16 августа, как только японское информационное агентство Домей Цусин распространило в Ханое официальный текст императорского рескрипта о капитуляции страны Ямато, оккупационная администрация тут же передала «полноту власти» баодаевскому наместнику, отозвала своих чиновников из административных служб и освободила политических заключенных, содержавшихся в центральной тюрьме.
Утром 17 августа в ханойском императорском дворце начала заседать спешно созванная консультативная ассамблея Тонкина, где доминировали представители прояпонской партии Дайвьет. Был сформирован «комитет национального спасения» и принято решение о проведении во второй половине дня на центральной площади столицы массовой манифестации верности императору Бао Даю. Однако едва один из организаторов митинга зачитал повестку дня, как на трибуну поднялись несколько энергичных молодых людей — представителей Демократической партии. Один из них бросил в толпу клич сплачиваться вокруг Вьетминя в борьбе за подлинно независимый Вьетнам. Над толпой появился огромный красный флаг с пятиконечной золотой звездой посредине. За ним взвились десятки других. Баодаевский флаг на трибуне был сорван и заменен флагом Вьетминя. Среди организаторов митинга возникло замешательство, они утратили контроль над его дальнейшим ходом. Многотысячная ликующая толпа с энтузиазмом скандировала два лозунга: «Да здравствует независимый Вьетнам!», «Да здравствует Вьетминь!»
Весь день 18 августа в городе проходили митинги и демонстрации под лозунгами Вьетминя. Группы самообороны Вьетминя расставили боевые посты в важнейших точках Ханоя. В центр города свозили оружие и боеприпасы, устанавливали линии связи, готовили флаги и транспаранты.
На следующий день в 10 часов утра начался грандиозный митинг на Театральной площади. Со всех концов города шли все новые и новые колонны под красными знаменами. Перед 100-тысячной аудиторией представители городского комитета КПИК и военно-революционного комитета призвали народные массы к немедленному свержению власти японских оккупантов и их марионеток, созданию народного правительства, провозглашению независимой и суверенной Демократической Республики Вьетнам. В полдень мощный поток демонстрантов двинулся на захват резиденции прояпонского правительственного комитета. Охрану дворца разоружили, а членов комитета разогнали. Вскоре еще один отряд восставших овладел казармами войск безопасности и захватил арсенал. К вечеру 19 августа практически все важнейшие узлы города, учреждения и стратегические пункты находились в руках восставших.
Победа всеобщего восстания в Ханое открыла зеленую улицу для быстрого продвижения революции дальше на юг. На следующий день народная власть установилась в провинциях Тханьхоа, Нгеан, Хатинь. На очередь дня встал вопрос об овладении властью в Хюэ, где находилась резиденция императора Бао Дая и марионеточного правительства. 21 августа Национальный комитет освобождения направил императору телеграмму с предложением отречься от престола. Хотя победа революции была бесспорной, Хо Ши Мин и Постоянное бюро ЦК КПИК считали тактически выгодным, с целью вызвать раскол в лагере врагов революции, не свергать монархию силой, а побудить императора к добровольному отречению.
23 августа Хюэ украсился красными флагами, и началась массовая народная демонстрация. Ее участники требовали передачи полноты власти фронту Вьетминь. Восставшие захватили здание правительства Чан Чонг Кима.
Бао Дай все еще медлил с ответом на требование масс о добровольном отречении, но видно было по всему, что истекали последние часы двухтысячелетней вьетнамской монархии. Еще в день получения телеграммы от НКО Бао Дай дал указание своим сановникам срочно выяснить, сответствуют ли действительности слухи о том, что председатель НКО Хо Ши Мин и легендарный Нгуен Ай Куок — одно и то же лицо. Когда на следующий день ему доложили, что эти слухи достоверны, Бао Дай, горестно вздохнув, промолвил:
— Ну что же, в таком случае у меня нет иного выхода, кроме как принять требование об отречении.
28 августа в Хюэ, восторженно встреченная населением, прибыла делегация Национального комитета освобождения. 30 августа перед парадными воротами императорского дворца, у входа в который застыли в вековом сне каменные драконы — символы мирной и счастливой жизни, состоялась официальная церемония отречения императора. Спущен желто-полосатый флаг монархии, и на флагштоке затрепетал на ветру золотозвездный красный флаг нового Вьетнама. Император Бао Дай, облаченный по случаю церемонии в желтое, расшитое драконами, долгополое платье, зачитал подготовленный текст заявления о своем отречении от престола. Возгласы одобрения вызвали его слова:
— Я предпочитаю стать гражданином свободной страны, чем оставаться императором страны рабов.
Затем Бао Дай торжественно передал представителям восставшего народа символы императорской власти — золотую печать в десять килограммов весом и династический меч с рукояткой из ярко-зеленого, цвета весенних листьев, нефрита. На Востоке бытует предание, что это волшебный камень, отстраняющий удар молнии. От всесокрушающей же грозы революции и он, этот камень, не смог спасти Бао Дая.
Гораздо сложнее развивались события в третьем по значению городе страны — Сайгоне, где позиции прояпонских сил и других реакционных партий оставались еще довольно сильными и в то же время сказывалась слабость организации КПИК, понесшей большие потери в предшествующие годы. Прибывший 19 августа в Сайгон императорский уполномоченный Нгуен Ван Шам сразу же повел переговоры с японцами о передаче их оружия прояпонским партиям и организациям. В эти дни в Сайгоне и его пригороде Тёлоне находилось несколько тысяч фанатичных приверженцев религиозной прояпонской секты «Каодай», имевшей свои вооруженные отряды. Десятки прояпонских групп в городе и окрестностях имели вооружение, запасы продовольствия, располагали деньгами, средствами передвижения, были связаны с японским командованием. Главную ставку контрреволюционеры делали на образованный еще 14 августа Объединенный национальный фронт, в который, помимо прояпонских партий, входили также представители довольно сильной троцкистской группы «Борьба», религиозных сект «Каодай» и «Хоахао».
КПИК и Вьетминь противопоставили реакции свое наиболее грозное оружие — городские пролетарские организации, насчитывающие 120 тысяч рабочих. В поддержку Вьетминя выступали также около 80 тысяч членов молодежных организаций и солдат бывшей императорской армии. Для привлечения к восстанию организаций и сил, занимавших колеблющуюся позицию, представители Вьетминя неоднократно встречались со многими членами Объединенного национального фронта, разъясняя им политические цели Вьетминя, и сумели добиться согласия некоторых на сотрудничество.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
