить мои мысли в сторону зубов, чтобы подтвердить: у нас с ним есть нечто реальное, и принять предложение Айви — оставив в стороне его неожиданность — значило бы обмануть его. Если так, то это смущает только меня: вампиры считают несколько партнеров по крови и постели нормой, а моногамию — исключением. А я, хотя и не вампир и такие полиаморные отношения принимаю с интенсивным копанием в душе, но сейчас могла думать только о том, что это чертовски хорошо.
Я стала перебирать зубами по всей длине его шеи, ощущая, как напрягаются мышцы. У Кистена задрожали руки, и подумала, почему это я прямо сейчас пытаюсь во всем этом разобраться.
От его вздоха меня пробило адреналином, и я смогла только сдержаться, не навалиться на него и не прокусить кожу. Недоброе чувство возникло во мне и стало расти, и я наслаждалась им. Я могу его укусить. Я могу всадить в него зубы. И я точно знаю, что это с ним сделает. Я не вампир, чтобы зажечь его шрамы, но он вампир, а для этого одного вампира достаточно.
Его руки бродили у меня под майкой, и в просвет между нашими телами я сунула руку, вниз, чтобы расстегнуть одну пуговицу. Всего одну.
Неловкими из-за натянутой ткани пальцами я сумела это сделать. Потом, не в силах сопротивляться импульсу, стала нашаривать молнию. Кистен передвинулся, прижав меня к узкому простенку. Синие глаза полностью почернели, и он зажал мне руки у меня над головой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
