Мила воодушевленно кивнула. Она не настаивала на том, чтобы Никла приняла вознаграждение. Наверное, та была права.
Было уже почти пять часов вечера, и монахиня порядком устала. Но им предстояла еще одна работа.
— Ты уверена в том, что сможешь узнать заброшенный дом? — спросила ее девушка.
— Да, я знаю, где он.
Эта стандартная проверка предваряла их возвращение в Бюро и служила для окончательного подтверждения информации, полученной от медиума.
Тем не менее и на этот раз в путь отправилась вся группа в полном составе.
Сидя за рулем автомобиля, Роза Сара строго следовала указаниям Никлы и поворачивала туда, куда ей указывала монахиня. Метеопрогноз вновь предупреждал о наступлении снегопада. С одной стороны небо было чистым и солнце стремительно садилось. С другой стороны на горизонте уже сгущались тучи и виднелись проблески первых молний.
Они находились как раз посередине.
— Нам нужно торопиться, — сказал Стерн. — Скоро стемнеет.
Машина подъехала к грунтовой дороге и свернула на нее. Под колесами захрустели камни. По прошествии стольких лет деревянный дом все еще стоял на своем месте. Белая краска совсем облупилась, уцелев в виде пятен лишь в отдельных местах. Бревна вследствие влажного климата стали разрушаться, делая этот дом похожим на гнилой зуб.
Все вышли из машины и направились к крыльцу.
— Будьте осторожны, он может рухнуть, — посоветовал им Борис.
Горан поднялся на первую ступеньку. Это место полностью совпадало с описаниями монахини. Дверь была открыта: криминологу достаточно было просто слегка толкнуть ее. Внутри на полу лежал слой земли, и было слышно, как под столами копошились кроты, потревоженные появлением здесь людей. Гавила узнал диван, который теперь представлял собой остов с проржавевшими пружинами. И сервант все еще стоял здесь. Кирпичный камин частично обвалился. Горан достал из кармана маленький фонарик, чтобы осмотреть две другие комнаты. Борис и Стерн также вошли в дом и стали оглядываться.
Горан открыл первую дверь.
— Это — спальня.
Но кровати больше в ней не было. На том месте, где она стояла, осталась лишь более светлая тень. Именно здесь Джозеф Б. Рокфорд получил свое первое крещение кровью. Как знать, кто был тот юноша, убитый в этой комнате почти двадцать лет назад.
— Нам нужно произвести раскопки вокруг дома, чтобы разыскать человеческие останки, — сказал Гавила.
— Я позвоню в службу ритуальных услуг и людям Чанга, как только мы завершим осмотр, — предложил Стерн.
А в это время, засунув от холода руки в карманы, Роза Сара нервно прохаживалась возле дома. Мила и Никла следили за ней из салона автомобиля.
— Эта женщина тебе не нравится, — произнесла монахиня.
— На самом деле это я ей не нравлюсь.
— Ты пыталась понять, отчего так происходит?
Девушка покосилась на Никлу.
— Хочешь сказать, что в этом моя вина?
— Нет, я просто говорю, что, прежде чем обвинять других, нам нужно быть в этом абсолютно уверенными.
— Заметь, она наскакивает на меня с тех самых пор, как я появилась здесь.
Никла подняла руки в знак капитуляции.
— Тогда не принимай близко к сердцу. Все пройдет, как только ты отсюда уедешь.
Мила покачала головой. Иногда благоразумие монахини было невыносимо.
Тем временем Горан вышел из спальни и автоматически направился ко второй закрытой двери.
Про другую комнату медиум не упоминала.
Он направил луч фонарика на ручку двери и открыл ее. По размеру она была такой же, как и соседняя комната. В ней было совсем пусто. Сырость решительно атаковала стены, и в углах уже завелась плесень. Горан бегло осветил помещение фонариком. Скользнув лучом по стене, он заметил нечто, что отразило свет.
Он более детально осветил это место и увидел на нем пять сверкающих квадратов, каждый не более десяти сантиметров в ширину. Это были моментальные фотографии, прикрепленные к стене обычными чертежными кнопками.
Дебби. Аннеке. Сабина. Мелисса. Каролина.
На этих снимках они были еще живыми. Альберт привозил их сюда перед тем, как убить. Он запечатлел девочек как раз в этой самой комнате, напротив этой самой стены. Они были растрепаны и неопрятны. Безжалостная вспышка фотокамеры застала врасплох их покрасневшие от долгого плача глаза, их взгляд, полный ужаса.
Они улыбались и махали рукой.
Альберт вынуждал их принять перед объективом эту гротескную позу. Это насильственное веселье заставляло содрогнуться.
Губы Дебби были искривлены в неестественной улыбке, и казалось, что она вот-вот расплачется.
У Аннеке одна рука была приподнята, а другая опущена вдоль тела: девочка стояла со смиренным и потухшим взором.
Сабина была сфотографирована в тот момент, когда, глядя по сторонам, она пыталась понять то, что ее детское сердце было не в состоянии уяснить.
Мелисса была напряжена и держалась воинственно. Но вполне очевидно, что вскоре и она сдастся.
Неподвижная Каролина с улыбкой и с вытаращенными от непонимания глазами.
Только после полного осмотра всех снимков Горан позвал остальных.
Абсурдно. Непонятно. Напрасная жестокость.
Иных определений не существовало. Возвращаясь в Бюро, все покорно хранили молчание.
Предстояла длинная ночь. Никто не верил в то, что после увиденного в этот день можно уснуть. Мила провела двадцать восемь часов без сна: за это время произошло слишком много разных событий.
Сначала были обнаружены очертания Альберта на стене дома Ивонн Гресс. Ее ночная беседа с Гораном, когда она рассказала ему о своем преследователе, а также ее теория о существовании возможной сообщницы убийцы. Затем — вопрос о цвете глаз Сабины, приведший к раскрытию обмана Роке. Посещение дома-призрака семьи Рокфорд. Братская могила. Лара Рокфорд. Появление Никлы Папакидис. Считывание мыслей серийного убийцы.
И напоследок эти фотографии.
Мила в своей работе видела множество разных фотографий. Изображения детей на фоне моря или во время школьных представлений, показанные их родственниками или родителями, когда девушка наведывалась к ним. Эти дети исчезали, чтобы затем возникнуть вновь уже на других снимках — зачастую в голом виде или в одежде взрослых — в коллекциях педофилов или в картотеках моргов.
Но на пяти обнаруженных в заброшенном доме фотографиях было кое-что еще.
Альберт знал, что следователи окажутся там. И он поджидал их.
Неужели он предвидел даже то, что они дойдут до погружения во внутренний мир его ученика Джозефа посредством медиума?
— Он следит за нами с самого начала. — Таков был лаконичный комментарий Гавилы. — Он всегда на шаг впереди нас.
Мила поняла, что он обманет их, обойдет стороной и нейтрализует любое их действие. А им остается всего лишь смотреть ему вслед. И именно тяжесть этого бремени довлела над сидевшими в машине ее коллегами, возвращавшимися в свою штаб-квартиру.
Осталось разыскать еще два тела.
Первое, бесспорно, было уже трупом. Второе со временем также могло им стать. Никто не отваживался сознаться в этом, но отныне вера в то, что они сумеют предотвратить убийство шестой девочки, была утрачена.
В отношении маленькой Каролины никто не знал, какой ужас их ожидает на этот раз. Будет ли это значительно хуже всего того, что они раскрыли до сего момента? Если дело обстоит именно так, то с шестой девочкой Альберт готовил им грандиозный финал.
Уже пробило одиннадцать, когда Борис припарковал автомобиль под окнами Бюро. Он дождался, пока все выйдут, закрыл машину и увидел, что вся группа дожидалась его у входа, чтобы зайти всем вместе.
Они не хотели оставлять его одного позади.
Увиденный ими кошмар сплотил всю команду. Потому что все, что у них оставалось, — это их товарищи. И даже Мила стала частью этой общности. И Горан. В какой-то период времени они оба были исключены из группы, но это продлилось недолго и произошло только по вине мании Роке держать все под контролем. Прежняя дистанция стала такой, как прежде, а ошибка была прощена.
Они медленно поднялись по ступеням. Стерн обнял Розу за плечи.
— Сегодня иди домой, — посоветовал он ей.
Но женщина лишь энергично помотала головой. Мила все поняла. Роза не могла разорвать эту цепь. Иначе целый мир не смог бы выдержать, и ворота, защищавшие его, распахнулись бы для зла, и оно заполнило бы собой все кругом. Они оставались последним бастионом в этом сражении.
Все вместе переступили порог Бюро. Борис, закрывая дверь, немного отстал от остальных коллег, но вскоре догнал их, стоявших в коридоре неподвижно, словно под гипнозом. Он не понимал сути происходящего до тех пор, пока не увидел в просвете между их спинами распростертое на полу тело. Роза вскрикнула. Мила отвернулась, не в силах больше этого видеть. Стерн перекрестился. Гавила не смог вымолвить ни слова.
